Пребран ощутил, как внутри всё леденеет от ударившего мороза. Отступил к порогу, а потом, резко развернувшись, пошёл прочь, спустился обратно во двор. Он не услышал, как вышли за ним Радим и Даян.
— Куда ты, княжич? — спросил старейшина, но вопрос, что крюк, вонзился в спину, дёрнул назад. Пребран даже боль ощутил от того, что его кто-то пытается остановить.
Княжич замер, развернулся, прочертив раздражённым взглядом Даяна.
— Лошадь мне нужна другая, своего коня я загнал, — сказал княжич Радиму бесцветно.
Мужчина замер, а потом повернулся к Даяну.
— Иди, сделай всё, — велел он юнцу, а тот и рад стараясь, пустился со двора к стойлу.
Радим приблизился, оглядывая двор и людей своих.
— А где же воевода? Где дружина твоя? — забеспокоился старейшина.
— Остались у Доброги они в деревне, день пути отсюда.
Радим угрюмо покачал головой.
— И что же ты, один собираешься идти к Ярополку? Ты, княжич, дров не ломай — один в поле не воин.
Пребран глянул за плечо старейшины. На крыльцо, кутаясь в кожух, вышла Ладимира, побледневшая и встревоженная. Пребран стиснул челюсти, переводя взгляд на Радима. И больше всего сейчас проклинал себя, что оставил её тут, а сам уехал, гневно сощурился, унимая бурлящее ненастье внутри себя. Как бы ни ярился, а староста прав. Но одно он знал точно, в обиду не даст Даромилу, глаз с неё не спустит, и пусть князь провалится сквозь землю.
«Паскуда! Убью, если сделает с ней чего худого».
Или умрёт сам, ему плевать, ничего его теперь не остановит. Ничего. Только бы успеть. Радим помрачнел, прочитав ответ на лице мужчины. Пребран сжал кулаки, отступил, направляясь к конюшням, навстречу уже шёл Даян, ведя взнузданную лошадь, вручая княжичу.
— Возьми с собой, — вдруг сказал он.
— Нет, — не затянул княжич с решением.
— Я лес знаю, дороги, — не отступил юнец.
Княжич вскочил в седло, оглядывая башни, где горели сторожевые огни.
— Если нагонишь, то останешься, — бросил ему княжич, разворачивая лошадь, ударяя пятками, направляясь к воротам, а как оказался за ними, погнал по натоптанной дороге во весь опор. Отъехав на несколько десятков саженей, услышал за спиной приближающего всадника.
— Вот упрямец, — буркнул он себе, покосившись на поравнявшегося с ним юнца.
Слишком долго тянулся путь, и тревога, что ядовитый сок болиголова, разъедал нутро. Пребран знал, что найдёт её, только бы успеть. Какой же дурак, что отпустил, что оставил одну. Теперь он ощущал остро, что только она одна ему и нужна. Она заполняла его душу светом, заставляла понимать, что вся его предыдущая жизнь — это груда хлама, возведённая на песке. Почему? Почему он понял это так поздно?! Вспомнил последнюю встречу, как держал её в руках. В тот момент думал, что ни за что её не отпустит, не отдаст никому, и что эта женщина станет его. Она тогда прогнала его, но это было её право, слишком много случилось на её долю испытаний, и он должен был это понять. И понял, да только не смог справиться с собственными чувствами. На что он тогда надеялся, придя к ней? Столько натерпелась, а он ожидал, что его примут вот так сразу. Дурак. Просто дурак, и в груди холодело, когда думал, что не увидит её больше. И не простит себе этого никогда. Сердце пропустило удар, когда впереди показались огни. Пребран подстегнул лошадь, приближаясь к развернувшемуся среди леса лагерю, да только лошадь встала на задние ноги, едва не скинув всадника, он чудом удержался, когда на дорогу выскочили двое мужиков. Затем к путнику подбежали ещё люди, да только на княжеских кметий не похожи были. Пребран оглядел лагерь и только теперь заметил у костра сложенных в ряд убитых.
— Что это там? — вмешался в его мысли Даян.
— Я бы и сам хотел знать, — ответил княжич и обратился к чужакам. — Мне нужен князь Ярополк.
Кмети переглянулись, их стекалось всё больше, и наконец, они пропустили вперёд Вартая.
— Это кто, разбойники? — шепнул Даян, хватаясь за повод крепче.
— Нет, — Пребран уже почти пожалел, что взял его с собой, любопытства в нём хоть отбавляй. Хотя как тут не задавать вопросов?
— Ну, здрав будь, княжич, — поприветствовал Вартай.
Пребран, спешившись, поправил плащ и оружие на поясе, приблизился, оглядывая не в меру довольные лица кметей. Только вот по лицу юного наследника, как всегда, не возможно было понять, о чём переживает он и переживает ли вообще. Раздался клич празднующих у костра.
— И ты будь здоров, княжич. К Ярополку спешишь? — Вартай чуть повернулся в сторону, где лежали воины. — Малость припозднился ты.
— Стой здесь, — велел Пребран спутнику и прошёл мимо Вартая.
Кмети расступились, пропуская его. Княжич не дошёл несколько саженей, а уже увидел среди павших Ярополка. Бледный, как снег, тёмные волосы опутали лицо. Увиденное осадком село в груди.
— Вижу, скорбишь по князю?
— Скорблю о том, как порой не складываются жизни, — ответил княжич мрачно, отрывая взгляд от мертвецов, поворачиваясь к Вартаю.
— Выживает сильнейший, — заледенели глаза юноши, ожесточаясь.
Княжич усмехнулся, ему ли этого не знать, но промолчал, у каждого своя правда.
— По каким таким нуждам ты среди ночи пустился в погоню за ним? — кивнул он в сторону лежащих на земле воинов.
— Я прибыл за девушкой, что была с ними. Где она?
Вартай нахмурился, обернувшись на своих воинов.
— О какой девушке ты говоришь?
Пребран сжал челюсти, напрягаясь, изучающе бегая взглядом по Вартаю. Уж не держит ли тот его за дурака?
— О бывшей жене Ярополка, Даромиле, — ответил он чуть резче.
Вартай вытянулся, глядя свысока, стиснул челюсти.
— Я был бы не прочь прибрать девушку к своим рукам, ведь это законный мой трофей, — молвил князь. — Но коли ты имеешь на неё виды, с тобой бы поделился я добычей, только не было её здесь, я не знаю, о чём ты говоришь, княжич.
Всё же выросший в диких местах, хоть и с высокой кровью, Вартай иной раз сам казался дикарём. Пребран смял кулаки, посмотрел на него пристально с недоверием, да только и в самом деле, зачем ему таить такое. Если собирается взойти на княжеский стол, должен искать себе союзников, а не ссоры разводить.
