Божана угрюмо сжала губы, сразу прибавились и года. Ясность её вмиг с лица сползла. Сокрушенно головой покачала — не по нраву пришёлся ответ воспитанницы. Только теперь Даромила ощутила, как устала с дороги, как ноют мышцы и потяжелела голова. Запах дыма с древесной смолой потянулся в морозном воздухе, заволок седой пеленой лес, оплетая деревья. Даромила было отступила, но повитуха задержала, вглядываясь в лицо княгини.
— А дальше-то как будем? Куда пойдём?
Даромила задумалась, хотя уж сколько всего передумала, а ни на чём не остановилась в своих рассуждениях.
— Оставаться в остроге, куда идут люди княжича, не безопасно. Найдёт князь быстро, если кинется искать.
Как замышляла изначально, всё не так вышло. И Искра не помогла, а только хуже сделала. Но о том Божане лучше не знать. Да и Ярополка из городища кллещами не вытянешь, погониться ли за беспутной женой?
— Ушла-то ты не по его доброй воле… — пошла поперёк повитуха. — Не отпускал он тебя с лёгким сердцем, хоть и погнал, да только кто знает, не раздумает ли, искать будет, в пьяном дурмане же был.
Даромила втянула в себя воздух — дышать стало нечем, хоть от морозного воздуха голова кругом.
— Всё так, — согласилась. — Надеяться на защиту Богов не стану, сама виновата во многом, такого они мне не простят, слишком много противилась их воле. Нужно укрыться. Только думать сейчас об этом совсем не сил, — в душе всё ходуном ходило, не за что ухватиться, стоит только оступиться, и пропасть.
— Вот я о чём тебе и говорю, детка. Нужно нам с ними идти дальше, в другие земли.
Даромила вернула на неё хмурый взгляд, обдумывая сказанное. Княжич-то ей предлагал… Потёрла виски, унимая головную боль.
— Тебе нужно отдохнуть. Устала ты. Обида в тебе сейчас говорит. Но мой тебе совет, не равняй, хоть другого ты и не видела.
— Вы там так и будете на морозе стоять?! — грянул Вяшеслав, спугивая женщин. — К костру идите греться.
Даромила не заставила воеводу повторять приглашение дважды, в самом деле начинала замерзать, чувствуя, как зябь еловой веткой скребёт спину. Божана пошла следом.
Княжич, что сидел рядом с воеводой на расстеленных шкурах, вдруг поднялся, ушёл. Даромила, отрывая от него взгляд, подсела к костру, в общий круг, на мягкую постель.
Над огнём уже висел чугун с водой. Все расселись вокруг очага, греясь и переговариваясь каждый о своём, никто не заострял на путницах внимание. Юноша, которого княгиня запомнила, Даян, подсел к Ладимире, только та как-то отстранилась, ненароком, но всё одно заметно, что общество его ей не нужно.
Даромила смотрела в огонь неотрывно, думая о словах Божаны. Идти с ними, конечно, сподручнее, но не хотелось быть обузой… Княгиня вздрогнула, когда на её плечи мягко легла тяжёлая шкура. Женщина подняла голову, но княжич уже отошёл, вернулся к воеводе, опустился на своё место. Растерялась, невольно глянула в сторону и замерла, поймав взгляд Ладимиры. Девушка неотрывно смотрела на молодого княжича, и этот взгляд, какой-то томный, полный отчаяния, был виден даже издали. Что-то неприятное царапнуло внутри, и тут-то пришло понимание, почему девка воротит нос от Даяна.
— Я всё же считаю, — зашептала рядом Божана, заботливо поправляя на ней мех, всматриваясь в неё голубыми глазами, да так проницательно, что и не услышать её совета невозможно, — стоит тебе хорошенько обо всём подумать.
Даромила сжала зубы, порываясь возразить, но передумала, лишь плотнее закуталась в шкуру. Спорить с повитухой — пустая затея, да и не хотелось, и так чувствовала себя раздавленной, как лепешка, усталость одолела.
Вскоре забурлил котёл. Божана подобралась, вызвавшись состряпать еду, ловко подсторожив Ждана и Никраса. Они от женской помощи не отказались. Даромила наблюдала за мужчинами со своего места, не особо вслушиваясь в их разговор. У огня да под толстой шкурой разморило быстро, и мысли стали вязкими, как кисель, а переживаний и душевной боли как и не было, но ненадолго они оставили её, это она знала хорошо. Яркие густые всполохи успокоили и утешили, зализав раны. Даромила невольно поглядывала в сторону, где расположился княжич, да так и задержала взгляд, наблюдая, как его взор тонет в огне, как блики играют на его лице, неровным светом оглаживая скулы, лаская губы, шею, руки. Дыхание приостановилось. У Ярополка губы были тонкие, твердые, и поцелуи его всегда казались жёсткими, целовать в ответ ей не хотелось, как и касаться. В последнее время он ей и вовсе опротивел, и его ласки терпела, сжав зубы и кулаки. Пребран полулежал на подстилке, согнув одну ногу в колене, опирался на локоть. Даромила рада была бы укротить свой взгляд, да только не могла не отметить, каким гибким, красивым телом обладал чужеземец, и то, что видела, нравилось ей. Ярополк имел сложение крепко сбитое... Даромила сглотнула. Снова его вспоминает. И верно не забыть никогда.
Пребран вдруг повернулся, подловив изучающий взгляд княгини. Даромила тут же отвернулась, тряхнув головой, выбрасывая из себя ненужные лишнее мысли и чувства, что рождались в ней против воли.
По лесу разнёсся вкусный аромат репчатого лука и прожаренной телятины. Все заметно взбодрились, сооружая прямо на снегу у костра стол. Даромила забылась на время, слушая разговоры мужчины, пока среди голосов, не раздался другой звук, где-то вдалеке, но на крепком морозе так вовсе показалась слишком близко. Волчий вой усилился, вынуждая всех смолкнуть и застыть на местах.
Воцарилась такая тишина, что было только слышно, как потрескивают дрова, снедаемые огнём. Сердце запрыгало внутри галопом. Давно она не слышала такого душераздирающего воя голодного зверя. Никрас первым поднялся со своего места.
— Тьфу-ты, нежить проклятая! — разразился он ругательством. — Ладимира! — повернулся он к девушке, что была молчаливой, будто воды в рот набрала. — Не ты ли их привела?
И тут всеми дружно мужчины загоготали, взрывая тишину, заглушая волчий зов. Не смеялись только Вяшеслав и Пребран. Даромила, не понимая, что так их рассмешило, в недоумении перевела взгляд на девушку. Та зарделась, уткнувшись носом в ворот кожуха, а потом вдруг подскочила на ноги. Даян было задержал её, но она грубо отпихнула его и пустилась бежать прочь.
Мужчины стихли.
— Неудачная шутка, — буркнул воевода.
