Поняв, что разговор окончен, Ксюша вскочила на ноги и резво обежала гараж. Она успела как раз вовремя, чтобы увидеть своего давешнего знакомого с бородкой. Он как раз запирал двери гаража. Надо сказать, что сегодня он был одет куда лучше. Начиная от элегантных ботинок и заканчивая шляпой. В промежутке имелся вполне приличный костюм, который ладно сидел на его стройной фигуре. Двубортный плащ повторял силуэт пиджака.
«Ведь может, когда хочет. А то вырядился, как чучело!»
Закончив возиться с дверями гаража, Нарышкин двинулся прочь. Вид у него был очень деловой и решительный одновременно. Наверное, обдумывал последние детали предстоящего ограбления. И как у кого-то хватило глупости обвинить этого человека в нерасторопности?!
– Вы на него только посмотрите! – прошептала Ксюша, глядя в удаляющуюся от нее спину Нарышкина. – Музей он задумал ограбить! И подельника уже себе нашел. И машину! И коды сигнализации каким-то образом вызнал! А Маргарита Сергеевна еще считает его недотепой и мямлей.
От всего услышанного у Ксюши даже голова пошла кругом. Она присела на лавочку, потому что ноги ее теперь просто не держали. Мелькнула мысль, что надо бы последовать за Нарышкиным, но девушка тут же ее отбросила. Все, что ей нужно, она уже узнала. Дальнейшая слежка за Нарышкиным ничего бы ей не дала. Сегодня ночью он планирует ограбление музея. Их музея! А все коды дал Нарышкину доверчивый Веня.
«Но стоп! Внимание! Зачем Веня это сделал? Как он мог выболтать постороннему такие вещи? Это ведь должностное преступление. И даже хуже! Соучастие в преступлении».
Потом Ксюша вспомнила, что Вене обвинение в соучастии теперь по барабану, как и вообще все прочее. Несчастный Веня мертв. Убит.
И это дало мыслям девушки новый виток развития:
«Но почему Нарышкин говорил о Вене так, словно бы они расстались мирно и дружелюбно? Или это он только так говорит? А сам жестоко пытал Веню, угрожал ему, прежде чем Веня выдал все коды? Ох, какой ужас! Получается, этот тип затиснул Веню в кабинете, пригрозил ему саблей, и Веня, чтобы спасти свою жизнь, все рассказал. А потом, чтобы Веня его не выдал, Нарышкин его убил! Зарубил саблей!»
Во всем этом Ксюшу больше всего возмущало, что Нарышкин не сдержал своего слова. Кто не держит своего слова, тот вовсе человек без чести и совести. И таким одно место – тюрьма.
– Теперь я просто должна… Нет, просто обязана пойти в полицию!
Ксюша вскочила на ноги и, резво перебирая ими, побежала. Бежала она, сама не зная куда. И резвости ее хватило ненадолго. Уже через тридцать-сорок метров у Ксюши включился мозг, и резвости существенно поубавилось. Сначала она замедлила ход, потом перешла на быстрый шаг, а затем и вовсе, когда мысли стали у нее в голове раскручиваться, поплелась нога за ногу.
Мысли у нее в голове были следующие:
«А что за преступление хотел расследовать Нарышкин? Ему же не просто так пришло в голову забраться ночью в музей. И красть он собирался не что-то лично для себя или для кого-то другого корысти ради, а для восстановления правды и справедливости. И в чем она заключалась?»
И девушка совсем притормозила. Теперь она плелась еле-еле, прохожие обгоняли ее и недовольно оглядывались. Мол, чего спишь на ходу, кляча? Но Ксюша не обращала внимания на них, она вообще никого и ничего вокруг себя не замечала, вся сосредоточившись на своих мыслях:
«Если я приведу полицию, то спутаю планы Нарышкина. Его схватят, посадят, и… его расследование останется незавершенным. И злодей или злодеи, которые обжились у нас в музее, еще на многие годы уйдут от наказания».
Из подслушанного за гаражом разговора у Ксюши сложилось впечатление, что дела у них в музее идут не ахти. Директор по болезни манкирует своими обязанностями. Настоящего присмотра за коллективом нету. Каждый занимается тем, чем ему хочется. Ну, в большинстве случаев ничего страшного в этом нет, все взрослые и ответственные люди, сами знают, что должны делать. Но вдруг кому-то захотелось заняться чем-то не очень хорошим? Встретит он в этом своем намерении сопротивление? Нет, не встретит. Потому что дисциплина у них в коллективе упала ниже плинтуса. Вспомнить хотя бы недавнюю попытку бунта, которая бы никогда не произошла, будь в музее твердое руководство.
Также Нарышкин упоминал о неких исторических и культурных артефактах, которые исчезли из их музея и за исчезновение которых лично он отвечать не желает. Эта фраза была Ксюше совершенно непонятна. Если артефакты пропали по вине кого-то из сотрудников музея, то при чем тут Нарышкин? Он-то у них не работает. И никогда не работал. Ведь если бы работал, то старые сотрудники, и Инна Карловна в первую очередь, память у которой как у слона, обязательно упомянули бы об этом.
И все же Ксюша была в сомнениях. От ее первоначального благого намерения пойти в полицию и поделиться там накопанной информацией не осталось и следа. Настроение у нее менялось со скоростью поворотов флюгера в ветреный день. Теперь девушка была настроена совсем иначе. Она лично присмотрит за Нарышкиным! Посмотрит, что он там затеял! Будет нужно, она останется на ночь в музее и все выяснит сама!
Но прежде она посоветуется с Инной Карловной. И с этими здравыми мыслями Ксюша и поспешила обратно к себе в музей.
Глава 6
К сожалению, Инне Карловне было не до Ксюши:
– В другой раз я выслушала бы тебя очень внимательно, но сейчас не могу! Зинаиде Никитичне плохо с сердцем.
Ксюша еще раньше заметила стоящую возле музея карету «Скорой помощи», но почему-то решила, что это связано с их утренним «сюрпризом». Хотя тело покойного Вени ведь давно забрали. И как Ксюша могла об этом забыть?
– А что с ней случилось?
– Приступ, – лаконично ответила Инна Карловна. – Сердце. Опасаемся инфаркта.
И быстро ушла, не пожелав ничего объяснять в подробностях. Ксюше ничего не оставалось, как кинуться за разъяснениями к другим. Но к кому бы она ни обращалась, все отвечали кратко и стремились избавиться от лишних расспросов.
– Да, поплохело старушке.
– А кому бы не поплохело на ее месте?
– Все-таки родной племянник погиб.
Ксюша совсем встала в тупик. Кто племянник? Веня племянник? Чей? Зинаиды Никитичны? Почему Веня никогда об этом не упоминал? Ладно Веня, а почему сама старушка никак не проявляла теплых чувств к Вене? Если уж охарактеризовать ее чувства к нему, то скорее как холодную враждебность. Да и видела Ксюша утром Зинаиду Никитичну, вид убитого Вени не заставил ее дрогнуть.
– Вот уж правда, пришла беда – отворяй ворота.
– Но что произошло?.. – пыталась разобраться Ксюша. – Почему?.. Как это?..
Все убегали от нее, занятые своими делами, отделываясь в лучшем случае туманным обещанием:
– Потом, потом!
Наконец девушке удалось найти группу сотрудников, явно активно занятых обсуждением случившегося ЧП. И, втиснувшись в их ряды, Ксюша стала жадно слушать.
