— Ничего не нужно, Будята, — остановил его Пребран, сорвал с плеча рубаху, швырнул на скамью.
Парень, поняв с одного раза, опустился на своё место. Княжич стянул с себя мокрую косоворотку, кинул её туда же, прошёл вглубь, опустившись тяжело на постель. И как же не послушал Вяшеслава, когда тот уговаривал оправить девку обратно в острог? Жаль, что не имеет такой же холодной отрешённости и рассудительности. А нужно было отослать ещё после того, как вырвали её из зубов волчьих, когда он был разъярён, и сделать это было куда уж проще, чем оказалось после.
Пребран ещё долго не мог уснуть. Уже догорала последняя лучина, а он всё смотрел в потолок, видел перед собой зелёные глаза Даромилы, и сердце билось неровно, задерживалось дыхание в груди. Но понемногу чернота всё же заволокла светёлку и успокоила ум, и вскоре он провалился в небытие без всяких сновидений. На этот раз ему не снились ни пожарища, ни хищные морды степняков, ни голубые, как вода, глаза той, которая не покидала его душу уж много лет. Разбудил княжича шорох. Будята уже поднялся и стоял почему-то в дверях. Никак ходил куда-то? Недоумение заставило проснуться быстро. Уж хотел обругать парня, что шарахается без его ведома, где ему вздумается, но вспомнил, что тот у Радима под кровлей почитай второй день, верно уже обжился. И всё же со своеволием смириться не мог.
— Ты где был? — спросил сонно.
— Так это… — оробел Будята. — Вещи готовил в дорогу, оружие носил чистить. Там внизу Вяшеслав, — вспомнил он, зачем всё же явился, — ждёт тебя, княже, — сказал он, тихо прикрывая за собой дверь, — просил поторопиться.
Пребран тяжело откинулся на спину, потирая глаза. По комнате уже разливался утренний белёсый свет, холодный и мутный, окутывал, зябко пробегался по коже стылым воздухом. Полежать бы ещё, да нужно подниматься. Нехотя поднялся с постели, пока Будята готовил одежду, сполоснул холодной водой лицо и грудь и сразу взбодрился. Собрался быстро и легко, облачившись в чистую рубаху, тёплые штаны, подвязался поясом, взял кольчужную рубашку, которую подал отрок. Надев её, поводил плечами, привыкая к её тяжести, набросил поверх налатник. Волосы за время пути сильно отрасли и лезли в глаза, да и щетина стала гуще, но теперь и не до этого, не заставлять же ждать других.
Будята тоже вдруг подрядился, и Пребран остановил его, наказав собрать ему вещи в дорогу и вынести во двор, уж хватило с ним хлопот. Тот такому исходу даже обиделся, понурившись, что туча.
Княжич поторопился спуститься в горницу, где уже ждали его Радим, Вяшеслав и Ждан, который ещё позёвывал в кулак, остальные подтягивались один за другим, подсаживаясь к столу.
— Вы аккурат вдоль Вольхи езжайте, там она выведет к глухим местам. Вчера вернувшиеся с соседней деревни кузнецы вести принесли горестные. Ещё одну деревеньку тати разорили, чтоб горели они в пекле в синем пламени, твари, — выругался Радим. — По слухам две дюжины их. Столько же и на острог напало.
— Целы, гады, и мороз им нипочём, — буркнул Ждан.
Мужчины хмуро переглянулись.
— Нужен вам воевода в острог, чтоб за землями присматривал, тогда не сунутся они сюда, побаиваться станут, — сокрушался Вяшеслав. — Тебе, Радим, всё в свои руки нужно взять. Людей собрать надобно со всех весей и идти к князю Ярополку, требовать справедливости.
— Крик поднять не сложно, да народ не так легко собрать, у всех забот полон рот, — сверкнул Радим глазами, в которых злость забурлила при упоминании местного вседержителя.
Больше заговаривать о том не стали, один за другим, подтянулись и остальные, поутреничали в молчании. После засобирались, накидывая на плечи кожухи, а на головы — меховые шапки, подпоясывались, сапоги обували, да надёжно оружие поправляли, как-то задумчиво поглаживая ножны, готовясь к схватке, и выходили во двор.
Пузатые тучи плыли ныне низко, плотным беспросветным слоем — никак опять будет снегопад, а то и буря?
Пребран, приняв от Будяты пояс с ножнами, опоясался.
— Останешься тут, и чтобы ни ногой за стены, — ещё раз наказал он, склонился ближе, всматриваясь в бледное лицо парня, добавил тихо: — Присматривай за женщинами, что вчера с нами прибыли, видел их?
Будята торопливо кивнул, радуясь тому, что нашлась для него задача, а значит, не отошлёт хозяин.
— Внимательно приглядывай, потом донесёшь мне всё.
Едва княжич взялся за луку, чтобы подняться в седло, как услышал шум позади себя.
— Куда тебя бесы несут, окаянный, никак жить надоело!! — выкрикнул кто-то из столпившихся перед теремом Радима мужей.
В следующий миг, отстранив прислужника, перед княжичем предстал Даян, взъерошенный и хмурый.
— Чего тебе?
— Возьми с собой, — сказал он, запыхавшись с бега.
Пребран поднял голову, окидывая взглядом своё уж совсем небольшое войско. Мало их, да за каждого он ручался, каждого знал, каков тот в бою. А этот, что он может? Не хватало смертей. Впрочем, догадаться было не сложно, откуда у парня появилась такое сумасбродное рвение.
— Нет, — ответил княжич твёрдо, снова хватаясь за седло мгновенно подтягиваясь, водружаясь на мерина, принимая от Будяты повод.
— Я всё равно пойду следом, — набычился юноша, сопя от гнева.
Побратимы смотрели с любопытством, но никто из них не вмешивался.
— Я не сомневаюсь, что с Ладимирой вы два сапога пара, так что мог бы и не грозить, — хмыкнул Пребран, глядя с высоты своего места.
Юноша вспыхнул, дёрнулись желваки на скулах, а взгляд стал ошалелый и потемневший, даже свирепый, такою злость и в самом деле только в бою иметь, подучить бы только ратному делу, и толковый воин бы получился.
— Даян! — раздался грозно, что гром по весне, голос Радима откуда-то с крыльца.
— Ты здесь нужен, защищать острог, — успел только сказать княжич, как подступил староста, протискиваясь через толпу.
— Ты что же, против моего слова вздумал пойти?! Вот я тебе десять плетей всыплю! — набросился старший на парня.
— Не нужно, — остановил его княжич.
Даян стиснул челюсти, развернулся и рванул прочь.
Вяшеслав кивнул и, решив прекратить балаган, выкрикнул, призывая к отбытию. Воины повернули к воротам. Пребран, окинув единым взглядом двор, на котором уже толпилось много народа, и не только мужчин, но и баб — и когда успели, — тронулся с места, решая как можно скорее покончить с этим всем, нагнал удаляющихся по заснеженной дороге воинов. Желал он одного — увидеть по возращении Даромилу.
— До излучины к обеду должны добраться, а там и взять след, — подбодрил воевода, как только княжич с ним поравнялся.
Покинув окрестности острога, мужчины свернули с главной дороги, пуская лошадей к реке, которую местные прозвали Вольха. Русло её оказалось достаточно широким, огибало лесистые мысы, теряясь в снежной белизне. Путники спустились на лёд — всё идти ровнее, — не забывая оглядываться по сторонам, всматриваясь в гущу леса, ожидая подвоха с любой стороны. И хоть защищала броня, а все же пущенная недругом стрела может и в шею, и в голову угодить. Нападут ведь и на воинов, чтобы взять оружие да лошадей — для разбойников это самое ценное да ещё таке добротное.
