Голова Нэнси качнулась на долю дюйма – едва различимый кивок.
– А потом я вспомнила еще одну вещь, которую нам сказала учительница на уроке математики. Мне тогда было двенадцать.
Припоминая точные слова, она помедлила. То, что казалось столь глубокомысленным, сейчас уже подверглось сомнениям. Учительница говорила о любви и страдании, о Христе в Гефсиманском саду; о том, что каждый из них в какой-то момент почувствует себя одиноким, заброшенным всеми – даже Богом. И когда время придет, они должны знать – это не конец, Бог рядом и поможет, если вверить ему себя. Почему-то эти слова запали в душу крепче любой проповеди, однако не стоит повторять их Нэнси – не сейчас.
– И что же она сказала? – Нэнси наклонилась ближе.
Агата перевела дух.
– Она сказала: «Каждый из вас рано или поздно впадет в отчаяние». – В принципе, недалеко от оригинала. – «Невозможно любить без страданий – но кто не любил, тот никогда не познает смысла жизни». Потом еще добавила: «Когда все оборачивается против вас и кажется, что больше нет сил, не сдавайтесь: именно в этот момент наступит поворотный пункт, и все изменится».
Агата глянула на свои руки, на обручальное кольцо.
– Я завернулась в пальто и закрыла глаза… Должно быть, уснула, а когда проснулась, было уже утро. Сквозь туманную дымку вставало солнце, где-то неподалеку пел дрозд, и я радовалась, что живу.
– Спасибо.
Рука Нэнси поднялась и застыла на полпути: ей хотелось дотронуться до плеча собеседницы. Снаружи послышались шаги, и она отдернула руку.
– Если захочется улизнуть, приходите ко мне, – сказала Агата, поспешно вставая. – Я в купе номер шестнадцать.
Глава 8
София – Симеоновград
Кэтрин подняла голову от книги и глянула на часы, удивляясь, куда пропала Агата. Прошло уже двадцать минут! А вдруг она потеряла сознание и лежит там на полу, бездыханная?
Кэтрин вскочила на ноги. Зачиталась дурацкой книжкой с загадочным сюжетом: труп в комнате, запертой изнутри! Ерунда, конечно – жвачка для мозгов, как сказал бы ее отец; и все-таки довольно неглупо.
Едва она схватила дверную ручку, как та повернулась.
– Вы не спешили. Я уже собиралась посылать спасательную экспедицию!
– Я зашла к Нэнси Нельсон, – пояснила Агата.
– Ах, уже Нэнси… – Кэтрин склонила голову набок. – Ну и?
– У нас не было возможности толком поговорить. – Агата опустилась на банкетку, потирая лоб рукой. – При ней какая-то женщина из железнодорожной компании.
– Наверное, боятся повторения, – понимающе кивнула Кэтрин. – Она объяснила, как все вышло?
– Сбежала от мужа. – Агата помедлила, глядя мимо Кэтрин в темноту за окном. – Говорит, не могла дольше выносить его нелюбовь. Собиралась остаться у родственницы в Багдаде, какой-то Делии, но получила телеграмму – оказывается, та умерла. Вот она и не выдержала.
– Делия? – нахмурилась Кэтрин. – Делия Грэнфилд?
– Не знаю, она не упомянула фамилию.
– Наверняка та самая. Я ее встречала пару раз. Умная, бегло говорила на арабском и фарси. Скорее всего, была шпионкой.
– Да что вы!
– Работала на британское консульство. Знакомилась с женами местных и через них отслеживала деятельность в курдской общине. Как-то раз приезжала на раскопки, Леонард ей все показывал.
– Интересно, как она умерла…
– Ну, учитывая, каким опасным делом она занималась, вряд ли своей смертью.
– Бедная Нэнси! Ей и без того досталось…
Кэтрин вытащила из сумочки портсигар.
– И что же она собирается делать, не сказала?
– Не знаю. На ее месте я бы села на ближайший поезд до Лондона. Дома у нее больше шансов, чем в чужом городе, где никого не знаешь. Хотя она говорит, что не может вернуться.
Кэтрин прикурила сигарету и выпустила облачко дыма.
– А что, муж и вправду такая скотина?
– Вполне возможно…
Глаза Агаты стали похожи на речную гальку, взгляд ожесточился. Наверное, думает о собственном браке. Когда она сбежала в Харрогейт, в газетах писали о том, что у Арчи Кристи есть любовница.
Кэтрин вытащила изо рта сигарету. Так легко сказать всего четыре слова: «я знаю, кто вы», но что-то останавливало. Можно притвориться перед самой собой, что Агата еще слаба физически и морально после событий прошлой ночи и надо бы ее пощадить; или, допустим, стоит уважать ее решение скрываться под чужим именем… На самом деле все было не так. По правде говоря, Кэтрин просто наслаждалась властью, которую даровало ей тайное знание. Она еще разыграет эту карту – потом, когда придет время.
– Пора переодеваться к ужину, – сказала она вслух. – Только сперва надо сменить повязку: кровотечение уже наверняка остановилось.
Пока Кэтрин отдирала присохшие бинты, Агата не издала ни звука: ушла в себя, в свой внутренний мир – как привыкла делать в момент сочинительства. Тут Кэтрин ее прекрасно понимала: она и сама практиковала подобный эскапизм, когда восстанавливала древний артефакт. Мысленное усилие, необходимое для визуализации разрозненных кусочков в единое целое, – лучшая терапия, лучший способ избавиться от тяжелых воспоминаний.
Кажется, в «Татлере» печатали фотографии со свадьбы Нэнси Нельсон. Интересно, что она чувствовала? То же, что и сама Кэтрин, когда шла к алтарю: волнение, влюбленность, наивную веру в будущее… Сколько времени понадобилось для крушения иллюзий? Похоже, этот брак рухнул еще быстрее, чем ее собственный.
Опять же, Агата… Что произошло на самом деле? По своему горькому опыту Кэтрин знала – нельзя верить всему, что пишут в газетах. Почему она выбрала именно Багдад? И зачем притворяется вдовой? Неужели до такой степени ненавидит мужа? Или чувствует себя виноватой за развал семьи и не в состоянии признать развод? Кэтрин нахмурилась, разглаживая пластырь. Если все дело в чувстве вины, она уложит эту женщину одной левой…
* * *
«Восточный экспресс» катился по Болгарии. Начался дождь, стекла испещрили косые полосы. Когда Агата с Кэтрин вошли в ресторан, в окна уже бил град. Все взгляды были прикованы к стихии, чему Агата мысленно порадовалась: ей казалось, что громоздкая повязка сильно выделяется под шарфом. Едва женщины успели сесть, как вечернее небо прорезала огромная молния, за которой тут же последовал устрашающий удар грома. Раздались испуганные восклицания. Официант, подошедший с меню, покровительственно улыбнулся.
– Не волнуйтесь, леди, – сказал он. – В Родопах
[22] грозы – не редкость, скоро пройдет.
Но тут сверкнула очередная молния. Женщина за соседним столиком вскочила на ноги, опрокинув бокал вина и чудом не залив платье из зеленовато-голубого шелка, украшенное блестками. Пока второй официант менял скатерть, Кэтрин разглядывала присутствующих, словно искала кого-то. Заметив любопытное выражение лица Агаты, она пояснила:
