Мои скулы покрылись румянцем и страшно захотелось замять тему. Но и ответ получить тоже хотелось.
– А он? – уточнила, некрасиво кивая на Барса.
– Оле… – пробурчал Акель.
– Не понимаю, – настаивала, не желая сдаваться.
– Он лев, – четко и с раздражением проговорил Тардилар. – Так ясно?
– В смысле, настоящий лев? – сказать, что я обалдела – это ничего не сказать
Котик шмыгнул носом и отмахнулся. И тут я поняла еще одну вещь: Акель не хотел говорить о Барсе из-за ревности. Котик поменьше психовал, когда речь заходила о его старшем брате в плане вида.
Стало смешно от такой реакции. Хотя, в следующий миг пришло еще одно осознание: в моей группе целый зоопарк из крупногабаритных хищников! А староста там – ядовитая змея.
– Офигеть, – вслух проговорила я.
– Он не буйный, – по-своему расценил мой выпад Тардилар. – Наглый – да. Сильный, зараза, – не то слово. Но в конфликты обычно не лезет, предпочитая оставаться наблюдателем в стороне. Вот сегодня, когда вы рунами поместили их в закрытое пространство, Барс мог применить силу и выйти. Не стал. Он опасный хищник, предпочитающий созидать, но это не значит, что такого можно привести домой, как обычного котика.
– К чему была ваша последняя фраза? – нахмурилась я.
– Мое заклинание тишины О'никар порвал с легкостью, чтобы заговорить с вами, – спокойно пояснил Тардилар. – Вы, Аурика, молоды. Он молод тоже…
– Он – студент, – возмутилась я. – Плевать, лев, крокодил или человек, для меня недопустима сама мысль о романе со студентом. Кошмар.
Акель довольно ухмыльнулся:
– Хорошо. Тогда сразу давайте ему это понять. Будет напирать – скажите мне. Мало ли.
– Глупости, – отмахнулась я. – Вообще не понимаю, с чего подняли столь неправильную тему. И вообще, мне кажется, я уже говорила вам, что прибыла сюда для работы. Все остальное меня не касается.
– Помню, – Тардилар остановился перед дверью в третий корпус, куда минутой раньше вошли один за другим наши подопечные. – Спортивный зал. Моя вотчина. Эру вперед.
Передо мной придержали открытую дверь, приглашая внутрь.
Глава 7
Акель Тардилар
Она вошла, бросив взгляд через плечо, словно сомневалась, стоит ли следовать за нами. И ведь сама обрекла всех на наказание. Меня в том числе. Бегай теперь с этими… по темному лесу, ищи неприятностей на свой зад. Я ведь не собирался туда сегодня на самом деле. Так, погонял бы немного этих задохликов по залу, соткал бы пару простых, но действенных иллюзий…
Но нет. Маленькая злопамятная колючка решила иначе, и, откажись я идти, студенты быстро смекнут, что ее слово ничего не стоит…
Посмотрел на Аурику, ухмыльнулся мысленно. С виду хрупкое милое создание, а приблизишься – затащит в темный лес и глазом не моргнет.
Заперев двери в зал, я прошел к рассевшимся на лавках пакостникам. Эра Шторм в это время отошла подальше и, остановившись напротив двери-портала, стала изучать начертанные там руны-артефакты.
Кашлянув, я привлек к себе внимание провинившихся студентов, лениво осмотрел каждого, задержался немного на Аде. Скривился. Пусть помнит – мое мнение о ее нахождении в этой группе и в этом колледже вообще – неизменно. Помолчал пару секунд, нагнетая обстановку и проговорил своим особенным, припасенным для таких случаев голосом, что разочарован ими.
Подождал. Оценил эффект.
На подчиненных это хорошо действовало. Они как-то подбирались сразу, каялись, начинали работать с удвоенной силой.
На мерзавцев подействовало слабо. Они в большинстве своем постарались изобразить раскаяние, но получалось плохо.
Эр Фобиар старательно тер указательным пальцем и без того блестящие ботинки, эра Грица смотрела в упор, демонстрируя упрямство и готовность идти до конца, а Барс и вовсе пялился на Аурику, игнорируя мои попытки воззвать к их совести.
Не надо было отпускать их на каникулы. Распустились, гаденыши. Особенно староста. Тормис Кхарт как раз нагло сцедил зевок в кулак. Скучает, бедняга. Не знает, что в этом году половина учебного времени будет отведена на физическую подготовку.
Я стану им родной матерью, отцом и друзей заменю.
Потому что по итогу третьего курса игры и иллюзорные нападения для ребят закончатся, начнется настоящая работа: трудная и смертельно опасная. Но допустят к службе только тех, у кого будут рекомендации трех преподавателей, ведущих основные предметы по профилю. И я среди них.
– Они не раскаиваются, – громко сообщил я, отворачиваясь от группы и глядя на обернувшуюся Аурику. – Нисколько. А ведь я думал, что у этих ребят есть мозги и потенциал. Но…
Развел руками, склонил голову, вздохнул грустно.
– Мне кажется, вон тот слева осознал всю бесчестность своего поступка, – вступила в диалог со мной эра Шторм, тыча пальцем за мою спину.
Я посмотрел в указанном направлении. Морис Тоу сидел чуть ссутулившись, пялился в пол, дышал ровно, руки покаянно сложил на коленях. Топнув ногой, заставил его вздрогнуть и сонно осмотреться. Помнится, на третьем курсе я тоже наловчился спать с открытыми глазами…
– Нет, он не понял, как оскорбил нас своим поведением, – совсем загрустил я.
– Жаль, – кивнула Шторм. – Не так я себе представляла будущих защитников магического порядка.
– Им еще предстоит целый год учебы, – решив вступиться за подопечных, улыбнулся им. Ада Грица сильно побледнела, сцепила руки в замок. – Но вспоминать про правильный путь можно уже сейчас. К чему откладывать? Вы согласны со мной, эр Кхарт?
Староста недовольно насупился:
– Мы не нарушили Устава…
– Знаю, – прервал его я, придав голосу больше холодности, – но вы нанесли оскорбление кураторам. Мне и эре Шторм. И если я вас простить готов – благо, душа у меня широкая, с прекрасным внутренним миром, – то эра Шторм все еще под впечатлением от подобного приема. Ей кажется, что вы недостойны носить форму.
– Нам жаль, – подумав пару секунд, сказал Кхарт.
– И все? – подбодрил его я.
Староста поднялся, выпрямил спину, руки вытянул по швам и громко четко проговорил, по-прежнему глядя на меня:
– Просите, эра Шторм, за доставленные неприятности. Мы жалеем о случившемся, постараемся исправиться!
– В смысле, постараетесь больше не попадаться? – уточнил я.
– Так точно. То есть, никак нет!
– Ясно, – махнув Кхарту, покачал головой, задумчиво бубня: – Не так все и не то. Вот если бы… Ну точно!
Тринадцать пар глаз уставились на меня с преувеличенным интересом. Аурика тоже ждала, что я там придумал.
