— Чем? — деланно равнодушно интересовался я, хотя сомнения глодали и меня.
— Да на тебя запала, — гудел мачо.
— А, это у нее возрастное. А потом я же, в отличие от тебя, красавчик, — улыбнулся я Рубану в свои двадцать шесть зубов. — Ну а если честно, то не показалось тебе, что она просто технично забралась на борт? Причем именно к нам.
— Нет, — секунду подумал Саня, — Хотя есть в этом что-то … да и эти молчат, — мотнул он головой, в сторону своего телефона лежащего на торпеде машины.
«Сейчас глянем, что ты за птица», — показал я Сане, чтобы он замолчал. Прилег и потянулся к рюкзаку, который устроился за передним сиденьем.
Рубан понимающе добавил музыку и сосредоточился на дороге.
Аккуратными движениями и не хуже иного врача «пальпировал» я содержимое внешних карманов. «Фонарик, — оценивал я „увиденное“ пальцами, — Нитки… Батарейки…» Неожиданно я наткнулся на что-то, отличающееся от привычного комплекта автотуриста. Несколько маленьких квадратных коробочек. На ощупь не жесткие. При надавливании внутри скользили жесткие цилиндрики…
«Неужто патроны? — задумался я, — Крутая девка».
Додумать я не успел, и маленькая рука Карины жестко перехватила мою кисть. При этом она надавила какую-то точку на запястье, и я завис, парализованный болью…
— Интересуетесь? — шепотом выдохнула девушка, — Я же звала к себе… Решился, красавчик? — договорила она ехидно.
Жалкая попытка вырваться ни к чему не привела. Второй рукой девушка прихватила меня за локоть и потянула к себе. Тяжело оказаться парализованным. Боль была такая, что я чувствовал лишь струйку слюны, текущую из открытого в страдальческой гримасе рта.
— Миха, менты, — Саня явно не слышал нашей возни за шумом магнитофона, свято полагая, что я еще путешествую по рюкзаку.
— Слушай сюда, — шепнула девчонка, — Разъяснения потом. Сейчас иди и аккуратней с ними. Из машины не выходите. Документы подайте через стекло. Заметите что подозрительное, сразу «на гашетку» и ходу… Я тебя отпускаю. Хотела немного поучить, да ладно. Я же тебя люблю почти. Вон ты какой сладкий, пупсик.
Хватка ослабла. Карина, не давая подняться, жесткими движениями за долю секунды пробежалась по руке. К удивлению, боль съежилась, скомкалась и как-то разом исчезла.
Рубан остановился, проехав чуть дальше милиционеров.
Ошарашенный, я выпрямился на сиденье и увидел две фигуры с автоматами, приближающиеся к «Крузаку». Не объясняя причин, защелкнул двери на центральный замок и распорядился: — Пускай представятся. Из машины не выходим ни под каким предлогом. Если что не так — валим.
— Чем валим, — шептал Саня, — Оружия-то нет.
— Срываемся, — уточнил я.
Рубан лишь молча кивнул.
Фигуры в милицейской форме с бронежилетами поверх были совсем рядом. Я достал из борсетки документы, наблюдая за гаишниками через зеркало. Один из них остановился за машиной и перекинул автомат с плеча на грудь. В салоне мелькнула тень. Мне показалось, что Карина перебралась с заднего сиденья в пространство багажника, но уточнить я не успел, поскольку второй блюститель уже подошел к водительской дверце.
Рубан сидел, включив вторую скорость, и в приоткрытое окно изображал радушие.
— Вас двое? — задал странный вопрос инспектор.
— Документы хотите проверить, коллега? — начал я в своем привычном жанре, — Пенсионеров МВД ловите?
Я всегда уважал дорожных инспекторов.
Нелюбимые большинством людей работники ДПС — очень грамотные ребята. Им в техническом плане «палец в рот не клади», да и психологи они знатные — «стригут ушами» на трассе любую мелочь. Корректны и вежливы — по крайней мере в самом начале…
Сегодняшние оказались другими. Явно ничего не понимая из сказанного, фигура в форме сделала полшага назад, взяла автомат на изготовку и скомандовала:
— Ну-ка, руки наверх, да так чтоб я видел…
Мы онемели, но, тем не менее, послушались. Я заметил, как Рубан, внутренне сжавшись, приподнял одно колено и придержал руль.
«Умница», — оценил я маневр.
Теперь можно стартовать даже без рук. Вот только автоматы…
— Выходи, — звучала следующая команда.
— Как я без рук дверцу-то открою? — интересовался Рубан.
Чертыхнувшись, «гаец» сделал шаг вперед и дернул за ручку. Естественно, ничего не вышло, и только тут я сообразил, что номерной жетон висит у него не слева на груди, как полагается, а справа. Надежды на ошибку и спокойное урегулирование вопроса не оставалось. — Саня, ходу, это не гайцы, нас убивать сейчас будут, — ровным голосом проговорил я.
Время стало останавливаться. Гримаса на лице лже-гаишника менялась теперь так медленно, что казалось, будто невидимые руки лепят ее из пластилина. Буквально за миг я опознал запах ружейного масла, доносящийся с задних сидений, и Карину, притаившуюся в странной стойке возле дверей багажника. Рубан, продолжая радостно улыбаться — давил на газ. Фигура, так и не открывшая водительскую дверцу — плыла назад. Стоящий за машиной автоматчик вел стволом. Неожиданно открылась дверца багажника, запустив внутрь звуки улицы и слегка морозный воздух. Карина, придерживая дверь правой рукой, тянула левую вперед. Раздался легкий хлопок, и фигурка в бронежилете схватившись за горло, клюнула носом вперед прямо в подтаявший весенний снег. Девушка сунула ствол под дверцу и ловко выпустила две пули в ноги второго противника, заставив того охнуть и разом осесть. После выкатилась колобком из машины и каким-то кошачьим движением оказалась рядом с ним.
— Стой, — рявкнул я, но Саня и сам уже давил на тормоз, — Давай назад!
Машина пошла обратно, остановилась, и я повалился из машины в такой медленный внешний мир. Перевернул первого и понял — «сотрудник» безнадежно мертв. Теперь, пока трасса пустая, надо в срочном порядке прятать тела.
Решение одно. Схватил «гайца» за воротник и двумя рывками подтянул его к открытой дверце «Крузака».
Выдохнул подскочившему Рубану:
— За ноги хватай…
Парень оказался низкорослым, но тяжелым. Закинули в багажник его только со второго раза, и то пришлось переваливать его внутри будто куль картошки.
Карина за всей возней выпала у нас из виду, и только закончив с трупом, мы услышали ее голос:
— Мальчики, давайте второго туда же, а я пока с тачкой разберусь.
Недавний оппонент оказался живым. Крови почти не было. Изо рта у него торчала какая-то хитрая повязка, а на больших пальцах маленькие никелированные наручники. Выпуклые глаза лезли из орбит. Из носа текла сукровица. Видимо, Карина, обрабатывая мужика, переборщила. Он хрипел захлебываясь.
— Этого рожей вниз положим, — по-хозяйски распорядился я, — Чтобы не задохнулся.
Закончив, достал из спинки сиденья грязноватую тряпку и, сунув ее в нос пленнику, скомандовал:
