Разлил всем и провозгласил тост:
– Ну, за знакомство!
Нарышкин отказываться не стал.
– Кончил дело, гуляй смело, – сказал он.
– А какое это дело вы окончили, могу я спросить? – поинтересовалась мама, лукаво улыбаясь дочери и явно думая о чем-то своем.
– Преступника мы поймали. Верней, преступницу. Орудовала в музее, много лет подряд расхищая из фондов народное достояние. И если бы не ваша дочь, запросто могла бы уйти от ответственности.
– Как интересно! – всплеснула руками мама. – Ксюша, ты нам ничего об этом не рассказывала.
– В самом деле, Ксения, – поддержал ее и отец. – У вас в музее творятся такие дела, а мы узнаем об этом совершенно случайно и от других людей. Ты что, нам не доверяешь?
Ксюша вздохнула. Ну вот, начинается. Родители, как и прежде, стремятся контролировать ее жизнь. А ведь она уже не маленькая, давно выросла, и как они этого не понимают?
– Не понимаем! Для нас ты всегда останешься маленькой девочкой, которую нужно оберегать. И дай бог, чтобы тебе встретился такой человек, которому мы могли бы поручить заботы о тебе.
При этом отец покосился на Нарышкина. Что касается мамы, та и так глаз с него не сводила. Ксюша чувствовала, что еще чуть-чуть, и она сгорит от стыда. Что это они устроили? Если даже у Нарышкина и появлялись какие-то мысли насчет Ксюши, то после этого родительского представления он и дорогу к ней забудет. К счастью, Нарышкин был слишком увлечен многослойным пирогом с сыром, который приготовила мама. Пусть и на скорую руку, он получился у нее изумительным. В пироге насчитывалось не меньше десяти слоев, он был высотой с ладонь и так обильно сочился растопленным маслом и соком, вытекшим из сырной массы, что есть его надо было с большой осторожностью. Так что Нарышкин начисто оглох и выпал из реальности.
– Рассказывай, что у вас там произошло, – потребовал отец от Ксюши.
Нарышкин как раз в это время покончил со своим куском пирога и сказал:
– Можно мне?
– Сделай такую милость. Хоть ты нас просвети.
И Нарышкин просветил. Рассказал родителям все от первого убийства Вени и до сегодняшнего задержания главбуха. Слушая его, родители пришли в настоящий ужас. Еще хорошо, что у Нарышкина хватило ума умолчать о том, как сильно могла пострадать при этом Ксюша. Так что в итоге все обошлось. Родители ахали и в нужных местах очень натурально пугались. А под конец истории оба заявили, что никогда не слышали ничего более увлекательного.
– Петя, ты – великолепный рассказчик.
Видимо, мама все-таки понимала, что, кроме обильно накрытого стола, потенциальному зятю еще нужно и внимание. Ксюша видела, что ее родителям Петр пришелся по душе. Так что посидели они все вместе хорошо. Благо он почти не упомянул об участии Ксении в расследовании, что создало у родителей приятную иллюзию безопасности. Вроде той, что бывает при просмотре передач с мест происшествий. Вроде бы и страшно, и пострадавших в беде людей жалко, а дух захватывает от мыслишки: все-таки не у нас. Вряд ли родители смогли бы так искренне наслаждаться рассказом Нарышкина, узнай они о том, что их любимая и единственная дочь принимала в этих страшных событиях самое активное участие.
Ксюша ожидала, что следствие продлится еще много дней и следователь будет крайне занят. Но на следующий день к ним в музей он со своими коллегами пожаловал снова. Вид у всех гостей был какой-то хмурый. Не отвечая на вопросы сотрудников, он сразу же прошел в кабинет Инны Карловны, куда затем вызвали и Ксюшу. Когда она пришла, то обнаружила там, помимо полицейских, еще Нарышкина и Глеба Михайловича.
– Добрый день, – поздоровалась девушка.
Следователь в ответ скривился, словно ему на больной зуб попала холодная вода. Ксюша невольно отметила, что все выглядят какими-то очень уж озабоченными. Что такое? Еще вчера настроение было совсем иным. Что же сегодня случилось? Преступнице удалось сбежать? Впрочем, учитывая ее возраст, сбежать из следственного изолятора она могла лишь на тот свет.
– Что-то с Зинаидой Никитичной?
И угадала. Все тут же заерзали на своих местах. А Нарышкин в нескольких словах обрисовал Ксюше ситуацию:
– Из музея украдено около полусотни экспонатов. Но нами до сих пор не найдено ни одного.
Это было плохо. Очень плохо. Теперь Ксюше стало ясно, почему следователь и остальные такие мрачные. Раскрытие даже двух убийств все равно меркнет в сравнении с обнаружением и возвращением национальных ценностей обратно в музейные фонды.
И Ксюша попыталась приободрить полицейских:
– Преступники уже все продали! Ищите тех, у кого эти вещи находятся сейчас. Проверьте всех скупщиков краденого в городе.
– Мы отследили перемещение той части украденных из музея вещей, которые были проданы через сеть перекупщиков и «черных» аукционеров. Но мы установили, что продана от силы четверть украденных предметов. А где все остальное? Это мы пытаемся понять. Дома у преступников нами был проведен тщательный обыск. Все пригодные для тайника места, кроме одного – последнего, нами уже осмотрены. Нигде нет и следа ценностей.
– И что же это за последний тайник? Где он может располагаться?
Ксюша с любопытством смотрела на собравшихся. А они смотрели в ответ на нее и вроде бы даже с какой-то надеждой.
– Вот это, я надеюсь, вы нам и скажете.
– Я? Но откуда мне знать? Или вы подозреваете и меня тоже в причастности к кражам из музея?
– Нет, что вы! – заволновался следователь. – Вы не так меня поняли. Но последнее место, где может быть тайник преступницы, – это ваш музей. Но музей велик. Осматривать его весь – на это уйдет слишком много времени и сил.
– Что же вы хотите от меня?
– Припомните, не было ли в разговоре с Зинаидой Никитичной какого-нибудь намека, где именно этот тайник может располагаться? Она ведь думала, что убьет вас. А с теми, кто их тайн никогда уже не выдаст, люди бывают куда как откровенны. Своего рода эффект попутчика, мы куда легче делимся секретами со случайными знакомыми, чем с теми людьми, кого хорошо знаем.
– Если вы думаете, что Зинаида Никитична рассказала мне, где спрятала все наворованное, то вынуждена вас разочаровать. Нет, этого она мне не говорила.
– Может, какой-нибудь намек?
– Ничего.
Ксюше было искренне жаль, что она ничем больше не может помочь следствию.
И она предположила:
– А вдруг Зинаида Никитична уже вывезла украденные ценности за границу?
– Если это так, то они пропали для нас практически безвозвратно, – угрюмо произнес следователь. – Очень мало надежды, что нам их когда-нибудь вернут. Разве что за большие деньги и после долгих уговоров.
Следователь совсем скис.
Вместо него заговорил Нарышкин. Обращаясь к Ксюше, он сказал:
