Иными словами, нарабатываем методику общения и проясняем цели и задачи.
Я понимал, после таких новостей любой загрустил бы: за какую-то пару дней и почти полный переворот картинки мироустройства.
Покосился на Рубана. Любовник-разработчик грустным взглядом смотрел на дорогу и молчал. Ноздри его хищно подрагивали. В Саниной голове шел какой-то процесс. Невольно вспомнил рассуждения о потоке сознания, над которым почти никто не властен: отгоняй — не отгоняй черные мысли… но пока «океан» этот не успокоится сам — ничего не выйдет.
«Надо отвлечь Саню», — решил я, но сразу напоролся на упреки о спорах с «Матерью».
Выговорившись, Рубан вдруг заговорщически улыбнулся, и только тут я сообразил — партнер разыграл роль предателя для новой хозяйки. Улыбнулся, обещал подумать и сосредоточился на дороге.
Главное теперь доехать быстрей на место. Видимо, мы ближайшие адепты к Тибельти и это как-то связано с поездкой в Новосибирск…
«Малыш уже закачал карты, а нам еще не сказали и полуслова, — раздумывал я… — Рубан скорей всего нужен как житель Новосибирска с автомашиной и связями. Я в Иркутске. Почему он любовник-разработчик — неясно и пока, видно, мой выход. Лояльность Саня проявил, так что жди теперь указания от мамули».
— Саня, ты в туалет не хочешь? — заговорщицки моргая и мотая головой, поинтересовался я.
— Да нет… — не открывая глаз и не обращая внимания на мою клоунаду, ответил закимаривший Рубан, — Я чего-то задремал…
— Ну, тогда инструкции не проспи, — толкнул его в плечо я.
Рубан нехотя открыл глаза и уперся колючим взглядом.
Показал заговорщицкую гримасу. Сашкин взгляд стал осмысленным, и он понимающе прикрыл глаза.
Дела на обочине я специально затянул. Обошел вокруг машины и осмотрел колеса… С важным видом запрыгнул на фаркоп и раскачал внушительную тушу внедорожника.
Когда забрался на водительское сиденье, то Саня заявил — ему теперь хочется жесткой музыки. Выудил панк-рок.
— Откуда? — услышав первые аккорды, поинтересовался Саня.
— Японский панк. Фирменный сидюк. Товарищ из Гонконга иногда посылки шлет…
— А чего он там делает? — заинтересовался Саня.
— Потом, — перевернул аппараты вниз камерой я, — Давай музыку слушать. Японский рокер начал выводить рулады припева:
— О-о-о-о-о…О-о-о-о-о…
Добавил громкости…
— Клево! — орал мне в ухо Рубан и хвастался, — А я инструкции получил.
Молча рулю.
— Приставлен соглядатаем брат. Задача — склонить тебя на сторону сети. Ты для нее очень важен: сильные аналитические способности и полное отсутствие признаков предательства в характере. Ей важна твоя добровольность.
— Значит у мамы не все в порядке, — проорал я Сане, — Если она так за меня цепляется.
— Не скажи, — навис около уха Саня, — Она права. В тебе есть что-то … С тобой хочется общаться, и ты вызываешь доверие.
— Она же не человек!
— А ты уверен, что с той стороны действительно сеть?
— Почти да, — вспомнил я о «Малыше».
— Ну-ка, ну-ка…
— Не сейчас.
Мысли о сети оставил на потом и рассказал Рубану историю про своего Гонконгского дружка Кольку…
Этот парень был уникален. Родом из Челябинска. Первый срок отбывал по месту жительства за неосторожное убийство. Четыре года. Познакомились с ним, когда я встречал из города Копейска вместе с приятелями одного уголовного авторитета. У того был конфликт с местным положенцем, почему тогда и собрался жесткий коллектив иркутян.
Челябинскими сторонниками нашего земляка рулил Колька. Он договорился об освобождении Карпа на день раньше, чтобы избежать бойни прямо на пороге зоны. Но силы были неравны, и первые впечатления о Челябинске — это «воровские тропы» на задворках каких-то предприятий, среди дымящихся труб, и ночевки по шалманам… Витька Карп (освободившийся иркутянин) и Колька исчезали ночами.
Как выразился последний: «Раздавали долги»… Добил меня факт, что Коля имел при этом консерваторское образование по классу флейты. Вот такая гремучая смесь.
Второй раз Николай вышел на меня через мою маму спустя семь лет. Оказалось, он отсидел еще и в Китае, куда уезжал делать бизнес, и сейчас трудится в Гонконге вместе с одной из триад. Реализовывает музыкальные конфисканты. Ему даже удалось втянуть в эту деятельность меня… Посылки приходили всегда в 5-30 утра. На пороге стоял китаец, который протягивал бумажку с цифрой на оплату и сумкой, полной сидюков. Так у меня и образовалась фирменная коллекция.
В то время, когда фанатики с них сдували пыль, я позволял себе затирать их в машине, как этот японский панк. Посылки Колька подбирал тщательно. Еще бы, консерваторское образование…
Мы уже подъезжали к «серпантину» перед поселком Култук, когда пискнул мой телефон.
«Карта с отметкой точки прибытия в телефоне, — значилось там, — Необходимо забрать только черный портфель, белый кейс и сотовый телефон в футляре. Больше ничего не трогать. Особенно оружие».
Глава 13
Пионерлагерь около поселка Тибельти был укромным местечком. Забавно, что события, раскрутившиеся со скоростью стальной пружины, снова забросили меня в знакомые места.
В начале девяностых мы несколько раз сюда выезжали. Происходило это летом, когда с необычайной высоты обрыва можно было любоваться величественным Иркутом. Река в том месте делает гигантский поворот и очень похожа своей неспешностью на пустынную автостраду.
После сообщения про оружие и футляры шутки отбросили в сторону. Походило предстоит осмотреть следы какой-то бойни и забрать, что сказали. Дорога к пионерскому лагерю оказалась накатанной. Видимо, даже в зимнюю пору здесь бывали отдыхающие, а может быть, жили собственники. Так или иначе, я немного помедлил на отвороте с трассы. Огляделся. Сжался до состояния «я на взводе» и нырнул на укатанный проселок.
Здесь оказался неплохой зимник на одну колею. Дорога петляла между деревьев и вела нас в безжалостную неизвестность.
Пикнула смска Рубана. Саня прочел и повернулся с озадаченной гримасой.
— Нужно чем-нибудь закрыть лица, — напряженно заговорил он.
— Возьми в боковом кармане полотенце и разорви вдоль, — мазнул рукой я.
Саня молча достал тряпицу в ромашках и потянул. Ткань треснула, выпустив облачко пыли, и в руках остались две полоски с обвисшей бахромой. Одну он протянул мне, а вторую приладил на лице.
— Давай одевайся, — зловеще бубнил он, из-под повязки надвигая на глаза кепку.
Я остановился и навязал импровизированную маску. Ткань неприятно щекотала шею и пахла автомобильными внутренностями.
