Черные мертвые корни зашевелились, поползли как извивающиеся змеи. Ирка брезгливо отступила от не-живого-не-мертвого клубка у себя под ногами --даже с «прокынувшимися» мертвяками в собственном мире не было так противно. Хотя мертвяки тоже, как выяснилось, папочкина работа, часть долгоиграющей интриги.
Корни смотались в плотные клубни, похожие на отмершие нарывы, -и перед ней открылся проход. Узкая тропка извивалась между стволами... совсем как Сэрвару-ямм, убитый сообщниками ее отца. Ирка пожала плечами. Папаня, конечно, не из миленьких маленьких щеночков... но все равно умудряется получать все что захочет. А хочет он ее. Непонятно, кого он сможет убить тут, если Ирка опять не послушается, но вариантов все равно нет, деревья ее не пропустят. Значит, пойдем по тропинке, как положено придурочной Красной Шапочке в бальном платье. Разве что без пирожков. Ирка криво усмехнулась, нащупав сквозь шелк платья пакетик, засунутый за резинку чулка от босоркань. Точно не пирожки. Идет она тоже не к бабушке. Бабушка осталась позади. И осталась ли у нее еще бабушка? А вот Серый Волк, кажется, есть.
Он поджидал ее в сумраке тропинки. Тень шевельнулась, блеснули желтые звериные глаза, он сделал шаг... Ирка увидела острые уши и вставшую дыбом шерсть на загривке. А потом он поднялся на… задние лапы? И шагнул навстречу. Ирка поняла, что никакой это не Старший Волк, как ей показалось сначала. Эю вообще не волк, оскал у него скорее шакалий, а в остальном…
-Панас... -растерянно шепнула Ирка.
-Зьявылася, мертволесска тварюка! -хриплым, напоминающим тявканье голосом рыкнул парень из приграничной деревни. Тот, кто хотел убить ее. Тот, кого она не смогла спасти. И кто явно не видел себя в зеркале. Да и откуда тут зеркала?
-Прости... -прошептала Ирка, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами. Как глупо... Ничего не остановить. Ничего не вернуть: не оживить погибших драконов и павших богатырей, не вернуться самой на спину Айту, снова приникнув к его чешуе и чувствуя себя самой защищенной девушкой в мире, не преду
предить -заранее! -Табити о заговоре, спасая похищенных змеенышей... И не помочь вот этому несчастному парню, похоже, не сознающему, что с ним сталооь! И даже не сделать так, чтоб он не чесался каждую минуту все последние недели своей жизни потому что разозлил ведьму, а та могла и умела ему отплатить! Почему она знает кучу заклятий, с помощью которых можно основательно испортить жизнь людям и нелюдям, и ни одного чтоб повернуть время вспять?
-Прости?! -из шакальей пасти, в которую странно и жутко перетекало человеческое лицо, вырвался сдавленный рык. -Ось як ты зараз заговорила… Була така гордовита, пыхата: а теперича плачешь, прощения просишь, як зрозумила, що никто тут з тобою панькаться не, будет! Никому ты не потрибна -Мать Птиц бачила, як твой змеюкин тебя мов грязне лахмиття выкинув, ледве им, ужакам летючим, под хвостами жарко стало! Ото я пореготав! Зараз Повелитель тоби швыденько покаже, де твое мисце, тварюко мертволесска!
Ирка невольно еще разок шмыгнула носом и похлопала глазами, чувствуя, как высыхают слезы, а омывающие душу волны жалости и боли недоуменно стихают:
-Интересное кино! Парень, а ты соображаешь, кто твой Повелитель? И где ты сам находишься?
А заодно -как ты выглядишь?
-Ну и шо? И ничего такого! -мотая головой так, что затряслись шакальи уши, и издавая какой-то непонятный монотонный стук, энергично возразил Панас. -Я кому завгодно служиты буду, лише щоб тоби помстытыся, тварюко! Якщо б ты не пручалася, як коза, та пошла до батька, колы он велел, и деревня б наша уцелела, и тетка Горпына, и я б соби живпоживав, та, може, и на Гальке б оженился.
Ирка сморщилась. Она не хотела зла Панасовой деревне. Но одна деревня и весь многомиллиардный человечески род в родном мире -все-таки несопо
ставимые вещи. Да и сомнения ее мучили, позволил бы Симаргл людям в Ирии и впрямь уцелеть или испугался бы, что те в родной мир вернутся? Поселившаяся в груди тоска начала отползать как получившая пинка шавка, сменяясь привычной и бедрящей злостью! Честное ведьмовское слово, врага можно просчитать, предательство… ну вот можно предвидеть, особенно если неплохо знаешь предателя... & самовлюбленные дураки они нет, они непредсказуемы, непросчитываемы'и, увы, ненаказуемы, потому как у них не хватает ума понять, что наказаны за собственную глупость. Он в Мертвом лесу, позади у него... Ирка наклонилась, бесцеремонно заглядывая Панасу за спину -точно, хвост сзади, облезлый. А служит он тому самому существу, которое уничтожило его деревню... и доволен только потому, что помогает портить жизнь ей!
Що завгодно зроблю, щоб тоби Ирий раем не казався! закончил гневный пассаж Панас.
Ирка покивала: ну да, точно как бабка говорит: «И жабу живцем зъим, щоб тэбэ стошнило, пока дывышься! »
Ладно, пошли! -высвобождая зацепившийся за очередной корень подол, перебила его Ирка. -Тебя ж встретить меня прислали, верно? Чтоб я не заплутала, оглядывая стоящие стеной деревья, выразительно усмехнулась она.
Шоб ты не удрала! -припечатал он.
Куда уж мне! пожала плечами она. Возможность перекидываться, выпускать когти и крылья после змеева поцелуя раздвоенным языком спала крепко-крепио, будто и не было ее никогда. Сейчас она была полностью и стопроцентно человеком -даже дорогу нюхом не найдет. Ни сюда, ни отсюда.
_ Думаешь, писля всього, що ты натворила, я тоби поверю? -он подозрительно прищурил желтые звериные глаза. А ну давай сюды руки! -В лохматых
лапах появилась черная веревка. Веревка дернулась,
Ирка поняла, что это очередной корень, живой, насколько могло быть живым хоть что-то в Мертвом лесу.
Интересно, это его личная инициатива или папаня велел? Можно, конечно, упереться и послать этого... к папе. Ее человеческого ведьмовства вполне хватит, чтоб содрать траченную молью шкурку с… хм… самой натуральной мертволесской тварюки! Но... зачем? Права качать нужно, если видишь от этого выгоду. К тому же злость от стягивающей запястья веревки поможет удержать на расстоянии снова наползающую на нее обессиливающую тоску. А ее ли это тоска? Ирка подозрительно оглядела нависшие над дорогой мертвые ветви, покосилась на стелящийся у самой земли клочковатый туман... и протянула скрещенные в запястьях руки.
Недовольно сопя и скаля зубы -похоже, надеялся, что Ирка будет сопротивляться! -человек-шакал стянул ей руки черной веревкой.
-Тебе, похоже, понравилось? -шевеля пальцами, невинно поинтересовалась Ирка. Запястья враз набухли под веревкой -больно! -Надо же, какие у некоторых приграничников извращенные вкусы.
У самого ее лица щелкнули зубы.
-Ще хучь слово вякнешь... -вцепляясь когтистой лапой ей в распущенные волосы и дыша смрадом из пасти, процедил человек-шакал, -я тэбэ тришечки уроню, та личком-от по землице повозюкаю! А потим скажу, що сама впала! Отака ты-от неуклюжа. Все зрозумила? встряхивая ее за волосы, рявкнул он. Видповидай!
-Ты даже не представляешь, как много я поняла, -безмятежно улыбнулась ему Ирка.
