– Не горячись, Фике, – Олег махнул рукой. – К чему эмоции? Нужно собирать синклит, это понятно. И мне нужна твоя поддержка. Сама понимаешь, многие из тех, кто появился на свет в твою эпоху, не станут меня слушать, а вот к тебе прислушаются. Ты со мной или нет?
– Я сама по себе, – женщина гордо вскинула подбородок. – Но в этот раз тебе помогу. Я всем дам знать и сама приеду.
Впервые с самого момента знакомства Игорь увидел на лице Олега слабое подобие улыбки.
– Это все? – спросила женщина. – Прелестно. Тогда позволь угостить тебя кофе. Тебя и твоего друга.
Игорь смутился под ее пронизывающим взглядом и опустил глаза.
– Угощай, – сказал Олег. – Выпью с удовольствием.
– Жанна! – позвала женщина, и секретарша заглянула в кабинет. – Три кофе нам, et trés vite.
– Одну секундочку, Екатерина Алексеевна.
Через пять минут на столе появился кофейник, изящный, фарфоровый, с длинным носиком, и три чашечки. Компанию им составила вазочка с печеньем, сахарница и блюдце с маленькими круассанами.
– Прошу, – предложила Екатерина.
Кофе оказался очень ароматным. После первого глотка Игоря прошиб пот, кровь быстрее побежала по жилам.
– Великолепно, – сказал Олег, отхлебнув из чашки. – Кофе у тебя всегда был отличный, что век, что два назад. Но вот насчет того, что ты создала эту страну, я с тобой не согласен. Россия была бы, даже не захвати ты власть.
– Ах, оставь эти споры историкам, – Екатерина мягко улыбнулась. – Россия была бы, но что от нее осталось бы после mon mari est fou
[2]
? Вряд ли он сумел бы одержать семьдесят восемь побед и увеличить доходы казны вчетверо, построить флот и полторы сотни городов.
– Это всего лишь цифры, – Олег пожал плечами. – За ними можно спрятать все что угодно.
– Да, так и есть. – Екатерина заулыбалась, и Игорь невольно подумал, насколько эта женщина привлекательна.
Властность в ней удивительным образом сочеталась с женственностью, а сила – с мягкостью.
– Спасибо за кофе. – Олег поставил чашечку на стол. – Но мы пойдем. Когда будет ясно с датой и местом – я позвоню. И будь осторожна.
– Постараюсь. – Екатерина встала. – Хотя мои мальчики меня берегут пуще, чем зеницу ока.
Игорь вскочил со стула, и они пошли к двери. Екатерина проводила гостей до приемной, кивнула на прощание. Прошли мимо негромко журчавшего фонтанчика, спустились по лестнице.
– Все прошло удачно, – сказал Олег, когда они вышли на улицу и зашагали в сторону Тверского бульвара. – Я даже не ожидал такого.
– Ага, – вяло кивнул Игорь. – Но мне-то что теперь делать? Знаешь ли, мне не хочется погибнуть… А те парни, ваши враги, меня не убили, хотя имели такую возможность. И, может быть, мне вернуться?.. Ну, домой… Ведь мне теперь, как я понимаю, ничего не угрожает?
– Не знаю, но решать тебе, – голос Олега стал очень усталым. – Понятно, что это не твоя война, что ты можешь отступить и просто жить, глядя, как гибнет страна и вымирает народ. А можешь попытаться помочь нам, дать России шанс вернуть себе силу и славу…
– Помочь? Я? – Игорь рассмеялся. – Я же ничего не умею, даже стрелять. Чем я могу быть полезен тебе и остальным?
– Дело всегда найдется. Я не буду тебя удерживать, если ты уйдешь. Но если ты сейчас отступишь, то это будет значить, что твоя жена погибла зря. Прошлое не вернуть, и его ничего…
Игорь ощутил вспышку опаляющего гнева. Развернулся и рявкнул прямо в лицо Олегу:
– Не смей говорить о Кате! Молчи!
Горечь утраты накатила с новой силой, так что Игорь едва не задохнулся. Закрыл глаза ладонью, чтобы сдержать слезы, и остановился. Слышал, как переминается с ноги на ногу Олег.
– Извини, – сказал он. – Я не подумал. Иногда забываешь, что вы, люди, такие вот… такие ранимые.
– Да, мы люди, – глухо ответил Игорь. – Но сегодня я должен поехать проститься с женой, а потом…
В этот момент мысль о возвращении к обычной жизни впервые не показалась ему привлекательной. Что ждет его в этом случае? Пустая квартира, где больше никогда не прозвенит Катин смех, монотонная и унылая работа, вечера у телевизора или с друзьями в баре…
Стоит ли это того, чтобы за него цепляться?
Но что ожидает в том случае, если он согласится помогать Олегу? Встречи с теми, кто давно умер, и полная неизвестность относительно того, чем все закончится – успехом или отрезанной головой…
И тут Игорь понял, что ему нравится ощущение того, что впереди нечто новое, неожиданное, непредсказуемое. Самым натуральным образом будоражит кровь, вызывает чувство радостного предвкушения, словно в детстве утром первого января, когда еще не знаешь, что положили под елку родители.
За последние дни, наполненные очень странными событиями, что-то изменилось внутри Игоря, что-то сломалось.
– Это… хорошо, – сказал он и облизал пересохшие губы. – Я готов поехать с тобой, но должен проститься с Катей.
– Я рад, – проговорил Олег. – Я виноват в том, что твоя жизнь рухнула. И я попытаюсь сделать так, чтобы у тебя появилась новая.
Игорь только улыбнулся.
– Я говорю серьезно. Я готов нанять тебя на работу. Временно, конечно. В качестве, скажем, секретаря. Или финансового консультанта. Как работодатель я компенсирую расходы и после завершения синклита заплачу… Сколько точно, сказать не могу, но поверь мне – немало. Идет?
Игорь подумал и решительно кивнул:
– Идет.
На Тверском бульваре они поймали такси, и он назвал адрес. Всю дорогу молчал, и Олег не пытался нарушить тишину. Когда вылезли из машины около дома, Игорь ощутил неожиданно острое, сильное волнение.
Он не был тут с утра субботы, а чувство возникло такое, словно прошло несколько месяцев.
– Похороны уже прошли, – сказал Игорь, когда они вошли во двор и стали попадаться лежавшие на земле еловые ветви.
Обгорелый остов «Тойоты» исчез, осталось только черное пятно на асфальте.
– Ты хочешь зайти домой? – спросил Олег.
– Нет, – Игорь вздрогнул. Сама мысль о посещении пустого и мертвого жилища вызвала отвращение. – Это… может быть, потом. Но не сейчас. Сейчас мы поедем прощаться с Катей. Ее должны были похоронить на Даниловском кладбище, рядом с дедом и бабкой.
Они вернулись на Шверника и стали вновь ловить машину.
До кладбища доехали быстро. Вылезли из автомобиля у главного входа, где торговали букетами и саженцами старушки в платках. Игорь, не торгуясь, купил восемь темно-синих тюльпанов.
Когда прошли под желтой аркой входа, ощутил запах сырой земли, старых деревьев. Как всегда на кладбище, навалилась тоска, возникло тягостное ощущение собственного бессилия перед мощью смерти. Свернули налево, зашагали по дорожке между надгробиями и огромными липами.
