Вот только пейзаж вызывал нервную дрожь и желание оказаться как можно дальше от этого места. «Деревья» впрямь… моргали. А еще чуть поводили головами (в самом деле, а не в моем воображении), провожая нас мутными мертвыми взглядами. Тихо, пока бессистемно, двигались ветви-руки, мерно постукивая костяшками. Звук напоминал бамбуковый ветряной колокольчик. От него шевелились волосы на затылке.
«Музыка ветра» постепенно становилась громче и богаче оттенками, заполняла окружающее пространство и понукала, подбивая перейти на бег. Края этого проклятого «леса» не было видно, а расстаться с ним хотелось как можно скорее. Разумом я понимала, что убежать отсюда не получится — все это только вступление, и без «основной части» никто нас не выпустит, — но разум пасовал. Держали только твердая рука пирата и прочная ткань комбинезона.
Глеб Жаров (Клякса)
Страх Алисы в этот раз был… бодрящим. Как кофе с хорошей щепотью перца. Он пек в горле и заставлял смотреть на мир широко раскрытыми глазами, смывал некритичную пока, но накопившуюся усталость. Неожиданный эффект, но очень уместный. Хотелось немного поэкспериментировать и выяснить, чем этот испуг отличается от всех прочих, но сейчас я не рискнул: еще собью девчонку со столь полезного настроя.
Да и нехорошо ее дополнительно мучить, и так несладко приходится. А ведь она молодец, продолжает держаться. Выносливости, правда, никакой, ну да откуда ей взяться: Алиса же не боец десанта, чтобы тренироваться совершать марш-броски.
Окружающий пейзаж уже примелькался и перестал вызывать какие-либо эмоции, остались только чувство настороженности и готовность к грядущим неприятностям. Хитровыгнутые трупы я уже рассматривал не как изуродованные останки, а как странных опасных тварей, готовящих нападение. Больше того, они уже потихоньку начинали вызывать чисто гастрономический интерес, но я не спешил идти на поводу у тела, жаждущего восполнить энергетические потери за счет любого условно подходящего для этой цели вещества. Все же не настолько я еще оголодал, чтобы совершенно терять человеческий облик.
Ну а потом вовсе стало не до чувства голода.
Напали твари примерно так, как я ожидал: несколько «веток» когтистыми лапами с размаху хлестнули по тому месту, где должна была в этот момент оказаться Алиса. Я метнулся вперед, подхватив девчонку за талию, уводя с линии удара. Лапы-плети просвистели вхолостую, лишь слегка чиркнули по спине брони и противно хрустнули о камни.
Моя абордажная доля на этот раз даже не пикнула. Наверное, начала привыкать.
Выстрелил я на пробу, не особенно рассчитывая на результат: вряд ли в этот раз удастся отделаться так же легко, словно на тренировке в тире. Эффект оказался чуть лучше, чем никакой. Главное достоинство «Фена» обернулось недостатком, органики в этом «нечто», несмотря на внешний вид, было немного, и выстрел скорее раззадорил существо, чем повредил. А на «Сюрприз»
[25] из протеза и вовсе не стоило надеяться. Эх, «Фугу»
[26] бы сюда!
Удостоверившись, что отстреляться или хотя бы расчистить путь не получится, я двинулся вперед. Два шага вперед. Шаг назад. Шаг с поворотом. Уклониться, подставив под когти защищенную спину. Шаг, шаг, поворот…
Мы опять танцевали. Не знаю, сознавала ли это Алиса, или просто бездумно подчинялась моим движениям, но выходило хорошо. Главное, эффективно.
Смешно. Последний раз, до вот этой дорогостоящей покупки, я танцевал, кажется, лет в десять. Мать вбила себе в голову, что именно это — достойное и полезное занятие, а отец не стал спорить, просто заодно сдал меня на боевые искусства. Вот только я не помню, когда, чем и почему эти танцы закончились. Наверное, я сорвал какое-нибудь важное мероприятие или с кем-то подрался. Как обычно.
Посторонние мысли совсем не сбивали настрой и не отвлекали. Даже наоборот: занятый своими проблемами разум не мешал телу действовать.
Будь я один, не стал бы так изгаляться, броня вполне защищала от ударов. Заманчиво было также попробовать прикрыть собой девчонку и отдохнуть, но я не мог обеспечить ей столь же полную защиту, а рисковать не хотелось. Не удивлюсь, если эти существа еще и ядовитые, так что одна царапина — и путешествие Алисы закончится. Поэтому я двигался вперед, внимательно глядя по сторонам в поисках какой-нибудь расселины, способной повысить наши шансы на жизнь. Пока без толку — шаг за шагом, минута за минутой.
Девчонка держалась на одном упрямстве, ну и на мне и полностью отрешилась от действительности. Я пока еще не так вымотался физически, но однообразие происходящего раздражало.
А когда весь этот сюрреализм начал всерьез злить, мы вдруг снова рухнули во тьму.
ГЛАВА 9,
в которой Алиса вспоминает о своей профессии
Для воевавших война никогда не кончается.
Курцио Малапарте. Эссе
Глеб Жаров (Клякса)
Полет оказался недолгим, а приземление — неожиданным. Я готовился сразу действовать, отбивать очередное нападение или быстро двигаться, но вместо всего этого просто рухнул в кресло. Следом на меня упала Алиса и зашипела от боли, с размаху ударившись о броню.
Я придержал девушку за талию и огляделся, не убирая ладони с рукояти «Фена».
Комната была безликой, очень похожей на тот зал, откуда меня «проводили на экзамен». Гладкие белые стены, светящийся потолок, небольшой круглый стол и пара кресел возле него. Единственным оживлявшим обстановку предметом была непонятная объемная конструкция из трубочек и светящихся нитей, росшая из пола чуть в стороне. Я даже не пытался понять ее назначение: это с равным успехом могло быть и украшением, и жизненно важным прибором.
В момент нашего появления комната была пуста, но стоило отвести взгляд — и в кресле напротив возник… человек. Сам момент его появления я пропустил, но почти сразу среагировал на изменения в окружающем пространстве.
— Предсказуемо. Но хорошо, что ты все-таки не выстрелил, — заметил незнакомец.
Был этот тип настолько никаким, что внешность его больше подошла бы какой-то программе, чем живому существу. Тонкий, бледный, с тусклыми сероватыми волосами, редкими и коротко остриженными, одет во что-то светло-серое и бесформенное. Во всем его облике привлекала внимание только небольшая подвеска на какой-то полупрозрачной, почти незаметной нити, надетая на шею и лежащая поверх складок одежды. Явно символ — может, некой планеты, а может, чего-то еще. Широкое кривое кольцо сантиметров пяти в диаметре, кажется, завернутое лентой Мебиуса, охватывало небольшой золотистый шарик — не то светящийся, не то опалесцирующий.
