Тася рядом со мной судорожно вздохнула.
– Его исключили? – тупо переспросил я.
– Ну, формально до его исключения остается пара часов. Это решит педсовет. Но, думаю, вопрос ясный: никто не станет держать в школе того, кто бросается на учителей и наносит им тяжкие увечья. Давно нужно было избавиться от опасного, неуравновешенного, с явным отставанием в развитии…
– Это его сестра. – Я указал на Тасю с надеждой, что Маргарита Петровна прекратит свои злые речи и постарается немного сгладить ситуацию. Но она только скользнула по Тасе неприязненным взглядом и прошипела сквозь зубы:
– Сочувствую.
– Слушайте, но нельзя же просто так его выкинуть! – заторопился я. – Помогите сначала вытащить Ивана из полиции, пусть придет на педсовет и объяснит свое поведение. Ведь физкультурник первым его оскорбил. И вообще, спросите любого: тренер Гай постоянно говорит и делает странные вещи. Он… он как-то странно влияет на учеников. На мой взгляд, это его нужно разобрать на педсовете, хотя бы серьезно предупредить.
– Ты так думаешь? – холодно глянула на меня учительница. – В таком случае советую поговорить с ним лично.
И усмехнулась, указав взглядом куда-то мне за спину. Я резко обернулся – в шаге от меня стоял тренер Гай в своих неизменных очках, но теперь еще и с повязкой на голове.
– Как вы, Гай Андреевич? – Маргарита Петровна сразу превратилась в воплощение доброты и заботы. – Все же вы напрасно не остались в больнице.
– Благодарю за милосердную заботу, – степенно произнес тренер. – К счастью или несчастью, но моя голова бывала и в худших передрягах. Вы позволите мне забрать этих молодых людей?
– Конечно, – мелко закивала женщина с такой странной улыбкой, будто Малодий ей какое-то одолжение делал. Влюбилась она в него, что ли?
– Да, и пока подождите с педсоветом, я сам приму решение по этому юноше с уголовными наклонностями, – уронил тренер уже на пороге, и Маргарита снова закивала.
Тренер тем временем скупо мотнул перевязанной головой, предлагая следовать за ним. В полном молчании мы спустились на первый этаж, прошли через спортзал и оказались в тренерской. На столе поверх двух классных журналов лежала пятикилограммовая гантель, при виде которой Тася еще больше съежилась.
– Удалял следы крови, – оскалился в жутковатой усмешке тренер. – Так что, молодые люди, пришли ходатайствовать за друга и брата?
– Мы очень рады, что вы в порядке, – выдавил я, и это была чистая правда. Конечно, не будь Ванька замешан, я бы этому типу добра не пожелал.
Острый взгляд из-за черноты очков полоснул по мне – похоже, тренер с лету прочитал мои мысли:
– Я бы посоветовал тебе перейти к делу. Не в моем состоянии выслушивать все эти благоглупости.
– Хорошо. Просто Иван сейчас в полиции, а мы бы хотели вернуть его домой. – Я с трудом смог собраться с мыслями, чтобы составить эту фразу. – На него точно что-то нашло сегодня, и мы боимся, что он еще и там чего-то натворит…
– Это точно, бешеному псу стоит остерегаться людей с ружьями, – осклабился тренер. – Вот только пес, увы, этого понять не в состоянии.
– Что вы такое говорите! – привстав на цыпочки, тонким голоском закричала Тася. – Ваня совсем не бешеный, просто вы говорили на уроке недопустимые вещи! Я знаю, мне другие ребята рассказали!
– Вот как, – кривя насмешливо рот, развернулся к ней тренер Гай. – Мне казалось, я просто цитировал некоторые параграфы из медицинской энциклопедии в назидание моим ученикам. Кто еще расскажет им очевидные вещи, что дебил – не прозвище, а диагноз? Разве за такую общедоступную информацию меня стоило убить?
– Нет, – совершенно потерялась девочка. Я видел, что она мужественно борется со слезами. И поспешил сказать:
– Мы тоже осуждаем Ивана. Но хотим, чтобы он вернулся домой, успокоился, пришел в себя. И тогда он точно перед вами извинится.
– Насколько мне известно, заявление пока не написано, и вашего друга без всяких возражений вручат любому из родителей по предъявлении паспорта.
– Родители в Питере, на работе, – забормотала Тася. – Я пока не могу с ними связаться. И они… они могут не вернуться до ночи.
– Я понял, – холодно произнес тренер. – В общем, я подозревал нечто подобное. И потому уже позвонил в отделение и попросил пока освободить мальчика.
– Спасибо, – выдохнул я ошарашенно.
Вот уж от кого не ждал добрых поступков, так от этого типа. Он же, усмехаясь, поднял указательный палец, призывая нас ко вниманию:
– Пока! Однако это совсем не значит, что позднее я не напишу заявление. Потенциальная опасность не должна разгуливать среди нормальных людей. Но, конечно, заступничество друзей дорогого стоит. И если друзья Ивана на деле проявят свой интерес к его судьбе, это может сильно повлиять на мое решение в данном вопросе.
– Что нужно сделать? – спросил я, всем видом изображая готовность провернуть это немедленно.
Недобрая ухмылка искривила багровые губы.
– Насколько я заметил, с нарушителем в дружбе состоял не только ты, но еще трое ребят. Вы – одна компания, не так ли? Так вот, я желал бы, чтобы вы, все четверо, приняли участие во внешкольном мероприятии, которое я курирую. Оно состоится завтра, в воскресенье.
– Хорошо, – немедленно согласился я. – Я точно буду. За ребят не могу ручаться, но я с ними поговорю.
Благосклонный кивок головой.
– Рассчитываю на это. Собственно, участие всех четверых сведет вину Ивана к нулю. Придут только двое – сократится вполовину, ну и так далее. Участие сестры станет дополнительным бонусом в пользу нашего нарушителя спокойствия.
– Я приду, – пискнула Тася испуганным голосом, хотя явно не понимала, на что соглашается.
Я взял ее за руку и вывел из тренерской. Девочка повиновалась, как ходячая кукла.
– Ладно, пошли встречать твоего братца, – сказал я уже на выходе из школы, запахивая на Тасе куртку и натягивая ей поплотнее пушистую шапку. Всего пять минут общения с нашим тренером превратили девочку в зомби, и мне хотелось со всей силы встряхнуть ее. – А насчет завтрашнего дня не сомневайся, ребята все пойдут. Вот тебе ходить не нужно.
Тася вроде как отмерла немного, вскинула на меня тревожные глаза:
– Почему не нужно?
– Ну, этот тренер вообще странный, сама, наверное, заметила. А про эти его «Игры Жизни» мы только сегодня с Бридж говорили… Там, похоже, нехорошие вещи творятся. Учителей он всех под себя подмял, директор далеко…
– Нет, я пойду, – перебила меня Тася окрепшим голосом. – Раз он сказал, то пойду. Вдруг иначе обозлится и напишет на Ваньку заявление? А так, может, удастся договориться, чтобы он хотя бы девятый класс закончил…
– Ну, как знаешь. Вон он, кстати, твой братец.
