Это было для Глеба Михайловича уже слишком. Он тихо сполз со своего стула. И Нарышкину с коллегами пришлось волочь доброго старика наверх в его кабинет, где они честно попытались отпоить Глеба Михайловича водой с валидолом, долго извинялись, что вынуждены причинить неудобства, но со своей точки зрения не сдвинулись ни на миллиметр.
И уже через час всем до последнего сотрудника стало известно, что у них в музее завелся вор, который потихоньку тырит культурное наследие нации и распродает его через нечистоплотных торговцев антиквариатом жадным до чужих ценностей коллекционерам. И теперь у них в музее будет работать специально созданная комиссия, которая выявит все случаи хищений.
– К сожалению, многие экспонаты уже сейчас безвозвратно потеряны для нашей страны. Ведь их перепродажа осуществляется как нашим, отечественным коллекционерам, так и иностранным гражданам. И это обидней всего! Ценности из наших музеев появляются на иностранных аукционах так… словно у нас до сих пор девяностые!
Услышав это, Инна Карловна выпрямилась во весь рост. Глаза ее гневно полыхнули огнем.
– Это же позор! – воскликнула она. – Этого мы не можем допустить! Молодые люди, можете располагать всеми нами! Мы окажем вам любую посильную помощь, лишь бы изобличить негодяя, затеявшего все это.
И она кивнула Нарышкину. А Ксюша про себя подумала: интересно, как бы отреагировала Инна Карловна, если бы узнала о том, что этот самый борец за правду сам собирался нарушить закон и забраться ночью к ним в музей, чтобы завладеть кое-какими экспонатами и затем в спокойной обстановке удостовериться в своих подозрениях. И почему Нарышкин отказался от этой идеи? Совесть взыграла? Или случилось нечто, заставившее его изменить планы?
Впрочем, Ксюша была таким поворотом даже довольна. Прошлой ночью тут и без Нарышкина было нескучно. Если бы появился Нарышкин, увидел пьяных охранников, ползающую в подвале серую нечисть и молодую сотрудницу, невесть зачем и с какими целями оставшуюся в музее на ночь, возможно, у него сложилось бы неправильное представление о том, что происходит под этой крышей.
Да, учитывая, что кто-то и без того уже планомерно тырит из музея ценности, пусть лучше остальное для Нарышкина останется тайной. Ему и этого хватит.
И, внезапно решившись, Ксюша шагнула вперед и спросила у Нарышкина:
– А почему вы сказали, что у нас произошло уже два убийства? Оговорились?
– Нет.
– Смерть Георгия, насколько я знаю, следователи сочли несчастным случаем.
– Я сегодня утром заехал к следователю, пообщался с ним. Собственно говоря, у меня не было иного выхода. Следователь был очень настойчив в своем желании побеседовать со мной. Мне пришлось объяснить свое присутствие в музее, объяснить свой пристальный интерес к витринам, также мне пришлось объяснить, как мой диктофон оказался в кабинете директора.
Значит, это все-таки был его диктофон.
– В кабинете директора я очутился по все той же причине. К сожалению, Ивана Петровича я там не застал, встретил меня молодой человек – Веня. Тот, который затем был убит.
– Его зарубили саблей.
Нарышкин усмехнулся:
– Знаю. По этому поводу мне сегодня утром в кабинете следователя даже пришлось поучаствовать в небольшом следственном эксперименте. К счастью, я ярко выраженный левша. А убийца был типичным правшой, он держал саблю в правой руке, которой после полученной прошлой зимой травмы я почти не владею. Это убедило следователя, что я не могу являться убийцей молодого человека. И если вначале наша беседа носила несколько напряженный характер, то в конце мы с ним побеседовали уже вполне по-дружески. И следователь меня огорчил, сказав, что в музее совершено не одно, а целых два убийства. И что версия с несчастным случаем – ударом тока – не выдерживает никакой критики.
– Но почему? Стремянка… оборвавшиеся провода…
– Стремянка сломалась не сама, она была испорчена чьими-то руками. Вода в подвале, опять же, разлилась не сама по себе, отверстие в трубе расширили искусственно. Видны следы какого-то металлического инструмента, которым расковыривали свищ. И наконец, сами провода. Они были подведены к патрону и оголены. Как только Георгий коснулся их руками, он сразу же получил сильный удар током. Упал в воду, туда же упали провода… Дальше вы знаете. Это не был несчастный случай. Это было хладнокровно спланированное и осуществленное убийство.
– Бедная Зинаида Никитична! – вздохнула Инна Карловна. – И за что ей такое?
– Зинаида Никитична – это кто?
– Тетя пострадавшего. Наш главный бухгалтер.
– Могу я ее видеть? – заинтересовался Нарышкин.
Ему объяснили, что Зинаида Никитична со вчерашнего дня находится в больнице. Нарышкин покивал, мол, он все понимает. Но Ксюша видела, что в глазах у него застыл вопрос. Мол, как же вы, граждане дорогие, до такой жизни докатились? Директор в больнице. В музее двое убитых. Кражи то и дело происходят. И главбух еще в больнице. Что и говорить, со стороны все выглядело не лучшим образом.
И все же с появлением Нарышкина в музее стало как-то спокойнее. Несмотря на молодость, он обладал рассудительностью, которая заставляла всех прислушиваться к его мнению. Но и сам он относился с почтительным вниманием ко всем, кто приходил к нему со своими подозрениями, догадками или просто вопросами.
– Могу я узнать, из какого именно отдела совершены хищения?
Вопрос Инны Карловны волновал всех. Если знать, где совершена кража, там и следует искать виновных. А остальные сотрудники, таким образом, остаются виновны лишь косвенно. Не уследили, не углядели, но кто же мог знать.
Но Нарышкин всех разочаровал:
– К сожалению, конкретно указать место, откуда происходили хищения, невозможно. Попавшие на черный рынок предметы весьма разнообразны. Коллекционеры ведь собирают самые разные вещи. У кого-то коллекция холодного оружия, другой предпочитает огнестрельное, третьему нужна живопись, четвертые хотят военные ордена и награды, пятый помешан на военных картах, а кто-то страстно коллекционирует архивные документы – письма, приказы. Боюсь, что всего того, что уже уплыло из ваших хранилищ к частным лицам, мы не вернем. Но хотя бы восстановим полную картину произошедшего. Будем знать, какие именно предметы объявлять в розыск.
– Но мы регулярно проводим инвентаризацию. Все предметы в наличии. Можете проверить.
– Верю. Дело в том, что мошенники не просто крали предметы, они их подменяли на похожий новодел.
– Вот уж извините, никогда не поверю, что кому-то под силу такая подделка.
– И если у преступника была возможность изготавливать копии столь высокого качества, почему он их не подсовывал своим клиентам?
– Потому что прежде, чем приобрести дорогую вещь, клиенты обязательно позовут эксперта. А когда вы проводите инвентаризацию, вы внимательно рассматриваете каждый предмет?
