— И он бы не потушил его? — усомнился Корф. — Не позвал бы на помощь? В доме человек пять слуг.
— Может, стало плохо с сердцем, жертва упала в обморок, свеча запалила скатерть — и...
— Так или иначе, тело упало на стол и сломало его своим весом. — Пётр Петрович обошёл труп с другой стороны и, стараясь ни к чему не прикасаться, осмотрел череп. В затылке обнаружилась дыра с расходящимися в стороны паутинообразными трещинками.
— Полагаю, он был убит вот этим подсвечником, упал на столик, после чего убийца поджог дом. Когда, по вашим сведениям, начался пожар?
— Крестьяне говорят, за полночь.
— Отец ложился спать самое позднее в десять. Есть тут кто-нибудь живой?
В живых остались кучер Филимон, который как раз в этот день был отпущен барином на рыбалку, а следовательно, не застал и пожара, старуха, много лет служившая в доме у Петра Агафоновича нянькой да ключницей, и Лёнька — хворобый мальчонка-подкидыш, которого Корытников-старший держал при себе, для развлечения обучая сиротку чтению и письму и заботясь о нём так, словно тот был его собственным внучком.
Пётр Петрович попытался поговорить с бабкой, но та только плакала и молилась, осмотрел труп, по всей видимости, задохнувшегося в дыму старика садовника. В доме не удалось обнаружить денщика Филимона и старого слуги Михалыча, в стойле не было ни лошадок, ни брички.
— Филимона Васильева в розыск. — Разгадал загадку на свой лад Шульгин: — Убил барина, скорее всего, ограбил, да ещё и на его лошадях укатил. Орёл!
Опрошенные крестьяне припомнили, будто в сумерках слышали колокольчик с господской коляски, но никто не мог указать точного времени.
— Отец жив и уехал ещё до пожара вместе с Филькой, — после недолгого раздумья сообщил Корытников полицейским. — Вчера был почтовый день, стало быть, он мог получить какое-нибудь важное письмо. С учётом произошедших в последнее время событий и проведения в Новгороде расследования убийства правильнее всего было бы предположить, что Псковитинов отправил сюда официальный запрос. Если Александр Иванович не сделал этого с курьером или не отправил к отцу полицейских, а такое дело, как официальный визит полиции, не скроешь, стало быть, отец получил письмо. В почтовый день — более чем реальное предположение. А получив письмо, единственное, что он мог сделать, учитывая его темперамент и опыт работы, собрался и поехал на ночь глядя.
— Согласен. Дороги у нас, в Санкт-Петербурге таких нет, хоть днём, хоть ночью, хоть в дождь, хоть в снег разъезжай. Аракчеев Алексей Андреевич за этим делом зорко следит, спуска не даёт. Если всё было, как вы говорите, они должны были спешить на первый паром, — сообразил доктор.
— Следовательно, теперь он уже на пути к Новгороду, и догнать его мне не представляется возможным. — Пётр Петрович с унынием оглядел свой пропахший дымом сюртук.
— Но вы точно уверены, что ваш отец... — Шульгин замялся. — Ну, что он всё же уехал, а не услал одного денщика? Возраст всё же и вообще...
Корытников почувствовал острую боль в сердце.
— Отец ложился спать до десяти, пожар случился приблизительно в полночь. Если бы он вышел что-то написать к столу, у него на ногах были бы мягкие шлёпанцы, а никак не сапоги.
— Вы правы, Пётр Агафонович страдал водянкой, я с неделю назад провёл с ним операцию по откачке воды, стало значительно лучше, тем не менее без чрезвычайной необходимости он не стал бы натягивать сапоги, тем более ночью... — радостно поддержал его Корф.
— А кого в таком случае мы нашли в кабинете? — не отставал Антон.
— Его старого слугу Михалыча. — Пётр Петрович печально вздохнул. — Славный был дед, но жутко бережливый, все деньги складывал, сколько себя помню, отец ему отдавал свою старую одежду, возможно, и обувь.
Остановиться было негде, напоив лошадей, Пётр Петрович определил оставшуюся без крыши над головой бабку в один из домов, пообещав на будущее наградить гостеприимных хозяев за заботу о старухе, выплачивая её содержание. Хуже обстояло дело с мальчишкой. Узнав, что старый хозяин, возможно, погиб, он рыдал и трясся, синея лицом и, как казалось, готовый в любой момент упасть и забиться в падучей. Понимая, что, если с ребёнком что-нибудь случится, отец обвинит в этом прежде всего его, Пётр Петрович забрал Лёньку с собой.
Вместе с закончившим свою работу на месте происшествия и подписавшим все бумаги доктором Корфом они добрались до его дома, где Корытников наконец переоделся и, оставив несчастных лошадей и коляску на попечение докторской дворни, направился на станцию, где при помощи Шульгина раздобыл для себя свежих лошадей. Можно было особенно не спешить, так как на переправе всё равно пришлось бы ждать парома, но только, как говорит мужик, на Бога надейся, а сам не плошай. Это ведь повезло, что есть лошади и их отдают по первому требованию, но стоит только расположиться с удобством за столом, положить в борщ ложку жирной сметаны, налить рюмку, нет, впрочем, после приключения в комендантской роте Корытников не мог даже думать о спиртном. Впрочем, не суть, стоит только сесть за стол, как откуда ни возьмись прикатит какой-нибудь генерал и заберёт твоих лошадей, а сколько потом ждать?.. Конечно, у полицейских тоже есть лошади, но ведь они им, поди, для дела могут понадобиться. Поэтому Пётр Петрович велел запрягать и, прикупив в ближайшем трактире корзину припасов, а также получив от Корфа пару пледов, все трое отправились в обратный путь.
Глава 16. Страсти по Аракчееву
— Что касается адвоката Тамшевского, тот ещё гусь, понимаете ли. — Бывший следователь Пётр Агафонович Корытников сидел в кабинете Псковитинова, с довольным видом наблюдая за тем, как его бывший ученик листает папки с документами, которые он привёз из Ям-Чудово. — Располагалась его контора в городе Слуцке Минской губернии, и занимался сей недостойный господин, в частности, тем, что за сравнительно небольшую плату снабжал всех желающих без разбору бумагами, подтверждающими дворянство. Собственно, выследили его именно по приказу Алексея Андреевича Аракчеева, сразу же было заведено уголовное дело, так как жалоб на означенного крючкотвора оказалось преизрядно. Было выписано постановление об аресте, отправлен запрос, ну и всё как полагается. Я это дело отлично помню, и что бы вы думали, сударь мой, вдруг вся цепочка доказательств, которая должна была затянуться на шее проклятого Тамшевского, не то чтобы развалилась, а точно исчезла! Представляете себе? Миг! Никто опомниться не успел. Было дело — и нет дела. Все документы словно испарились сами собой. Вот только мои списки с них и сохранились. Да только копии — их ведь к делу не пришьёшь. Мало ли что я там такое написал, бумага, как говорится, стерпит. А посланный арестовать преступника в 1804 году, дело велось на самом высоком в нашей губернии уровне, генерал Бухмейер, вернулся как бы ни с чем. Зато в тот же год дура Минкина и её детёныш вдруг получили дворянство. — Пётр Агафонович Корытников откинулся на спинку стула, какое-то время с наслаждением изучая выражение лица Псковитинова. — Мало того, наш бывший губернатор, та ещё выхухоль, недвусмысленно дал понять, что всякие разговоры относительно означенного Тамшевского отныне и до веку прекращаются. А в прошлом году, так уж получилось, что, работая над делом об утоплении управляющего села Грузино Синицына, мой сынок Пётр был вынужден сызнова коснуться подложного дворянства Минкиной, и что же, в самый, как говорится, захватывающий момент, шельма-адвокат возьми да и исчезни. Собственно, как исчез Тамшевский, несложно догадаться, выписал себе, ворюга, новые документы и растворился бог ведает где. Тем не менее, удалось установить, что генерал Бухмейер в 1804 году у Тамшевского был и, если я правильно понял, сначала разоблачил его, припугнув каторгой, а потом смилостивился и предложил в качестве небольшой услуги сделать документы для одной дамы. Сами понимаете, дражайший Александр Иванович, кто была эта дама и что выбрал продажный адвокатишка: каторгу или очередную подделку. М-да... В документах канальи Тамшевского сохранились записи обо всех составленных им писульках, так вот, за номером не помню уже каким, стоит имя Анастасии Фёдоровны Минкиной и супротив новое — Анастасия Шуйская, а далее графа с ценой. Будете смеяться, но, запугав Тамшевского, Бухмейер затем явил Божью милость и не только не стал арестовывать фальсификатора, а ещё и заплатил тому целых пятьдесят рублей. Хороши цены в городе Слуцке? За пятьдесят целковых крестьянка получила документы с трёхсотлетней дворянской родословной! Кстати, Петька рассказывал вам, что цыгана Минкина, который, по слухам, даже не был православным, после его смерти похоронили в Грузино у местной церкви, где обычно хоронят священников? Но только поднимать сие дело я лично вам не советую, потому как, коли о том прознает Дмитрий Сергеевич Жеребцов, вас быстрее быстрого отстранят от дела, потому как вряд ли удастся доказать, что Бухмейер действовал без согласия Алексея Андреевича. А наш губернатор никогда не решится поднять дело, которое будет хотя бы косвенно пятнать честь его благодетеля.
