Ксюша от разговоров охотников страдальчески морщилась, она не одобряла убийства животных, тем более диких и от человека не зависимых. Вроде как домашняя свинка, которую кормят и поят с момента ее рождения, заключает своего рода договор с человеком. Но дикая-то свинья даже от такого сомнительного договора свободна. Убивать ее вообще некрасиво и непорядочно. Но папа дочь не слушал. И дядя Тимофей не слушал. Он утверждал, что лесное мясо – это самая здоровая пища, потому что дикий зверь питается естественным кормом, ни гормонов, ни антибиотиков не принимает. Конечно, с этим спорить было трудно. Точно так же, как и трудно было жевать это самое здоровое мясо.
Если его жарили, оно напоминало подметку. Варили, становилось сухим. Пробовали молоть и пускать на котлеты, но у них при жарке появлялся какой-то своеобразный аромат, который не всем нравился. Молотый фарш неплохо шел в пельменях и хинкали, но их мама лепила редко – ленилась. И в итоге всю зиму запасы мяса лося лежали в морозилке и не думали сокращаться.
На Новый год и Рождество этими запасами были одарены все родственники, друзья и даже просто знакомые. А мяса меньше как будто бы не становилось. Лось папе с дядей попался уж сильно здоровущий. Видя такое дело, Ксюша потихоньку даже стала надеяться, что очередной поход в лес для папы будет невозможен. Нельзя же идти за новой добычей, пока не съедена прежняя. Но потом мама приноровилась готовить из лося грузинское блюдо – острое чашушули, и дело пошло.
Хлопот маме это блюдо особых не доставляло. Мясо надо было лишь помельче порезать, как для азу, положить на сковородку, где уже дожидался обжаренный до золотистой корочки лук, залить все это водой и поставить тушиться в духовку. Когда мясо становилось мягким, а лук растворялся, обычно это случалось часа через два, в блюдо заливали томатную массу, добавляли помидоры, красный и черный перец, грузинские пряности хмели-сунели, лавровый лист и ставили в духовку еще на полчаса-час или даже два, вплоть до упаривания массы.
Перед подачей мясо посыпали порезанным луком и зеленью кинзы и петрушки, а за неимением их любыми другими травами, хоть даже кресс-салатом и свежей горчицей, которые отлично росли у мамы на грядках с ранней весны и до поздней осени. В прошлом году последний урожай был привезен в последних числах ноября, благо погода стояла теплая, а небольшие ночные заморозки эти травки отлично переживали. А в этом году мама первые зеленые ростки привезла из своей теплицы уже к 1 апреля.
Чашушули полагалось есть, обмакивая в соус лаваш или любой другой белый хлеб. Ксюша навернула целую пиалу и почувствовала, как во рту у нее все горит.
– Компотику?
– Давай.
Сегодня компот был с ароматом малины, а насыщенность ему придавали яблоки. А вот цвет… должно быть, черника или каринка.
Компот мама варила из яблок и ягод, которые собирала летом на даче, а потом замораживала. И в отличие от общепитовского компота, в котором в доказательство его натуральности обязательно плавало месиво из развалившихся фруктов, свой компотик мама в обязательном порядке процеживала через ситечко, так, чтобы никаких раздражающих лохматулек в нем и не наблюдалось. Домашний компот не нуждался в подтверждении своего статуса. Он был идеально прозрачен. Мама варила его в пятилитровой кастрюле, и за два дня он всегда выпивался до капли.
– Вкусно. Спасибо тебе, мамочка.
– Все для тебя, солнышко. Но я заметила, что ты ничего вчера не покушала. Я тебе оставляла и борщ, и курочку, а ты ничего не поела.
Ночевка Ксюши в музее прошла так легко, потому что родители уезжали на дачу. Иначе вопросов было бы не избежать.
– Я не хотела есть. Покушала по дороге в кафе.
Мама немножко поворчала, что не для того готовит домашние деликатесы, чтобы дочь портила здоровье в забегаловках, где ничего, кроме изжоги и несварения, не получишь. Но потом вспомнила, что так ей не пришлось в спешном порядке готовить обед для мужа, что она покормила его не съеденным дочерью, и быстро подобрела к Ксюше:
– Иди, отдыхай.
Оказавшись у себя в комнате, Ксюша с наслаждением рухнула на постель. Боже! Как хорошо вытянуться в родной кроватке! Ничего не сравнится с этим удовольствием! Повалявшись и насладившись в полной мере, Ксюша схватила планшет. Так, какие тут у нас имеются новости? Кто что пишет?
Новости были все какие-то необнадеживающие. Курс валют скакал, биржи лихорадило, потенциальный противник бряцал оружием и угрожал огромными неприятностями.
– Так! – осуждающе произнесла Ксюша. – А что у друзей?
Друзья продолжали радоваться жизни вопреки всему. Убедившись, что у всех полный порядок, Ксюша полезла в сообщения. Ого! Целых семь сообщений.
– И все от Ани!
Аней звали школьную подружку Ксюши. Когда-то они были так близки, что казалось, водой их не разольешь. Но потом Аня вышла замуж за австрийского гражданина и укатила жить к нему в Вену. И, видимо, так увлеклась заграничной жизнью, что совсем перестала писать подруге. С праздниками поздравляла, да и то не со всеми. Новый год и 9 Мая подруга теперь оставляла без внимания, зато на западноевропейское Рождество расщедрилась для Ксюши даже на музыкальную открытку.
– Интересно, чего пишет?
Аня спрашивала, как у Ксюши дела. В следующем сообщении сетовала, почему Ксюша не отвечает. Затем писала, что звонила ей домой. Потом намекала, что раз Ксюша дома не ночевала, не иначе как застряла на работе. И дальше все в таком же роде. Больше всего Аня писала о том, где Ксюша провела минувшую ночь. Она была уверена, что она кисла у себя в музее.
– Ладно уж, отвечу. С ума человек сходит от любопытства.
Но, придвинув к себе поближе планшет, Ксюша внезапно замерла. Если она напишет, что ночь и впрямь провела в музее, Анька решит, что это было нужно по работе, и обязательно скорчит кислую мину. Сама Анька, если судить по ее страничке в инсте, последнее время не вылезает со светских тусовок, а в оставшееся время путешествует по миру со своим мужем-иностранцем. Оба загорелые, веселые, в темных очках то на яхте у друзей, то на вилле у родственников, то просто на курорте, но владелец курорта обязательно либо деловой партнер Ханса, либо просто его приятель.
Так что Ксюша решила, что не должна давать Аньке столько лишних козырей в руки.
И написала: «А насчет прошлой ночи ты не угадала! Делать мне больше нечего, как торчать в такую прекрасную майскую ночь у себя на работе. У меня было свидание. И мы с моим молодым человеком всю ночь гуляли по городу. Если ты еще помнишь, что такое питерские белые ночи, то ты поймешь, как у нас все было чудесно».
Сообщение ушло. Но Анька на него не ответила. Видимо, новость о том, что ее подруга ходит на свидания с молодым человеком, поразила ее в самое сердце. Мужа самой Аньки назвать молодым человеком язык бы не повернулся. Хансу было уже хорошо за пятьдесят. И хотя выглядел он молодцом, но пятьдесят – это вам все-таки уже не двадцать. И все курорты, виллы и яхты не вернут мужчине его давно ушедшей молодости.
