— Банька уже топится, а пока располагайтесь.
Даромила кивнула. Гаяна, посмотрев, раскрыла рот, чтобы что-то сказать ещё, да вдруг передумала и, выдохнув, вышла. Следом, преклонив голову, выбежала и помощница. Божана тут же подступила, помогая княнине раздеться. Сама она и не смогла бы, на плечи словно мешок с зерном навалили, шевелиться не было сил.
Хозяйка не заставила себя долго ждать, вернулась вскоре, зазвав пройти в истопку. После долгого пути да с той ночи, когда Ярополк касался её, княгиня желала скорее смыть с себя следы его рук. А потому тёрлась щелоком, не жалея белой кожи, царапая докрасна. Раны на спине ещё не совсем сошли, но всё же двигалась она свободнее, скоро и на спине можно спать будет. С волосами управилась быстро, и от того не привычно и больно стало.
Вернулись в отведённую им светёлку уже к ночи. Не успели женщины войти и затворить за собой дверь, как скрипнули половицы. Даромила так и остолбенела, когда в полутьме разглядела фигуру княжича.
Божана вдруг вышла обратно, едва Даромила попыталась втянуть её за собой в светёлку.
— Ох, дырявая моя голова, забыла же травы свои! — воскликнула она и пошла прочь.
Даромила не успела сообразить, что произошло, как повитухи уже и след простыл. Княгиня зябко закуталась в платок, который накинула на себя после купания, повела плечами от пробирающей дрожи.
— Что ты тут делаешь? — спросила, и собственный голос ей показался каким-то чужим, не её.
Княжич приблизился, свет от лучин осветил его сосредоточенное лицо, в глазах огонёк дрожал.
— К тебе пришёл, — ответил просто.
Даромила сглотнула, во рту разом пересохло.
— Зачем? — Даромила осознала, что прятаться-то ей некуда. Привычку прятаться она заимела, когда избегала Ярополка.
— Пустишь?
С такой просьбой должна бы она погнать его от порога, впрочем, даже Ярополк никогда к ней не приходил сам. Никогда. Только по его зову она шла к нему. И кажется, что было это словно в другой, прошлой жизни. Вместо того, чтобы сказать «нет», она отступила, пропуская гостя. Пропащая её душа, раз позволила такое. Даромила прикусила губы, когда княжич прошёл внутрь, обдавая её смесью запахов чего-то древесного и терпкого, и с каждым вздохом внутри что-то обрывалось, толкая её в пропасть.
Даромила закрыла дверь подрагивающими пальцами, помедлила, пытаясь совладать с поднявшейся бурей чувств, только отступать уже было некуда. Пусть. Пусть что будет, то будут, пусть снова хлебнёт боли, только уже не от холодного безразличия, а от пожара, что сжигает сейчас всю её и её прошлую жизнь.
От напряжения ладони закололо, и щёки пылали нещадно. Даромила повернулась, переплетаясь взглядами с княжичем.
Даромила прошла вперёд, мимо него, не зная, что сказать.
— Зачем ты пришёл?
Подобрав гребень, принялась расчесывать ещё влажные волосы. Некоторое время слышала тишину, и показалось, что рядом нет никого. Неужели ушёл? Но словно в ответ этой мысли послышались шаги позади. А потом и горячее дыхание на затылке.
— Пришёл на тебя посмотреть, — ответил он прямо.
И в самом деле, что тут уже скрывать, раз признался ей в самом сокровенном, а она не отринула.
Княжич перехватил её руку, забрал гребень. Даромила замерла, когда зубцы прошлись по волосам до самых кончиков. Глаза сами собой закрылись, а дыхание потяжелело. Тугие волны наслаждения прокатились по всему телу. Ярополк никогда не расчёсывал ей волосы, хоть по обычаю иногда, но должен был это делать. Сбрасывая наваждение, шумно вздохнув, она развернулась и тут же была скована объятиями. Видела только подбородок и губы княжича. Сухие и мягкие. Он отложил гребень, рука его скользнула вверх, погладила её шею, пальцы пронизали волосы на затылке. Приятная тяжесть мгновенно разлилась внизу живота негой. Даромила впервые испытывала такую невыносимую тягу, и это пугало, не позволяя никак расслабиться до конца. И самое постыдное, что хотелось большего, хотелось погрузиться в омут до самого дна, впрочем, стоя в его объятиях и принимая его ласки, позволяя касаться себя, она и так утонула, не пытаясь даже сопротивляться. Да и нужно ли? Пребран склонился, опаляя дыханием щёку. Голова совсем затуманилась, и мысли погрязли в густом киселе тумана, уставшее тело отзывалось на каждое движение обессиливающим томлением.
— Тебе нравится? — прошептал он в самое ухо. — Тебе нравлюсь я?
Говорить совсем не было мочи, силы разом оставили её. И как только ещё на ногах держалась?
Княжич, продолжая поглаживать её голову и впадину между ключицами, склонился, и горячие губы накрыли её губы. Даромила одеревенела от удивления, но всё же ответила на поцелуй, раскрывая губы, позволяя ласкать себя, положила ладони на вздымающуюся грудь княжича. Сейчас ничего не существовало, кроме его запаха, который кружил голову, кроме ласк томительных и чувственных, кроме нежных и настойчивых губ. Даромила от прихлынувшего волнения задохнулась.
Он отстранился, давая глотнуть воздуха, сбившиеся дыхания переплелись. Даромила дрожала, взгляд затуманился, и она почти ничего не видела, не видела, что и княжич смотрел откуда-то из глубины.
— Ответь мне, — попросил он мягко.
— Что изменится, если отвечу? Ярополк мой муж, как я могу пойти за тебя? Мы скрепляли узы перед Богами…Что скажут люди… — Даромила прикусила язык, что же она говорит?
Пребран молчал, размышляя.
— Справедливости легко добиться, если сказать правду…
Даромила поникла. Признаваться в правде казалось непосильной задачей, по крайней мере, не сейчас. Княгиня отступила, отходя к столу, унимая сбившееся дыхание.
— Мне нужно время, — ответила она немного холоднее, чем хотелось.
Конечно, его у неё не было, но непросто вот так сразу принять решение, когда ещё не улеглись чувства и пережитое потрясение.
— Я подожду, — Пребран посмотрел прямо, — но по возвращении мне нужно знать, — отступил на шаг. — Надеюсь, ты не уйдёшь, и я увижу тебя здесь, — сказав это, Пребран прищурился, сверкнул в них дикий огонёк, и, развернувшись, он решительно пошёл прочь.
И как только дверь прикрылась за ним, сразу и прохладно стало. Даромила без сил опустилась на постель, долго смотрела в пол. Сплела же богиня-пряха для неё узел, такой, что и не развяжешь, да и надо ли пытаться? Но одно она понимала ясно, нужно вычеркнуть прошлое и больше не вспоминать.
ГЛАВА 14. Тропы
Пребран покидал второй ярус быстро. Мало. Слишком мало он получил, и хотелось большего. Бешено колотилось сердце, а мышцы в паху свело от боли, налились свинцовой рудой. Он остался голодным, не насытившимся ни её запахом, ни быстрым поцелуем, ни сколь короткой близостью. Хотелось ещё и от чувства неудовлетворения, казалось, перевернулся весь мир, и он падал в бездну, потеряв всякую надежду выгрести из омута, в котором необратимо тонул. Возвращаться в клеть было сейчас пагубно, княжич вышел из терема на крыльцо, под ночное небо, оперся руками о брусья, опустив голову, дыша тяжело и надрывно, вбирая воздух большими глотками, наполняя грудь морозом. Нечеловеческими усилиями удалось отстраниться от неё, выдернув насильно себя из омута её глаз. Пальцы ещё помнили гладкость её кожи, а губы — бархат её губ, послушных, нежных.
