– Я уже все для себя решила!
– И к кому же ты примкнешь?
– Конечно, я останусь с Инной Карловной!
Глаза старушки блеснули за толстыми стеклами ее очков в старомодной пластмассовой оправе.
– Молодец! – растроганно произнесла старушка. – Молодец! Я в тебе даже не сомневалась.
И она тут же выпроводила Ксюшу, даже не дав той допить чай. Впрочем, о последнем девушка как раз ничуть не пожалела. Сахар Зинаида Никитична ей не предложила, то ли по забывчивости, то ли по какой-то другой причине. К чаю у нее были кексы сомнительной свежести, создавалось впечатление, что Зинаида Никитична предлагает их всем своим гостям последние лет десять. А сама заварка у старушки в чайничке была старой и совсем спитой, такой заваркой хорошо поливать бегонию и герань, но никак не поить ею дорогих гостей.
– Надо же… Бабушка и Зинаида Никитична подружки. И чего только не бывает в жизни!
Несколько удивляло Ксюшу то обстоятельство, что бабушка никогда не упоминала о такой своей приятельнице. И когда Ксюша рассказывала о своих планах на будущее, бабушка ни словом не обмолвилась о том, что в одном из музеев города работает ее старая знакомая. А оказывается, бабушка с Зинаидой Никитичной дружили. И конечно, главбух могла бы похлопотать за Ксюшу. Но этого не было. И невольно в душу Ксюши закралось сомнение. Так ли уж дружили эти двое?
Но спросить у бабушки было уже нельзя. Бабушка умерла этой зимой, ровнехонько двадцать пятого декабря, на католическое Рождество, а по православному календарю – в день памяти преподобного Спиридона Тримифунтского. Но Зинаиды Никитичны не было на похоронах. И с соболезнованиями она им не звонила. Правда, тогда Ксюша еще не была знакома со всеми сотрудниками музея. Может, Зинаида Никитична и звонила им домой, да Ксюша была слишком утомлена поминальными хлопотами и не слышала этого разговора.
А потом у них с мамой была долгая беготня, связанная с новыми заботами, со вступлением в наследство. Оно у бабушки оказалось неожиданно большим. Двухкомнатная квартира в кирпичном доме, хорошая, крепкая еще дача на Лемболовском озере, где вся семья с удовольствием проводила лето, и счета в пяти разных банках, в общем итоге сумма на них подбиралась к пяти миллионам.
– Откуда у бабушки столько денег? – поразилась Ксюша.
– Плоды удачных вложений дедушки и экономности бабушки.
Поняв, что благодаря наследству голодать ей не придется, Ксюша сразу успокоилась. Даже если не удастся найти в ближайшее время работу, даже на одни проценты с этих вкладов она сможет безбедно прожить. А если уж начать тратить, тут и вообще жизнь может превратиться в праздник. Правда, вряд ли надолго. Деньги ведь тоже имеют свойство заканчиваться. Но в январе Ксюше неожиданно повезло. На очередном собеседовании ей в приеме на работу отказали, но зато дали телефонный номер музея, где ее кандидатурой могут заинтересоваться. Ксюша позвонила, приехала в музей и была принята на работу! Впору было подумать, что это бабушка, обожавшая Ксюшу, похлопотала там, наверху, у ангелов за свою внучку и пристроила не куда-нибудь, а как выясняется, под крылышко к своей старой приятельнице.
В это время Ксюша как раз дошла до своего рабочего кабинета, который она за неимением свободного пространства делила с еще двумя сотрудниками. Сейчас тут был лишь один Георгий – эксперт по технико-технологической экспертизе предметов. Вторая сотрудница – Кристина вышла по своим делам. Обоим им было уже за сорок, но они считались в музее совсем зелеными. И новенькую Ксюшу определили к ним, сочтя, что «молодежи» полезно быть вместе.
– Да, мы молоды телом и духом.
Особенно на этом настаивала Кристина, которой очень хотелось максимально продлить срок своей молодости. Георгий больше помалкивал. С ним у Ксюши складывались хорошие отношения, и она с огорчением наблюдала, как в последние дни Георгий – немолодой уже мужчина, с бородой и брюшком – увивается возле хлыща Вени.
Ксюша прошла к своему рабочему месту и достала документы, с которыми ей предстояло поработать. Внезапно она почувствовала, что рядом с ней кто-то стоит. И, подняв глаза, увидела нависшего над ней Георгия. В руках у него был портсигар, который он нервно крутил в своих тонких пальцах. Портсигар, насколько могла видеть Ксюша, был дорогим, с блестящей гладкой поверхностью, украшенной тонкой чеканной насечкой.
Георгий вообще был любителем всего изысканного и дорогого. Каждое его появление в музее было своего рода маленьким шоу. Все сбегались смотреть, в чем сегодня заявился на работу их Георгий и как он сегодня выглядит. Парикмахера он посещал не реже одного раза в неделю. От брадобрея, кажется, вообще не вылезал. И всегда от него пахло французскими духами. И всегда руки у него были безукоризненно ухожены. Да, держал себя Георгий с шиком.
Сейчас на нем были брюки из плотного шелка, какая-то потрясающе элегантная рубашка и жилет. Весь ансамбль довершал шейный платок, на котором красовался логотип известной фирмы. Смотреть на Георгия было приятно, хотя у Ксюши всегда невольно возникал вопрос: на какие такие средства он позволяет себе все эти красивые и дорогие обновки?
– Что тебе? – спросила у него Ксюша, поняв, что Георгий сам не уйдет.
– Не притворяйся, будто бы ты не понимаешь, что происходит у нас в музее.
И этот туда же!
– Ну, допустим, понимаю.
– Веня с Дюшей готовят смену власти.
– Вижу.
– Это не их прихоть, это пожелание сверху. Там хотят сделать наш музей современным, вдохнуть в него новую жизнь. И сделать это могут лишь молодые руководители, не обремененные замшелыми взглядами и этой привычкой цепляться за ушедшее прошлое. Так что это пожелание ОТТУДА. А они ТАМ в таких вещах разбираются.
Ксюше невольно стало смешно, как он выделяет голосом это «оттуда» и «там», и она спросила:
– Оттуда – это откуда?
– Оттуда!
И Георгий так выразительно закатил глаза к потолку, что впору было подумать, что пожелание исходит от самого Господа Бога. Но, конечно, пожелание могло исходить лишь от руководителя учреждения.
– Да, да, всем нашим ветеранам труда придется уйти! Главному бухгалтеру. Главному инженеру. Главному хранителю. Заведующим секторов. Всем руководителям! Может быть, кому-нибудь из специалистов разрешат остаться, если они проявят свою лояльность к новому курсу. Ну, и служащие – кассир и контролер, да смотрители – эти тоже останутся.
– А гардеробщик с дворником?
– Ксения, не придуривайся. Не время шутить. Речь идет о твоем будущем. Ты хочешь остаться в музее?
– Сейчас – да.
Но в обновленном по вкусу Вени музее для нее места уже не будет. Это Ксюша знала твердо.
– Тогда подписывай!
И Георгий извлек откуда-то лист бумаги, густо испещренный подписями. Ксюша наклонилась, чтобы изучить его. Сколько же тут подписей! Почти все сотрудники поставили закорючки. Вот кучерявая подпись Гены – их художника-реставратора, вот быстрая и размашистая подпись специалиста по сохранности музейных предметов. Почти все специалисты подписались под текстом этого документа. Но что значилось в нем? И Ксюша принялась читать.
