— Обещаю, что никогда не стану относиться к вам строго, а всегда буду баловать, пусть горничные заплетут обратно вашу косу под весёлые песни.
— Так не бывает… — сказала Долли. Она качнула головой, и множество изумрудных отблесков разлетелись по белоснежному платью и по гирляндам роз, украшавших коляску.
Герцог взял руку жены и провёл пальцем по гладкому ободку на её безымянном пальце.
— Благодарю за оказанную мне честь, герцогиня, я постараюсь стать вам хорошим мужем.
Долли благодарно улыбнулась, но тему разговора поспешила сменить:
— Знаете, я подумала и решила принять ваше предложение. Будем вместе разводить лошадей. И у меня тоже есть конь, о котором стоит поговорить. Я получила его сегодня в подарок от Кати и Алекса. Они подарили мне Крылатого — победителя прошлогодних королевских скачек, — так что я вношу свой вклад в наше общее дело.
Ну что ж, играть так играть! И Чарльз скроил серьёзную мину:
— У меня нет слов! Я даже не представлял, что в этой церкви приобрел партнера по коневодству, да ещё и с таким ценным производителем. Только пока никому об этом не говорите — все считают, что нас сейчас должна занимать лишь первая брачная ночь.
По тому, как погасла улыбка на лице жены, герцог понял, что его мечтам не суждено сбыться. По крайней мере в ближайшее время.
— Мои обещания остаются в силе, — исправляя оплошность шепнул он. — Всё будет хорошо, ведь мы — теперь соратники.
Долли просияла, и её улыбка подсластила новобрачному горечь разочарования.
Обед в честь новобрачных, устроенный в доме Черкасских, перенёс гостей в Россию. Кухарка Марта, впервые кормившая российского государя, превзошла самое себя. Чопорные английские слуги в парадных ливреях разносили русскую солянку и стерляжью уху, заливное из судака, утку с гречневой кашей, тельное из осетра, блины с икрой и множество пирожков и кулебяк. Не обошлось и без солёных грибов — рыжиков и груздей. Только в одном хозяйка дома пошла на уступки английской традиции. В конце вечера подали многоярусный торт с розами из засахаренных фруктов и взбитых сливок.
— Браво! — обратился император Александр к княгине Черкасской. — Вы меня очень порадовали. Русская кухня прекрасна и полезна, и жаль, что в Европе её совсем не знают, и куда бы мы ни приехали, нас везде кормят французы.
Подарив невесте прекрасный фермуар из жемчуга и алмазов, Александр Павлович отбыл, за ним уехала его сестра, потом Ливены, а там и остальные гости. Когда в доме остались только члены семьи, герцог взял Долли за руку.
— По законам вашей страны мы уже стали супругами, но по законам моей — мы станем ими лишь завтра. Может, вы сейчас проводите меня, чтобы вновь встретить у алтаря в церкви Святого Георга?
— Хорошо, — согласилась Долли.
В вестибюле Чарльз остановился и внимательно вгляделся в её лицо. Сколько в нем теплоты и нежности. Неужели жена искренна?
— Можно мне один поцелуй? — спросил он.
Долли вспыхнула и призналась:
— Я теряюсь, когда вы меня целуете…
Если дело только в этом, то Чарльзу хватит терпения.
— Рискните, Лисичка, и, возможно, я соглашусь таскать вам каштаны из огня.
— Хорошо, — неуверенно кивнула Долли.
Чарльз обнял тонкие плечи и прижал жену к себе. Как только грудь Долли прижалась к его груди, герцогу показалось, что ему в макушку ударила молния. Может, не стоило так торопиться, но как совладать со своей страстью?.. Чарльз прижался к тёплым губам, раскрывая их и забирая в плен. Долли застыла, она явно не ожидала такого напора, но поцелуй и ей разжёг кровь. Губы её раскрылись, а тело обмякло.
Теплые руки гладили ей затылок, спину и плечи. Рука Чарльза накрыла грудь, и тревога вдруг пробилась сквозь охватившую Долли истому.
— Не нужно, — прошептала она, — вы же обещали.
Герцог сразу же отступил. Его голос заметно охрип, когда он сказал:
— Простите! И пожалуйста, не бойтесь, я никогда не перейду ту грань, которую вы мне определите.
Он поцеловал Долли руку и, простившись, ушёл через сад к себе. У Чарльза теперь имелась богатейшая почва для размышлений: он знал, что природа наградила его жену страстной натурой, но Долли либо не понимает этого, либо так напугана, что сама себя боится.
В церкви Святого Георга, так же как и накануне в храме при посольстве, было не протолкнуться: весь высший свет Лондона во главе с принцем-регентом восседал на скамьях, ожидая начала церемонии. Герцог Гленорг вместе со своими шаферами стоял у алтаря. Всё было готово, но своевольная невеста вновь опаздывала.
— Господи, отдай мне её навсегда. — Чарльз уже сотый раз шёпотом повторил ставшую уже привычной молитву. Сегодняшняя ночь так и осталась для него бессонной: размышляя о своей безумной женитьбе, герцог не смог заснуть. Сам-то он знал, что, давая сегодня клятвы, будет говорить искренне. Вот только поверит ли в это его молодая жена?
— Невеста прибыла, — сообщил Джон, и герцог уставился на дверь, ожидая увидеть Долли, но в проходе между скамьями появилась княжна Лиза в светло-розовом платье и с букетиком из флёрдоранжа и роз в руках.
Подружки невесты. На вчерашней церемонии их не было, и герцог совсем забыл об их существовании. Вслед за княжной красиво прошли к алтарю Даша и Генриетта. Музыка смолкла, а затем грянула вновь. Двери распахнулись, и Долли под руку с братом вступила во храм. Сегодня её лицо прикрывала вуаль, и Чарльз видел зелёные глаза, как сквозь дымку, и, если вчера красота Долли ослепляла, сегодня она казалась щемяще трогательной. Любовь затопила сердце…
«Господи, отдай мне её навсегда…»
Долли опустилась рядом с женихом на колени и, склонив голову, слушала архиепископа. Как заворожённый, смотрел Чарльз на прикрытый фатой тонкий профиль и чуть не пропустил тот момент, когда пришла пора давать брачные обеты. Герцог пообещал «любить, уважать и беречь» жену, а потом Долли дала свою клятву, и они обменялись кольцами. Наконец-то герцог вздохнул с облегчением — их брак состоялся.
Вновь, как и вчера, под прицелом сотен глаз Чарльз поцеловал свою новобрачную и с радостью ощутил, что Долли ему ответила.
— Спасибо, — тихо шепнул он.
По глазам своей герцогини Чарльз понял, что Долли знает, за что…
Первым их поздравил принц-регент и, пообещав прибыть вечером на бал в Гленорг-Хаус, удалился. За ним к молодоженам устремились остальные гости, и когда Чарльз пожал руку последнему из приглашённых, он вдруг заметил, как побледнела Долли.
— Устала, милая? Сейчас поедем.
— Хорошо. — Голос жены был тих, как шелест ветра.
— Да ты совсем без сил, — забеспокоился герцог.
Придерживая Долли за талию, он поспешил к коляске, усадил жену и устроился рядом.
— Слишком много людей?
