Даромила с Божаной, переглянувшись, прошли следом — им-то теперь деваться некуда, куда скажут, туда и пойдут. А женщина видно хозяйкой была, повела прямо в терем Радима. Княгиню Оруши в Даромиле она узнала, да откуда же? Из стана своего та не выходила, прошлой зимой только на праздник годовой, а так люди-то её и в лицо не знают, не успела она обжиться да за год стать матушкой-княгиней для народа здешнего.
В натопленной горнице, куда завела хозяйка, кровь по венам побежала свободнее, приливая к пальцам и ногам, что даже закололо иглами. Даромила всё на дверь смотрела, ожидая увидеть княжича, но тот так и не появлялся со своими собратьями.
«Вот и разошлись», — подумала, а внутри как в пещере стало темно и пусто, и холодное разочарование, не ждала, а разлилось в душе.
Женщина повернулась к гостьям, наверное, не смысля, что и предложить в первую очередь, смотрела растерянно, натягивая на лицо улыбку. И Даромила не знала, что сказать, собирала себя по кусочкам, а всё не выходило. Ко всему переход с мороза да в тепло вынудил трястись, как в лихорадке. Не подумала, глупая, как называться перед другими, и что говорить. Признаваться в правде было стыдно. Божана было выступила вперёд, чтобы говорить за княгиню, но на пороге послышались шаги, вынуждая женщин повернуться. В дверной проем вошёл Радим, а за ним и княжич вместе со своей братией, теперь уже из семи человек, включая княжеского сына. Будята оказался парнем молодым, только в пору юношества вступившим.
— Ну, чего ты стоишь, Гаяна, вели стол накрывать, видишь, с пути да с морозу гости? Чего на ногах держишь? — посетовал Радим, окинув девушек взглядом.
Женщина встрепенулась, улыбнулась, бросив растерянный взгляд на Даромилу, и той бы сквозь землю провалиться, но почему-то с княжичем под одной кровлей стало спокойнее.
— Проходите, прошу, — пригласила к столу Гаяна, разводя широко руки, призывая пройти. — Надежа! — тут же окликнула она, видно помощницу. — Ладимира, пойдём со мной, — поманила она девушку и скрылась в недрах терема, шурша длинной юбкой по полу.
Ладимира напоследок помедлила, чуть повернулась к воинам, и было сейчас понятно, что на княжича она смотрит, а тот на неё спокойно, и не поймёшь, как бы ни хотелось о том узнать, что творилось у него в голове. Ладимира, не получив никаких слов, поникла, развернулась, последовала за хозяйкой.
Разлилась по горнице тишина, вязкая, как кисель, что даже и не слышно, как дышат витязи. Радим, потоптавшись на месте, заговорил первым:
— Прошу, боярышня, к столу.
— Это Даромила Святозаровна, — поправил его Пребран, — дочь князя Святозара, правителя Избора.
На лице старшего рода сначала изобразилась хмурость, видно что-то сопоставлял в уме, а потом в изумлении посмотрел на девушку. И Даромила вновь зашлась смущением.
— Что ж, — преклонил он голову, — для нас великая радость видеть в чертоге дочь светлого князя Святозара. Проходите, — сказал он с какой-то рассеяностью в голосе, но вида, узнав, кто его гостья, не подал.
Мужчины один за другим скидывали с широких плеч тяжелые плащи да кожухи, что на время пути стали панцирями, разве только к коже не приросли. Одежу пронырливо подхватывали не пойми куда взявшиеся отроки. Даромила только кожух расстегнула, так и осталась в платке. Все расселись по лавкам, и вскоре вошли девки, внося крынки да чары.
— Ненастье какое поднялось, — посетовал Радим, опускаясь во главу стола. —Вовремя вы вернулись, к ночи посреди поля туго бы вам пришлось. И моя вам благодарность за то, что девку уберегли, хорошо, что к вам она прибилась, пропала бы в лесу.
— Ты, Радим, — первым отозвался Вяшеслав, — Ладимиру и Даяна не ругай сильно. Она ведь за сестёр переживает, к самому князю рвалась помощи просить.
Даромила только теперь обратила внимание, что Даяна среди княжеской братии не оказалось. Радим потемнел лицом, поглаживая завитки недлинной бороды, упёрся взглядом в стол, думая о чём-то своём.
— Давку трогать не стану, как-никак горя она натерпелась, в отчаянии на всё решишься. А Даяну не спущу, — решил он, поднимая глаза на гостей, посмотрев на княжича с интересом. — Рассказывай, княжич, как съездил? Как здоровье Ярополка, в каких заботах он ныне?
Даромила заёрзала, отвела взгляд, наблюдая, как воевода вдруг переглянулся с княжичем. Он напрягся, и было видно, как натянулись жилы на шее, и сам он обратился в камень. Пребран коротко глянул на Даромилу, и враз от его взгляда в груди спёрло дыхание.
— Забот у него полон рот, — ответил княжич, поворачиваясь к Радиму. Несмотря на кипящую внутри лаву, что плескалась в глазах его, говорил он спокойно.
Радим хмыкнул, качнул головой неутешительно, кулаки мужчины сами собой сжались, и верно сказал бы что, да присутствие двух женщин сдерживало гнев.
— О том, что на вас напали тати, он ни сном ни духом, — продолжил княжич и окинул взглядом своих побратимов, — …завтра мы отправимся искать гнездо разбойников.
Радим закаменел, а потом вдруг откинулся на спинку кресла, задумался глубоко, опрокинувшись внутрь себя.
— Как говорит наш волхв, чужими руками жар загребать хорошо, — наконец ответил он. — Если уж девка одна пошла, не побоялась, то мне отсиживаться позор.
— Нет, Радим, — княжич подался чуть вперёд, поворачивая голову к нему.
Даромила удивилась его ответу, да и все остальные тоже воззрились с интересом на княжича.
— Ты нужен здесь, в стане, мало ли, что ещё может случиться. И людей своих побереги, в то, что воины они у тебя хорошие, я верю, но своих людей я знаю больше. Да и лучше не показываться большим войском, спугнуть можем.
Вошла челядь, внося кувшины и лотки с едой, за ними выплыла Гаяна, прерывая столь серьёзный разговор, дослушать который, судя по всему, Даромиле не доведётся.
«Как же не вовремя! На чём же сойдутся они?» — заточило переживание.
— Позвольте забрать женщин, — обратилась она ко всем.
— Конечно, — отозвался Пребран, посмотрев на Даромилу, оглаживая взглядом.
Руки все ещё помнили его тепло, и она ничего не хотела в этот миг, хотела только коснуться его ещё раз, ощутить его тепло, окунуться в потемневший дикий, необузданный взгляд, почувствовать себя нужной, и не просто нужной, а желанной. Даромила забыла об окружении, о том, что они тут не одни, что десяток пар глаз смотрит на неё. Опомнившись — вот неймётся же ей несчастной, — поторопилась. Поднявшись и выйдя из-за стола, они с Божаной под молчаливыми взглядами мужчин покинули горницу. Если завтра уедут, так больше и не увидится она с Пребраном. Внутри всё заныло от безысходности. Надолго ли они? Как скоро ждать обратно? Вспомнились слова княжича о том, что может так случиться, что и не вернутся. Жутко залихорадило, хоть она уже давно согрелась.
Гаяна отвела гостий на второй ярус, ввела в неширокую низкую дверь. Оказались они в просторной светёлке, уютной и, наверное, светлой днём. Здесь уже хлопотала русоволосая чернавка в простом домотканом платье, взбивая постели. Женщина, пройдя чуть вглубь развернулась.
