* * *
Три дня правили инструмент, пока Егоров, О'Вейзи да Панас Топорник, справив смоляные факелы, шастали внутри горы.
— Вон тот поворот будет, начальник, в него пойдём, — сказал Панас, на четвёртый день, после того, как три дня исканий внутри горы, на пяти этажах горного убежища скиртхов, ничего путного не дали. Камни, камни, дурные запахи и снова простые камни...
— Может, не так обмолвился тебе Пётр Андреевич Словцов, — сказал накануне за ужином Ерофей Сирин. — Может, он сказку какую припомнил, да её тебе и поведал?
— Нет. Не мог мне Словцов сказку сказать, — отмахнулся Егоров. — Он ясно понимал, что если там, под горой есть богатство, то одному мне его не проглотить. Если там дорогие камни, так я тотчас же устрою в Екатеринбурге целый завод, чтобы эти камни гранить и тесать. Народ пристрою к делу. Жить-то на Урале надо? И безбедно жить...
— Надо жить, — быстро ответил Сирин. — Но сначала бы нам надо выйти из этой горной ловушки. Да побыстрее. Вдруг этот... ползун подземный... опять за жертвой вылезет. Откупаться некем будет, кроме самих себя...
— Дай нам ещё пару дней, а сам налаживай обоз. Лишние сани оставь здесь, до села Черкутинтаул пойдём налегке.
— А вдруг ты дорогих камней добудешь столько, что и обоза не хватит, чтобы их вывезти, а?
— Мне людей надо вывезти. Камни, они и подождать могут...
* * *
И тут, как в сказке, право слово, ирландец О'Вейзи, с утра крепко и тайком выпивший, решил уже в пещерных ходах малость водки добавить. Холодно было ирландцу на Урале. Отстал от своих, завернул в узкую расщелину, стал доставать флягу и прислонил факел к стене. Стена внезапно пыхнула ярчайшим красным цветом. Красные прожилки горели в горной породе как языки пламени.
О'Вейзи, конечно, поступил мудро. Сначала глотнул как следует из фляжки, прочистил горло и заорал.
Его долго искали среди щелей, но вот, нашли.
— Это камень рубин, — тут же определил Парас Топороник. — У меня дед уральские камни хорошо знал. Меня тесать камни учил. Да только я пошёл по литейному делу, не по каменному.
Егоров погладил шероховатые прожилки рубина. Хороший камень!
— А мне надо бы, Парас, камень изумруд.
— Знаю такой камень. Он зелёного цвета. За ним надо идти ещё ниже. В яму.
Спустились и в яму. То была огромная пещера и находилась она уже пониже уровня земли. При свете трёх факелов правая стена ямы зазеленела, как молодая трава под Солнцем.
Егоров рубанул киркой по куску зелёного камня, тот отвалился и рассыпался на мелкие брызги.
— Ну что ты, начальник, делаешь? — стал возмущаться Парас. — Не умеешь дорогой камень брать, так и не берись!
Егоров рассмеялся на это замечание, достал свой пистоль, понял его кверху и нажал на спуск. Бабахнуло гулко.
Немного погодя, чуть ли не за стеной пещеры, тупо отозвался ответный выстрел.
* * *
На дорогу к селу Черкутинтаул вышли из горы через две недели. Вышли отощавшие донельзя. Судя по зарубкам, которые делал на оглобле своих саней Ерофей Сирин, в наружном мире шёл уже месяц январь. Январь 1818 года. Вернее, тот месяц уже кончался.
В селе купили новых лошадей, новые сани, набили мешки сухарями и вяленым мясом... На восьми санях везли сорок мешков дорогого камня, добытого в горе Скиртха Тау. Людей в добычном отряде осталось восемь из тех двенадцати, что пошли в поход с Егоровым.
— Это, Александр Дмитрии, нормальные людские потери в таком сумасбродном походе, — пытался утишить душевную муку Егорова Ерофей Сирин. — Наши вон, сорок человек, два года назад ходили за золотом на речку Майчанку. Это возле горы Пыргин Тау. Никто назад не вернулся. Как раз перед твоим появлением в Екатеринбурге в город пришли два охотника из племени манси. Принесли нам ломаное ружьё и две шапки. Наших людей было то ружьё и те шапки. Кости наших людей манси завалили камнями. То, что от них осталось. Манси — народ верный в деле охоты. И в деле заботы. Да...
Они с Егоровым рубили еловый лапник для прокорма лошадей. Лошади за милую душу теперь хрумкали лапником, а люди варили себе по половине горсти овса. Дорога на Средний Урал среди старых гор петляла так, что за день, если считать по прямой, то проходили версты три. Но проходили.
— А что с людьми-то случилось? С теми, кто за золотом ходил?
— Манси сказали, что люди перепутали дорогу, попали под край плато Ман Пу Пу Нор, а там, в длинном проходе, вдохнули яд великанов.
— Чей яд?
— Великанов. Там в давние времена великаны прорубали туннель под Уральскими горами. Ну и все померли... потом. После выполнения своей работы. Боги, так шаманы манси говорят, смертью наказали великанов. Они, те великаны, будто на том плато высекли из камня свои огромные фигуры. На память потомкам... Ну, а чтобы тем потомкам заказать туда, на плато ходить, боги посеяли яд вокруг того места.
— Как это — посеяли яд? Разве яд сеют, Ерофей?
— Так говорят люди, и я так за ними повторяю... Хватит, нарубили полно уже. До последней стоянки лапника лошадям хватит...
Глава шестидесятая
На последней стоянке перед поворотом на Екатеринбург мало ели, мало спали. Даже лошади бродили, как очумелые — чуяли других людей, чуяли большой тракт к большому городу.
Сирин понянчил в руках тот брусок золота, что куснул подгорный зверь. Спросил:
— Может, Александр Дмитрии, тебе ещё чего надобно такого, что нигде нет, кроме как на Урале? Мы подмогу тотчас тебе выставим.
— Нужен мне, Ерофей такой мастер, который мог бы камень изумруд большой величины красиво огранить... Ну, и разные там камни тоже... привести в божеский вид. У меня остался с собой последний брусок золота, так я им и рассчитаюсь. Есть у тебя такой мастер по камню?
— Есть и не один, — тут же отозвался Ерофей, — камнерезов у нас хватает. Они тебе так камни потешут, государю не стыдно станет показать!
— Запрягай! — крикнул Егоров. — Поехали! Работа ждёт! На завтрашней стоянке велю мыться, чиститься и принимать божеский вид! В город же едем! В Екатеринбург!
* * *
В город Екатеринбург въезжали поздним утром, по Невьянскому тракту. Остановились у пятого по правую руку большого дома. Егоров прихватил с собой все восемь кожаных мешков с драгоценными камнями, каждый мешок вмещал не меньше ведра. Ерофей Сирин постучал в калитку. Малость погодя им открыли.
Здесь жил самый большой мастер Урала, полный знаток камнерезного дела.
Пока ждали окончания переговоров камнерезного мастера с Егоровым и Сириным, обозники заметили, что почти в центре города толкутся люди, слышатся свирепые воинские команды.
