– Это в каком же таком случае?
– Вообще-то вам выделяется время на сон в пути от земной орбиты до лунной, а потом на обратном отрезке. Но вполне реально, что этими временами вы воспользоваться не сможете.
– Пожалуй, и девять суток протяну, – кивнул я.
Ну да, а чего тут не протянуть-то? Если спать на диване Антонова в двадцать первом веке, тянуть можно хоть месяц. Больше – наверное, надоест, да и то не факт. Даже если около Луны и на ней самой прыгать в будущее не получится, все равно как-нибудь выкручусь. Да уж, одиночный полет чреват и не такими сюрпризами. Зато никаких разногласий и конфликтов в экипаже точно не будет.
– Да, Вить, можешь на меня положиться, – гордо подтвердил Антонов. – Я не подведу.
– А это еще что за хрень? – удивился я, повнимательнее рассмотрев эскиз лунного посадочного модуля.
– Вы имеете в виду крепление жилого отсека?
– Ну, если эту конуру из фольги так можно назвать, то да.
– Шанс на самый крайний случай. Если при посадке случится перерасход горючего и его не станет хватать для нормального выхода на лунную орбиту, то отсек можно будет быстро отсоединить, это уменьшит взлетный вес килограммов как минимум на семьдесят.
– И лететь верхом на раме, соединяющей двигатели и баки? В одном скафандре?
– Наверное, такой шанс при всей его неоднозначности все-таки лучше, чем вовсе никакого. И кстати, скафандр тоже планируется облегченный. Не такой, в каких по Луне ходили американцы.
– Блин, вы тут меня своими новостями, наверное, решили уморить еще до полета. Что хотят сэкономить в скафандре?
– В принципе не так уж много, учитывая ваши особенности. Вот, смотрите…
Домой я возвращался, мягко говоря, в расстроенных чувствах. Вот почему все так уверены, что я с радостным визгом соглашусь на такую авантюру? И ведь теперь не откажешься – как никак герой, надо соответствовать. Тьфу!
Вера сразу заметила, что я чем-то сильно озадачен, но только спросила:
– Не расскажешь?
– Завтра пойдем в институт вместе, там и расскажу.
Разумеется, и спецы Семичастного, и я сам регулярно проверяли нашу квартиру на предмет наличия прослушки и вроде пока ничего не находили, но мало ли. В спецкомнатах института вероятность утечки сведений будет уж всяко меньше. Прямо с самого утра туда и пойдем.
– Значит, предлагают лететь одному… понятно.
Вера, услышав, что мне предстоит, ненадолго задумалась, а потом предположила:
– И небось еще дублером поставят Гагарина.
– Почему ты так решила?
– Ему можно будет объяснить, что на самом деле он вместо тебя не полетит ни при каких обстоятельствах. Другим – труднее. Вить, а отказаться никак нельзя?
– Никак, сама же понимаешь.
– Да, понимаю… а давай съездим на улицу Крупской? Прямо сейчас. В самое начало, где должен стоять памятник, но его пока нет.
– Зачем? – на всякий случай спросил я, хотя в ответе почти не сомневался.
– Ты только не смейся… но мне кажется, что там я смогу как-то понять, как пройдет твой полет. Только там, в других местах почему-то у меня ничего такого не получается.
– Не буду я смеяться. Поехали.
– Знаешь, Вить, мне кажется, что тебе будет очень трудно, но все кончится хорошо, – сказала Вера, когда мы, постояв минут пятнадцать в сквере, отправились домой. – Ты мне веришь?
– Да, конечно.
– Ой, ну разве можно лезть целоваться, когда ведешь машину?
– А почему нет? В правилах, насколько я помню, такого запрета не прописано.
– Мало ли, небось, просто не сообразили, когда писали. И раз уж тебе так неймется, то сиди спокойно и внимательно следи за дорогой, а целовать буду я. Вот только ремень перекину поудобнее, и сразу начну.
Встреча с Брежневым прошла в его московской квартире на Кутузовском.
– Ну что, Вить, все ты никак не можешь успокоиться? – попенял мне Леня с какими-то чуть ли не с оте-ческими интонациями, как только мы зашли в его кабинет.
Понятно, он хочет провернуть это дело так, будто я сам так на эту Луну рвался, что удержать ну никак не получилось. Чтоб, значит, его потом совесть не мучила, ежели что. Кстати, не такая уж, с моей точки зрения, плохая позиция. Она подразумевает, что у ее носителя есть пусть и не совсем совесть, но что-то на нее довольно похожее, которое тоже может грызть.
– Так ведь вам небось Келдыш рассказывал, что он надеется обнаружить в том кратере, – пожал плечами я. – И американцы туда наверняка собираются, у них по программе еще три экспедиции. Так что – надо.
– Да, Витя, надо. И ты, хоть иногда и смотришься прямо-таки каким-то разгильдяем, а временами и вовсе антисоветчиком, в душе все-таки настоящий коммунист. Всегда готов, если это необходимо партии и народу, первым шагнуть в неизвестность.
– Да, я такой.
– Тьфу! Вот только с тобой начнешь говорить как с человеком, ты тут же что-нибудь отмочишь.
– Вы же знаете, что высоких слов я не люблю.
– И правильно, это есть признак… а, ладно. Лучше расскажи, как ты оцениваешь шансы этой экспедиции?
– Более или менее объективно смогу их оценить месяца через три-четыре, а пока – в общем, как неплохие. То, что предлагает Челомей, – это почти та же самая «Луна-20», только с дополнительными движками для увеличения грузоподъемности и внешними топливными баками. В общем, ничего принципиально нового не планируется. Самая опасная часть, как мне кажется, это посадка на Землю, а она уже отработана. Правда, пока только с образцами.
– А мне говорили, что самое опасное – это старт с Луны и переход в корабль через открытый космос.
– Ну, там-то все будет зависеть от меня, а я до сих пор себя не подводил. Зато при посадке на Землю мне достанется только роль груза.
Это если мне не удастся отговорить Челомея от идеи сажать на Землю лунный модуль, мысленно уточнил я.
– Ну, раз уж ты настаиваешь…
Да не настаиваю я ни хрена!!! – разумеется, завопить это я себе позволил опять же только мысленно.
– …то Политбюро на ближайшем же заседании рассмотрит вопрос о четвертой лунной экспедиции. Вот только как быть с дублером?
– Да никак, – хмыкнул я. – Лететь могу только я, больше никто. Для любого другого такой полет будет мало отличаться от самоубийства.
– Это понятно, но подготовка без дублера наверняка привлечет ненужное внимание. Гагарин тебя устроит?
Ага, подумал я, Вера, по крайней мере, этот момент предсказала правильно. Будем надеяться, что и все остальное тоже пройдет в рамках ее предвидения. Вслух же сказал:
– Меня-то устроит, а его?
