Сэр Адамс шумно выдохнул, но на начальника своей секретной службы не глядел. Тот, хоть и гонял по жилам еврейскую кровь, но только отцовскую. Мать его была англичанкой, поэтому Иохим Крамер евреем не числился. И сказать ему — что находится под той каменной горой, которую сейчас растаскивают нанятые люди подлого русского Егороффа, — никак нельзя.
— Вот что, Иохим, — тихо проговорил сэр Адамс, — ты становишься совсем старым. Пора тебе отходить от дел. Подбирай себе на смену хорошего, послушного мне человека. Но прежде... прежде найди способ прекратить разрушение древнего индейского кладбища. На этот счёт ты получишь письменное распоряжение из Вашингтона. Хоть бы и от президента нашей страны. Неделя тебе сроку...
— Неделя — срок долгий, шеф, — Иохим Крамер сел, не спросив позволения, напротив длинного жилистого человека, — тут дело такого свойства, что долго ждать нельзя...
Сэр Адамс опять глубоко выдохнул воздух. Значит, разозлился необычайно. Вдруг заорал:
— Тебе ждать нельзя? Тебе?
— Вам, шеф, ждать нельзя. Этот русский, Егорофф, из той породы гоев, что идут напролом, не уважая чужие законы и обычаи... Он кладбищенские камни сгрызёт, но своё возьмёт.
— Так убейте его!
— Через три дня сделаем. Голову его принести?
Сэр Адамс долго смотрел в глаза своего начальника тайной службы. Что-то Иохим Крамер сегодня не в меру боек и совсем нагл. И не бестолково нагл, а продуманно.
Мягким, почти ласковым голосом сэр Адамс от русской головы отказался:
— Не требуется. Лучше поведай мне, как это ты за три дня сделаешь то, что не мог исполнить за месяц?
— Это не я сделаю, шеф. А мой преемник, ваш новый начальник личной секретной службы.
— Кто таков?
Иохим Крамер хмыкнул, повертел потушенную сигару, уверенным голосом ответил:
— Сэм Полянски, друг и помощник русского каторжанина Егорова.
Позвоните в колоколец, он сюда и зайдёт. А я пока закурю.
* * *
Через четверть часа Сэм Полянски вышел из кабинета сэра Адамса и мутным голосом сказал личному камердинеру своего нового шефа:
— Распорядись проводить меня в дом на Шестой улице. В тот дом, где был начальником господин Крамер. Сейчас я буду вместо него.
Здоровенный камердинер низко склонил голову и правой рукой показал на портьеру, скрывавшую потайную дверь на улицу.
* * *
Сэр Адамс довольно улыбался. Иохим Крамер пыхтел сигарой после очередного крупного глотка коричневого самогона и выкладывал перед бывшим шефом бумаги.
— Вот депеша из города Варшавы. Помечена нашим тайным знаком, что подлинная. Это справка из варшавской синагоги. О том, что Полянски действительно сын Деборы Шнеерсон, вдовы Моше Шнеерсона, раввина всего Варшавского гетто...
— Хорошо, Иохим. Оставь здесь свои бумаги. Ты замечательно поработал за последнюю половину года. И твоя отставка мною сейчас будет не менее замечательно награждена.
Сэр Адамс вынул из ящика стола свой знаменитый в Нью-Йорке бумажник из крокодиловой кожи. Кованым золотом сиял на зелёной коже Моген Давид, шестиконечный «щит Давида». Из бумажника сэр Адамс достал чековую книжку. Иохим Крамер слишком поспешно пододвинул бывшему шефу чернильный прибор. Сэр Адамс, прикрываясь левой ладонью, быстро заполнил листок чековой книжки, вырвал его как положено, по обрезу, сложил надписью внутрь и подал бывшему начальнику своей тайной службы. Потом поднялся.
За ним расторопно поднялся из кресла Иохим Крамер, пряча чек во внутренний карман сюртука. Он тайком глянул на число, написанное на чеке шефом. Пятьдесят тысяч долларов! От этого числа можно и оглохнуть.
— Поедешь домой, в Англию? — спросил сэр Адамс.
— Да, шеф, поеду домой, в Англию. Здесь мне стало прохладно жить, видать, Америка слишком большая... у могил моих предков мне будет теплее...
Сэр Адамс три раза звякнул в позолоченный колоколец. Но руки бывшему сотруднику не подал. А Иохим Крамер, бывший начальник секретной службы «Общества кожаных фартуков», не обратил внимания, что колоколец звякнул три раза.
* * *
Через полчаса огромный чернокожий камердинер из сомалийских негров без стука вошёл в кабинет хозяина, плавно положил перед задумчивым хозяином слегка помятый чек на пятьдесят тысяч долларов. Сэр Адамс кивнул камердинеру на бутыль с напитком. Негр налил себе полный стакан и с хлипом высосал ирландский самогон. Взял со стола приготовленную ему за тихое убийство Иохима Крамера золотую монету в двадцать долларов и тихо вышел...
Глава сорок пятая
В урочище Белой лисы О'Вейзи перед обедом затопил печь, сложенную из дикого камня, когда услышал топот множества коней. Вскинул голову. В единственный проход в урочище Белой лисы, по трое в ряд, на полном скаку ворвался кавалерийский полк. Перед гигантской кучей огромных камней индейского кладбища полк разделился. Одни кавалеристы пронеслись за холм и там стали звучать резкие команды. Полк готовился разбить долговременный лагерь.
Три десятка кавалеристов окружили ирландских ломщиков камня и, выкрикивая злые команды, погнали их к выходу из урочища. А к месту русской стоянки, к егоровским фургонам и палаткам, галопом приближался третий кавалерийский отряд из двадцати военных. И впереди них мчался... Сэм Полянски.
Сэм подлетел прямо к печи, конь его шарахнулся от жара печных камней.
— Где Егоров? — крикнул Сэм, не покидая седла.
О'Вейзи ошарашено глядел на красное лицо компаньона.
— Что случилось, Сэм? Что за боевую атаку ты возглавил? — спросил О'Вейзи.
— А то случилось, что попали вы в кривую переделку со своим русским... бандитом! И меня втянули в гибельное дело... Правительство Соединённых Штатов Северной Америки запрещает грабить индейские кладбища! Прокурор нашей страны издал постановление об аресте тебя и Егорова! Где этот каторжанин?
О'Вейзи помотал головой. Да, он был прав, десять дней назад предупреждая Егорова о... подлеце Сэме Полянски. И вот, всё пошло не так. Быстро и грубо пошло не так, как должно было идти. И теперь вёл «золотое дело» — Сэм Полянски. Компаньон Сэм Полянски... бывший компаньон Сэм Полянски. И то дело пахло топлёным свиным салом, ибо таким салом мажут висельную петлю...
Два десятка кавалеристов между тем окружили лагерь Егорова. Шесть палаток, где ночевали рабочие, да три распряженных фургона. Лошади паслись в полумиле от лагеря у малой речки с индийским ещё названием Или. Кавалеристы спешились, полезли в палатки, стали ковыряться в крытых фургонах.
— Где русский? — опять в голос заорал компаньон Сэм Полянски. Ясное дело, уже бывший компаньон.
О'Вейзи слышал, как сзади него трещит крепчайшая ткань палаток, как под тот треск так же трескуче непристойно ругаются английские кавалеристы. В кавалерию здесь берут только потомственных англов. Грамотные здесь генералы...
