— Поздравляю, — сказал я, потому что собеседник в этом месте умолк, продолжая ухмыляться и хитро поглядывать в мою сторону. — А чего ты хотел от меня? Что, другого кандидата на капитанскую должность нет?
— Ирпяку
[13] тебе, а не мобилой у меня сцилить! — радостно хохотнул Олафссон. — Я тя по-другому пользовать хочу. От говорни мне, Кляксявый, шо те Серый наперво отожжет, ежели я ему о твоих хозяевах твикну?
[14] А шефы, ежели им твикнуть, что ты их на булыганы махнул? А? То-то! От и я мыслю, что станешь ты ваще кляксой! — Дрю осклабился совсем уж довольно. — Да ты не сциль, я не жлоб, я ж не Ригель,
[15] на стык
[16] не хочу! — Он расхохотался собственной шутке. — Мне тут твикнули, шо вы к «Тортуге» сцилите, вот я и хочу знать, шо там такое и где там можно булыганов копнуть побольше. Ну шо ты дыришь,
[17] лады али как?
А я разглядывал Олафссона и никак не мог определиться, что с ним делать. В принципе в нынешних обстоятельствах, именно сейчас, когда я получил от Серого интересное предложение, а потом от Морецкого — несколько ценных намеков на причины этого предложения, мне ничего не мешало спокойно согласиться. Олафссон со своим нелепым шантажом, стоит мне добраться до «Тортуги», потеряет всякий смысл: я либо сдохну там, разделив участь капитана-неудачника и других пропавших членов экипажей, либо достигну своей цели.
Не мешало ничего, кроме личного отношения. У меня руки чесались прямо сейчас раз и навсегда заткнуть эту мерзкую рожу, смердящую удушливо-сладкой ацетонистой вонью гнилой дыни.
— А ежели лады, то мы те ща контрольку поставим, шоб наверняка! — добавил Олафссон. На свою голову.
«Контролька» — это такой специальный агент, очередная разновидность «умной пыли». Колония наноботов, которую вводят в кровь и которая ограничивает свободу деятельности объекта. Вариантов масса, от смерти по команде до куда более тонких воздействий. Часто контрольки вводят рабам те, кто может себе это позволить. Хорошо настроенная контрольна способна сделать из человека послушную и весьма исполнительную куклу.
В принципе вычистить ее при необходимости можно, методики есть. Мне даже кажется, что с этим вполне способен справиться тот полезный приборчик, с которым я делю собственную черепную коробку.
Вот только проверять и испытывать судьбу совсем не хотелось. И позволять, чтобы это хозяйничало в моем теле.
— Кляксий, хорош дырить! Некада мне тут с тобой, делов на полгалаксии!
Не исключено, что именно эта «галаксия» стала последней каплей. Или все-таки то, что приборчик в голове наконец-то вычислил основные «блестящие точки» комнаты и, главное, расположение в теле Олафссона «информационных пучков» — чипов, способных связаться с инфосетью. Заблокировал их, перегрузил и сделал невозможной отправку каких-либо сообщений. Кроме того, комната была экранирована хозяином от проникновения извне любых информационных полей, и в данном случае это играло мне на руку: если ничто не может попасть внутрь, то и путей наружу немного.
Полезная все-таки игрушка, этот мой сосед по черепной коробке.
Первая пара выстрелов «Фена»
[18] пришлась не в Дрю, а в основной терминал инфосети и терминал охраны, только потом очередь дошла до самого Олафссона.
Сначала выстрел в руку, в один из информационных пучков — и Дрю лишился половины кисти. Но он даже заорать от боли не успел, потому что следующий выстрел пришелся в голову и полностью выжег мозг вместе с электронной начинкой. За это время я успел сделать несколько зигзагов по комнате, уходя с линии огня сторожевой системы, потому что излучатели были оставлены напоследок.
Пришлось задержать дыхание и активировать защитный экран для глаз, помянув добрым словом тех генетиков, которые работали над моей кожей. Тьма знает, что за газ пустили в комнату, но отравить меня не так-то просто.
Все это заняло от силы секунд пять, еще около тридцати понадобилось, чтобы пробиться к выходу. Удачно: автоматика даже не успела заблокировать дверь, ведущую из модуля. Так что я спокойно вышел, оставив позади два трупа и много паленой электроники. Вот за что люблю «Фен», так это за аккуратность: эффективность впечатляет, а разрушений никаких, он повреждает только органику — живую или искусственную, служащую основой всех электронных устройств.
Здесь, в переходе, было тихо, разве что загудела вентиляция — часть газа, видимо, просочилась наружу, и станция поспешила устранить проблему. Я отошел на несколько метров, миновал пару переходов и, остановившись, выровнял дыхание. Если я неправильно просчитал Олафссона, узнаю об этом в ближайшую пару минут.
Ожидая вызова от Серого, подключился к инфосети, пробежал несколько новостных сводок, просмотрел рекламные рассылки, пытаясь отыскать что-то нужное — тишина. О пропаже транспортного корабля, идущего с Роолито, новостей не было — видимо, его еще не успели хватиться. В местном информационном пространстве «Зеи» проглядел рекламу заведений Олафссона. Потом старательно потоптался в поисковиках с запросом «„Тортуга“. Местоположение». Предсказуемо не обнаружил ничего путного.
Минут через пять Серый все так же молчал, и я двинулся обратно к Морецкому. Все же Дрю оказался именно таким, как я и ожидал: самоуверенным и наглым. Мысли, что наш сегодняшний разговор закончится подобным образом, он, судя по всему, не допускал, иначе заставил бы меня сдать оружие. И на случай своей смерти явно не подстраховался, тогда компромат сразу ушел бы к капитану.
Если он вообще был, этот компромат, в чем я здорово сомневался. Знать или подозревать Олафссон мог все что угодно, вопрос что он мог доказать. Или просто пытался взять на испуг, что вполне в его духе?
