— Но мы-то, конечно, не такие…
Когда я добрался до четвертого этажа, сверху раздался знакомый писк, а через несколько секунд передо мной показался воскресший Эдик.
— Отлично, бро, ты мне как раз нужен!
Питомец почему-то ни разу не обрадовался моим словам. Наоборот, поник и начал медленно отползать в сторону.
— Не боись, фиолетовый. Тебе предстоит стать героем!
Судя по недовольному писку, кработаракан все равно не впечатлился открывшимися перед ним радужными перспективами.
Но его мнения, как обычно, никто не спрашивал.
Мы поднялись на крышу, я выбрал пригодное для диверсии место и начал возиться с найденными по пути обрывками веревок, привязывая гранату к цилиндру с препаратом, а также фиксируя спусковой рычаг в его нормальном положении.
То еще дельце, надо сказать. Если сама граната обладала удобными рифлениями и неплохо держала ветхий шнурок, то вот гладкий контейнер и не менее гладкий рычаг доставили мне немало проблем.
Но я все же справился. Поставил конструкцию на самый край крыши, осторожно вытащил чеку…
Ничего не произошло.
— Отлично… мохнатый бро, ты там где? Эй, сволочь фиолетовая, ты куда удрал? А ну быстро вернись!
Таракан выбрался из-за какой-то трубы и неохотно двинулся ко мне. Подошел, остановился. Посмотрел на меня взглядом, лишенным даже малейших признаков любви и преданности. Гневно пискнул.
— Тише, тише, бро. Не рефлексируй. Видишь вот эту веревочку? Перегрызешь ее, как только я скажу. И не вздумай уронить это вниз, иначе будешь снова есть мутагены. Понял?
Как много эмоций, оказывается, можно выразить одним коротким писком…
Оставив таракана наедине с бомбой, я отошел за ближайшую надстройку и принялся следить за ветром. В принципе, тот оставался вполне подходящим для моих целей. Хотя мог бы быть и посильнее…
— Ладно, рискнем. Грызи веревку, Эдик!
Несколько мгновений ничего не происходило, а затем грохнул взрыв — как я и опасался, граната не стала ждать положенные три-четыре секунды. Навыков-то взрывного дела у меня по-прежнему не имелось.
— Лишь бы сработало…
Выйдя из укрытия, я обнаружил питомца, со зловещим шипением ковылявшего в мою сторону. Таракан щеголял свежими царапинами, но повышенная живучесть вкупе с сопротивлением физическим повреждениям сделали свое дело — Эдик был скорее разгневан, чем изранен.
— Эй, эй, — мне пришлось отступить от размахивавшего клешнями волосатика. — Все нормально, ты жив, лекарство на тебя не действует… так, ну-ка прекратил выпендриваться! Отошел к стенке и замолк!
Пет разразился длинной писклявой тирадой, но ослушаться не рискнул. Я же, перестав обращать на него внимание, добрался до края крыши и начал рассматривать укрепления врага сквозь оптический прицел.
Взрыв не сильно расстроил местных обитателей. Скорее, им было на него совершенно наплевать. А вот препарат старикашки-доктора…
— Ага, прочувствовали-таки, уроды…
На моих глазах один из мутантов выронил гранатомет и, схватившись за горло, рухнул на землю. Его примеру последовал другой, третий… до меня донесся страшный многоголосый вопль.
Судя по всему, расчет оказался верным.
Вот только ИММК совсем не спешил отображать прибавку экспы. На дисплейчике время от времени всплывали смешные значения, но это, как я уже догадался, было результатом действия вылитых в озеро кислот — время от времени там умирал кто-то мелкий, а мне засчитывали несколько очков опыта.
— Что за хрень?
Отвлекшись от браслета, я снова уставился в прицел — и увидел, как поднимается с земли один из валявшихся мутантов. В его облике что-то поменялось, но с такой дистанции было невозможно понять — что именно.
— Вот дерьмо, — разочарованно прошептал я, глядя на то, как все новые и новые твари в корчах падают на землю, а затем совершенно спокойно встают и начинают живо общаться между собой. — Козлы непробиваемые…
Одна из фигурок неожиданно повернулась в сторону моей девятиэтажки, а затем протянула руку, указывая прямо мне в лицо. Несколько других, чуть-чуть потупив, все же осознали полученную директиву и резво бросились к ближайшим воротам.
— Ололо… кажется, пора…
Не договорив фразу, я поспешно отправил автомат в инвентарь и бросился к лестнице. Нужно было успеть свалить из дома до того момента, когда в него нагрянут эти твари.
— Ходу, твою мать, ходу! Не пищи, дятел безрогий…
Чуть не сломав себе шею, я буквально скатился по замусоренным ступенькам, выскочил из подъезда навстречу разгоравшемуся закату…
Чья-то могучая рука ухватила меня за шиворот, с легкостью подняв в воздух.
— Я поймал! Поймал!
— Пусти, гомосек зеленый, — я попытался извернуться и пнуть врага ногой, но у меня ничего не получилось. — Пусти, тварь!
Рядом появился еще один мутант, державший в руках вырывающегося Эдика.
— Кто из них сделал это? Кого доставить вождю?
Повисла тишина. Затем меня крепко встряхнули и грубый голос поинтересовался:
— Кто из вас сделал это? Отвечать!
Я, нисколько не погрешив против истины, показал на питомца. Тот, аж заверещав от возмущения, принялся тыкать своей волосатой клешней в меня. Гадина мелкая.
Последовала новая порция молчания. Затем второй мутант задумчиво произнес:
— Человекам нельзя верить. Человеки врут. Тараканы не врут.
— Правильно, — согласился поймавший меня великан. — Убьем человека, возьмем таракана!
— Да… нет. Пусть решает вождь!
И нас с Эдиком потащили куда-то вдаль.
Глава 3
Местный предводитель, носивший звучное имя Грымз, оказался огромен, страшен и мускулист На груди у него виднелись тяжеленные доспехи ручной сборки, в руках был огромный миниган, высокое чело изредка озарялось печатью истинного благородства и величия…
— Кого вы мне тут показываете, — скривился этот бугай, увидев нас с тараканом. — Быстро приведите их в порядок!
Вперед тут же выскочил еще один мутант, до этого прятавшийся за широкой спиной вождя:
— Великий Грымз приказал немедленно отмыть эти две кучи дерьма! Бегом!
Меня снова дернули, поволокли в сторону, а затем с размаху погрузили в громадный чан с холодной водой.
— Тво… бль…дерьмобль… бль… сволочи!
Неподалеку раздался истошный писк — Эдику тоже не понравились водные процедуры.
— Ты зачем его в питьевой котел засунул, отрыжка скунса?!
Я ощутил толчок, по окрестностям прокатился низкий звон и рука, державшая меня за шиворот исчезла. Послышалась страшная ругань.
