— Послушай, — неожиданно проговорил Саня, наклонившись ко мне, — Че у тебя за система на телефоне? С кем ты разговариваешь, и кто информацию тебе сливает? — Информацию? — переспросил я, — Какую информацию?
— Да ладно… — еще тише и доверительней проговорил Саня, — Рассказывай, глядишь, вместе и догадаемся, что это за штука. Голова ведь хорошо, а полторы лучше… Я озадаченно молчал, а Саня продолжил:
— Колись, давай… Я же не сам такой умный. Мне смска сейчас пришла, спросить у тебя разъяснений…
— Смска? — возмутился я и подумал, что не ожидал от сети такой прыти. — «Вербовка адептов?» Окончательно запутавшись, я отговорился от Сашки, пообещав рассказать все позже. Он потребовал сделать это до отъезда на Аршан и поинтересовался на прощание:
— А ты знаешь, что ещё меня насторожило?
— Ну…
— Такой модели, как у тебя, нет ни в одном каталоге…
— Она вроде не на продаже пока…
— Даже обсуждений никаких в Интернете! Рекламы тоже нет… В общем ни-че-го.
Я ошарашенно молчал.
— Так что ты сильно не тихарись, — перешел Саня на дворовый слэнг, — А то кого потом искать… и чего музон так включаешь? Убавь, а…
— Тогда разговоры только о девчонках, — крикнул я ему в ухо.
Взгляд Рубана стал понимающим, и он вопросительно указал на аппарат, лежащий на торпеде камерой вниз.
Молча кивнул головой и крикнул в ответ, мол, все потом, когда разберусь сам…
Саня понимающе моргнул.
До нашего вечернего похода в клуб времени оставалось около трех часов.
«Достаточно, чтобы выпотрошить из тебя все, что надо, — самоуверенно раздумывал я, выбираясь из салона и засовывая аппарат в карман, — Вот сейчас мы с тобой и пообщаемся».
Глава 8
Дверь нашего подвала всегда была хранительницей множества секретов… Когда я сюда переехал, то вынужденно мирился с проживанием выселенного из квартиры этажом выше мужа-алкоголика. Прогонять его было как-то не по-соседски, тем более что на улице стоял морозный январь, а до весны я к нему по-человечески прикипел… Подвальный жилец имел собственную библиотеку и необычайно склочный характер. В трезвые минуты он полеживал на ничейном диване, читал и порыкивал на заходящих жильцов, мол, кто тут шарится? Те называли «позывные» и… шли по кладовкам.
Завершилась «идиллия», когда полупьяный персонаж уснул-таки с сигаретой…
Забавно просыпаться под веселый треск горящего дерева и запах камина (моя квартира располагается на первом этаже).
Сосед выжил… Неудивительно… Оказалось, у него даже есть медаль «За отвагу», полученная на Даманском… Однако ему теперь пришлось «переехать», и с той поры он появлялся лишь в районе помоек.
Мы с его сыном Сергеем выкинули из подземелья все недогоревшие остатки, врезали железную дверь и отгородили себе половину подвала.
Полную историю этих территорий я опишу как-нибудь потом… Для начала там кто-то совершил убийство. Потом в заброшенной кладовке милиционеры нашли чье-то оружие. Следом мы сделали небольшой гешефт по изготовлению деревянной тары, а через несколько лет мой приемный мальчишка придумал там спортзал… Иными словами — место оказалось живеньким.
Замок провернулся с привычным легким чваканьем после нанесения выверенного пинка коленом…
— Когда двери нормальные сделаешь? — возопила самая хозяйственная соседка, подкравшаяся сзади. В свое время она получила от меня прозвище «Мама Галя» за свои человеческие качества и хозяйственную вездесущность.
— Ну, вот сейчас и займусь, — бурчал я, захлопывая перед ее носом гулкую конструкцию.
— Сто раз обещаешь! Мишка, сволочь!.. — звучало вслед.
— Сегодня сто первый, — бормотал я, пробираясь через завалы хлама, вновь созданные соседями, — Во засрали, — сетовал я, добравшись-таки в дальний угол подвала к нашей железной двери.
Без хозяина любое творение рук человеческих тихо умирает. Так и здесь. Свет почти не работал. Душевая стойка спортзала, расположившаяся над выводящей канализационной трубой, покосилась и напоминала теперь «Пизанскую башню»…
Ключ щелкнул, и я зашел внутрь… Под ногами скрипнул деревянный пол, зашуршали борцовские маты.
В полумраке второй комнаты покачивались боксерские груши.
Пахло подвальной сыростью, хотя внутри оказалось сухо.
Я расположился в одном из ничейных кресел, перетащенных сюда стихийными спортсменами, и достал из кармана телефон. Изображение привычно показало — мы здесь полностью вне сети. В свое время мне это не нравилось, но сегодня оказалось важным.
«Белый» как я и думал, не спрашивал: зачем такие ухищрения, мол, у каждого свои секреты. Даже не интересовался, почему я утащил его на лестничную площадку подальше от любых телефонов.
Мои рассуждения насчет автономного режима работы товарищ убил сразу.
— Функция для лохов, — презрительно заявил он, — Ты в любом случае из сети не выходишь. Проверь. Наберешь телефон экстренной помощи, и он сработает. Чтобы полностью быть изолированным, нужна мертвая зона. Где-нибудь далеко за городом, или в бункере и чтобы ни одной антенки на экране — ни одной! Так мне на ум и пришел наш подвал.
— Ну, так что мы теперь до конца вместе? — задал я вопрос, — Ты же помнишь, нас прервали…
Экранчик молчал.
— Слушай, помоги разобраться, что происходит, — просительным тоном проговорил я.
Ответа не было.
— Рассказывай, давай, чертова машинка, — разозлился я, — А то оставлю тебя здесь к чертям собачьим или утоплю в канализации.
Экран резво моргнул, и засветились буквы. Там значилось:
«Адепт не может вредить аппарату или сети. Написано в договоре».
— Какой договор! — взбеленился я, — Когда это я и что подписал?
«В гостинице, — безжалостно моргали буквы, — При покупке».
Действительно, я расписывался на стандартном ворохе бумаг, как всегда не читая. Прямо как в магазине…
— Так разве это не гарантия?
«Помимо нее там договор, но Дима забрал его себе».
Разговаривал аппарат немного «картаво», но все пока было доходчиво. Странная функция отличалась от стандартных смс. Буковки выскакивали на экран не разом, а бежали строкой, будто кто-то невидимый писал их изнутри.
— Зачем себе?
«Иногда адепты далеко прячут, теряют. Потому экземпляр договора оставляет вербовщик для адепта…»
Значит, мои предположения верны… Я завербован, и теперь сеть рассматривает как перспективного адепта Сашку Рубана. Похоже, предстояло перетягивать телефон на свою сторону.
— Почему ты не сразу со мной заговорил? — примирительно спросил я.
