Антон рот закрыл, но выглядеть умнее от этого не стал.
– Штази? – встрепенулся я. – Госбезопасность ГДР? Так ее же два десятилетия как не существует!
– Многие так думают, – кротко сказал шеф. – Вы пока отправляетесь в аэропорт и там ждете, пока вам привезут новые документы, визы, билеты и все прочее. Материалы ты, Пат, получишь, а я жду текст интервью и первый вариант статьи послезавтра утром. Если что, послезавтра же пойду к ментам – ох, они буду рады, узнав, что им есть кого взять за яйца по поводу этого убийства…
Бартоломью поморгал немного, но вновь ничего выдавить не смог.
Вот так-то, дружище, это тебе не задницу в офисном кресле просиживать и не с секретаршами флиртовать.
– Ладно, шеф, – сказал я. – Отдаемся в ваше распоряжение и готовы принести присягу.
– Не сомневаюсь, – ответил Арнольд Тарасович и неожиданно легко поднялся.
Глава 4
Ох, нужен нам берег турецкий
В гостях хорошо, а дома лучше.
Марко Поло
В Домодедово меня и Антона отвез другой заместитель Рэмбо, большой и добродушный парень Костя.
– Приехали, хлопцы, – сказал он, когда «Мерседес» наш остановился на стоянке. – Пистолет лучше бы внутрь не тащить. Или ты, Пат, собираешься идти с ним через таможню?
А я, честно говоря, совершенно забыл про «игрушку» под мышкой.
– Не собираюсь, – признался я. – Заберешь его?
– А то, – Костя широко ухмыльнулся.
Он положил пистолет и кобуру в бардачок, мы выбрались из автомобиля и зашагали к аэровокзалу.
Время подходило к одиннадцати ночи, но жизнь тут кипела вовсю.
– Чего делать будем? – немного растерянно спросил Антон, до сих пор, похоже, не отошедший от шока.
– Как что? – делано удивился я. – Лечить нервы самым приятным способом.
«Кабинет невропатолога» мы отыскали довольно быстро – небольшой, уютный и с барменом, жутко похожим на Джета Ли.
– Привет, служивый, – сказал я ему. – Что у тебя есть выпить?
– А все что хотите, – ответил мне «Джет Ли» с рязанским акцентом. – Можно в чистом виде, можно коктейль. Ну а ежели закусить пожелаете – сэндвичи имеются со всякой снедью.
Костя сказал, что он на работе, и взял сок. Бартоломью, парень простой, фактически пролетарий умственного труда, выбрал сто граммов водки. Ну а я решил попижонить и заказал «Мохито».
– Только не с барбадосским ромом! – предупредил я бармена. – Он сам по себе сладковатый, а вместе с остальным и вовсе компот получится. С кубинским или пуэрториканским.
«Джет Ли» посмотрел на меня с уважением.
Мы сели в углу, и когда бармен принес напитки, я поднял бокал и торжественно провозгласил:
– Ну, за успех нашего безнадежного дела!
– Скажешь тоже, – пробурчал Антон, мы чокнулись и выпили.
– Кстати, а что там такое? – спросил Костя, указав на мой стакан. – Я в коктейлях не очень разбираюсь.
– Листья мяты, белый ром, сок лайма, содовая, сахар, лед, – перечислил я.
– Ну, надо же, – сказал Бартоломью без обычной своей экспрессии, а затем добавил почти мрачно: – Извращение это все. Все эти виски, коньяки, ромы и прочие текилы – просто самогон.
– Ну не скажи! – Я краем глаза заметил, что за соседний столик кто-то сел. – Самогон из сахарной патоки, который чернокожие на Карибах гнали еще триста лет назад, называется «тафия», и это пойло ты вряд ли бы взял в рот. То, что хлестали всякие пираты типа Джона Сильвера или Джека Воробья, было чуток получше и именовалось «акуардиенте», что по-испански означает «огненная вода». А современный ром очищают не хуже, чем ту же водку, и способ его производства придумал Факундо Бакарди, объявившийся на Кубе в середине девятнадцатого века…
Костя хмыкнул и поаплодировал мне, а Антон посмотрел на стопку с водкой без прежнего воодушевления.
– Браво, – сказали из-за соседнего столика низким женским голосом. – Вы во всем так же хорошо разбираетесь?
– Во многом, – сказал я и повернул голову.
Сидевшей по соседству с нами дамочке было лет тридцать, и она вполне могла сниматься в рекламе – там, где требуется показать идеал зрелой красоты. Темные густые волосы, безупречная кожа, синие глаза, и в каждом движении, взмахе ресниц – осознание собственной привлекательности.
Настоящая опытная львица, рядом с которой та же Даша показалась бы наивным котеночком.
– Ах, не подскажете ли тогда мне, какой напиток выбрать? Я боюсь летать, – призналась она с хорошо сыгранным смущением. – И хотела бы немножко приглушить страх.
– Если говорить о роме, то возьмите «Бакарди сто пятьдесят один», – сказал я. – Правда, в нем семьдесят пять градусов, и с ног он сшибает, что лошадиное копыто. Но зато о страхе точно забудете. А если хотите чего помягче, то выберите янтарный ром «Эклипс», который разливают на Барбадосе. Клянусь чем угодно, вам понравится.
О том, что и тот, и другой стоят немало, я упоминать не стал – по дамочке видно, что она способна купить весь этот кабак, а летит наверняка в Англию, в гости к Роме Абрамовичу.
Синеглазая красотка улыбнулась, но тут в разговор вмешался Бартоломью.
– Ух ты! – воскликнул он и вскочил, едва не опрокинув стул. – Не слушайте вы его!
Через мгновение он оказался за столом нашей соседки и принялся что-то ей горячо объяснять, тыча рукой в сторону стойки бара. Дамочка сохранила улыбку на лице, но видно было, что это далось ей с трудом.
– Как думаешь, есть у него шансы? – спросил Костя шепотом, нагнувшись ко мне.
– Никаких, – так же негромко ответил я.
Наш Антон считает себя ловеласом, и я не спешу его разочаровывать.
Он будет виться вокруг этой фифы, набиваться на знакомство, всеми силами показывать, какой он клевый чувак и как с ним здорово. То бишь делать то, чего делать ни в коем случае нельзя, если ты и вправду хочешь довести общение до упражнений в постели.
Если я когда-нибудь перейду от практики к теории, соберусь с мыслями и напишу книгу «Александр Патриарших. «Мои методы съема», то на первой странице будет красоваться известное тысячи лет изречение «запретный плод сладок», дополненное моими комментариями.
Нельзя сразу дать женщине понять, что ты весь ее и готов на все ради нее.
Холодное равнодушие и даже небольшое хамство – лучший вариант.
– Но не будем ему мешать, – добавил я, после чего сходил к стойке и взял сотку темного «Бакарди».
Синеглазая красотка оказалась крепкой и выдерживала щенячий напор Бартоломью целых пятнадцать минут.
– Спасибо за компанию, но мне пора, – сказала она на шестнадцатой и поднялась из-за стола. – Всего вам хорошего…
