-Ничего, красава, ты только не помирай, слышишь? Мы еще повоюем, -выперхивая из пасти смешанные с кровью языки пламени, рычал он. Вокруг него и над ним отчаянно и безнадежно дрались, богатыри и волки. Рухнул под ударом ламед-вовник в камуфляже. Бились в окружении ягишини-кобылицы. Хрипло ругаясь, пробивала к ним путь тусклым мечом их мать.
-Помогите-е-е-е! -заорала живая голова -аспиды падали под взглядом, но на их месте тут же появлялись новые, сжимая кольцо все плотнее.
Танька бросила последний шарик разрыв-травы, швырнула метлу вбок, уходя от удара топора. Заорала кошка... Рядом вспыхнули серебряные искры, мелькнуло лезвие меча -здухач сшиб напавшего на ведьму всадника и кинулся на следующего.
-Улетай! Скорее! -прокричал он.
Но Танька зависла в воздухе не шевелясь, лишь встряхивала головой, смахивая набегающую на глаза кровь. И с хриплым криком протянула руку...
Над горизонтом вставал громадный цветок мака.
-Ирка! У нее получилось! -сперва тихо, а потом все громче и громче закричала светловолосая ведьма, и уже совсем громко и грозно над битвой прокатилось: -Времяа-а-а! -выхватила из-за спины свою бездонную суму и перевернула ее. Из развязанной горловины посыпались помада, ритуальный каменный нож, тени, брасматик, разноцветные флаконы -духи вперемешку с зельями, и наконец хлынули черные матовые зорнышки. -Ве-е-е-е-е-тер!
Робко шевельнувшийся ветерок бросил зерна навстречу воинству Прикованного. Пронесся мимо воздушный дракон -ветер превратился в ураган и погнал вперед собой маковую тучу.
Лежащая на земле черпая облезлая змоица с трудом подняла голову... и начала стремительно окрашиваться алым.
-Кровь… -пока еще тихо сорвалось с перекошенных болью губ Лаумы. И громовым ревом уже во всю пасть: -Кро-о-о-о-овь!
-Убива-а-а-а-ай! -проорала Дина, прорываясь сквозь маковое облако и швыряя навстречу уцелевшим аспидам пучок молний.
***
Затрещал черный ствол, и дерево Мертвого леса медленно повалилось... и еще... и третье... Мать Птиц взвилась в воздух, с уханьем кружа над осыпающимися деревьями. Черные стволы падали одно за другим, расползаясь по земле липким месивом. Они разваливались вонючей трухой, растекались булькающей жижей, в которой тонули останки тварей Прикованного. Мертвый лес проваливался в густую грязь, и та с чавканьем засасывала остовы деревьев. Вокруг полянки с валуном, сладострастно хлюпая, расползалось бескрайнее болото -по его маслянистой глади гуляли волны, гоня перед собой хлопья гнили и нестерпимый смрад.
-Так тоже не годится, -испуганно пробормотала Ирка и подбросила в воздух второй дар -яркозеленый крестик листьев с синим цветком. Тот, что сажают на могилах стариков и каким оплетают колыбели новорожденных, тот, что венчает новобрачных, продолжая род и благословляя новое поколение силой пращуров. Похожая на прилив волна барвинков накрыла смрадное болото, топя гниль в зелено-синем буйстве цветов и листьев!
Старший Кабан носился кругами, счастливо хрюкая и зарываясь пятаком в зелень. Кот Ирусан, протяжно мяукая, катался по цветочному ковру, и, блаженно прикрыв глазки, раскачивался опьяневший от забытых ароматов Медведь. Только Лис неотрывно глядел на Ирку, ожидая, что же будет дальше.
-Морана и Жива -одно! -опуская руки, прошептала Ирка.
Словно сотканный из облаков силуэт двух крепко обнявшихся девчонок возник на фоне неба. Иногда их фигуры сливались в одну. Ирий снова затрясся, выворачиваясь наизнанку позади них небо начало слоиться и замелькали громадные смутные фигуры других наблюдателей. Вспыхнуло пламя реки Смородины, и выгнулся Калинов мост с темным людским силуэтом, точно слепленным из клубов черного дыма. Ирка почувствовала на себе внимательный взгляд. Горизонт задрожал снова, поднялась волна, и черный панцирь черепахи Ао Алтан Мелхей Суань-У, Черного Воина блеснул под солнцем. И взгляц совсем не сонных, внимательных глазок буравил Ирке спину. Они ждали, они все ждали.
Из валуна несся протяжный захлебывающийся вой, полный смертной муки и тоски.
Наднепрянская ведьма сложила крылья и упала вниз.
Ковер барвинка мягко пружинил под ногами, когда Ирка шла к валуну. Капли темной крови из распоротых запястий пятнали голубые цветы, а замершая по четырем сторонам света четверка драконов отслеживали ее путь.
-Что... она собирается делать? -прошептал Грэйл Глаурунг. - Неужели она…
-Это ее отец, ее мир и ее люди, -резко оборвал Айтварас Жалтис. -Пусть она делает как знает. Хотя отпустить на волю убийцу своего племени может только безумная, -шепнул он.
Она обернулась, одарив его мимолетной улыбкой:
-Люди все сумасшедшие. А ведьмы хуже всех.
-Надо? -не пытаясь больше возражать, лишь спросил он, вытаскивая из кармана Иркины серебряные нарукавья.
-Какой ты предусмотрительный! -Она защелкнула нарукавья поверх израненных запястий. -Можно надеяться‚ что на серебре еще осталась кровь Отца Дубов. Сейчас пригодится любая помощь.
Великий Водный улыбнулся ей и бестрепетно вспорол вену на руке когтями. К псдножию валуна хлынула черная драконья кровь, остро запахло йодом, и морем, и солью, и речной водой. Над наполненной кровью ладонью Вереселеня Рорига полыхнуло пламя. Взвился вихрь вокруг Сайруса Хуракана. Остро запахло нефтью из распоротой до самого локтя руки Г рэйла Г лаурунга. Слаженно, в ритме биения сердца, мерцали четыре Драконьи Жемчужины голубая, розовая, бесцветно-прозрачная и черная. Вой из валуна вдруг смолк, точно срезанный ножом.
-Что... что ты собираешься делать, дочь? -Наднепрянская ведьма запрокинула голову и захохотала:
-Мы собираемся исполнить то, о чем ты так страстно мечтал... Отец! -И она погрузила скованные серебром кровоточащие запястья прямо в камень.
Глава 54 «Кто выпустил собаку?»
Крона Мирового Древа мягко шелестела над головой. Ирка запрокинула голову, разглядывая колышущуюся над ней узорчатую листву. Просто стоять здесь и чувствовать над собой дыхание настоящего ЖИВОГО, ощущать скольжение теней и блики солнца на лице было истинным наслаждением. Впрочем... Ирка с удивлением поняла, что сейчас она бы и чему-нибудь по-настоящему мертвому... нет, не обрадовалась... опечалилась. Но тоже по-настоящему. Интересно, раз весь Ирий -в кроне, если присмотреться к листочкам, можно узнать, что в Пещерах сейчас делается?
Раздавшийся рядом тоскливый вой заставил ее
нехотя опустить глаза. Ой! А местность-то знакомая! Напротив нее сумрачной громадой высился Алатырькамень Ирка в очередной раз залюбовалась черно-розовыми переливами его поверхности. Даже после красот Змеевых Пещер, Отец всех камней и алтарей производил впечатление как внушительноетью, так и элегантностью. «А вот хочу такое вечернее платье, -подумала Ирка. Интересно, босоркани смогут?»
«Исключено, -донеслась ей в ответ сдержанносамодовольная мысль. -Я абсолютно неповторим, поскольку изначален. Но за доброе слово спасибо, не так уж часто мне говорят, что я красив. Все больше велик, могуществен...»
