– Дома нормально, – ответил я. Потом сообразил, что нужно познакомить девочек, и сказал неловко: – В общем, Кир, это Иола, моя… Ну, ты сама знаешь.
Девчонки обменялись довольно холодными приветствиями.
– Позволишь пройти через вашу территорию? – спросил я вроде как в шутку.
Кирка выразительно хмыкнула:
– А куда деваться? Идите.
И первой пошла к выходу в широкий главный туннель, осторожно перешагивая земляные кучи.
– Игорь… не проснется?
– Можно подумать, ты его боишься! Растерял силушку?
– Нет, просто не хочу, чтобы ты вдруг уснула и упала на камни.
На самом деле встречаться с Печерским я хотел меньше всего на свете. Ни один человек не вызывал у меня такого острого желания прикончить его на месте, а ведь нам, атлантом, даже думать о таком нельзя.
– Чем ты тут занимаешься, Кира? – спросил я, идя следом за сестрой по гулкому, слабо освещенному туннелю, мимо черных раззявленных ртов небольших пещер.
– Ты спустился, чтобы узнать об этом?
– Кир, ну прекрати! – взвыл я. – Мы же с тобой родные, почему не можем поговорить как прежде?!
– А когда это ты прежде интересовался моими занятиями? – огрызнулась Кира. Но мне показалось, что голос ее малость смягчился.
– Потому что был мелким идиотом! И теперь очень об этом жалею!
Сестра помолчала, пару раз вздохнула. А потом все же ответила:
– Ну, в основном уроками, школу-то нужно заканчивать. Еще книги читаю, у Игоря их много, про мир Древних. И гуляю, когда погода нормальная: выбираюсь через шахту в лесу и иду в город. Под нашими окнами часто брожу.
Меня аж в жар бросило от этих слов, столько в них было тоски. Почему такое случилось с нашей Киркой, ведь она совершенно ни в чем не виновата? Я виноват, я ее подставил. И помочь ничем невозможно.
– А зайти слабо? – Свое огорчение я привычно замаскировал под грубость.
– Ночью?
– Да родители в любое время будут рады тебя видеть! А потом, этот твой что, не может выпить двойную дозу сонника? Чтобы ты могла нормально пожить днем, дома побывать?
– Нет, у Игоря днем всегда много дел…
– Каких это, интересно?
Но Кирка, кажется, сама была раздосадована вырвавшейся фразой.
– Тебя это точно не касается, братец!
– Ладно, а в Черных Пещерах ты уже побывала? – сменил я тему.
– Нет, Игорь не хочет, чтобы я сама туда ходила. Мало ли как отреагируют… тамошние обитатели. Потом, когда уж соединимся. А вы зачем туда, если не секрет?
– Есть дела, – пробурчал я.
Уж Игорю точно не следовало знать про исчезновение нашего директора и про странные события, творящиеся в лагере.
– Вот так сразу пойдете? Можно чаю попить, я обед только что сварила.
Я недоверчиво хмыкнул: Кира и готовка – понятия несовместимые.
– Нет, мы правда торопимся, – сказал как можно мягче. Наверное, сестре было очень одиноко, раз попросила об этом.
– Вы этим же путем будете возвращаться? Или сразу в свой лагерь?
Вот хотелось бы мне самому знать ответ!
– Как получится, Кир. Думаю, по-любому скоро увидимся.
Мы уже прошли всю огромную пещеру насквозь и остановились у круглого валуна размером с легковушку, закупорившего вход в нее. Я легко откатил камень.
– Это же не опасно? – вдруг спохватилась, побледнела сестра. – Алеша, скажи мне правду!
– Нет, – сказал я. – Просто небольшая прогулка за образцами местных растений. Не волнуйся.
Кирка с тонким всхлипом шагнула ко мне, и мы крепко обнялись. А потом я, чтобы не напрягать сестру (и поскорее завершить сцену прощания), закатил камень на прежнее место.
Иола, чей голос я не слышал последние полчаса, стояла в сторонке и молча разглядывала тендерную пещеру. Здесь сохранились остатки искусственного неба, хоть и сильно потускневшего, и даже трава росла. Но застывший взгляд девочки был прикован к черному зеву арочного туннеля.
– Это она, да? Пещера Ложных Воспоминаний?
– Ага. – Я подошел и встал рядом. – То еще местечко, если ты не атлант.
– Так пошли?
– Погоди! – заволновался я. – Давай сперва сбегаю на разведку, мало ли что. У меня и браслет с собой. Второй выход завален камнем, вдруг не сможем его в темпе вышибить…
– Да перестань! – отмахнулась девочка. – Вечно все усложняешь. Прорвемся.
И вдруг сорвалась с места, исчезла во тьме.
– Иолка, стой!
Я бросился следом. Пару секунд мы на космических скоростях мчались по абсолютно прямому туннелю. Мысль о камне не давала мне покоя. Перейдя уже просто на запредельную скорость, я обогнал Иолу, выставил вперед руки, собираясь с разбега врезаться в него всем телом. Так с вытянутыми руками и вылетел наружу, зажмурил глаза от золотистого сияния неба, от разноцветья растений и трав здесь, на пригорке. Камня нигде не оказалось, лишь какие-то обугленные обломки выглядывали кое-где из травы.
Еще через мгновение за мной следом вылетела Иола, в лихорадочном темпе закрутила головой. А потом остановила на мне изумленный взгляд:
– Ты кто, мальчик?
У меня похолодело в висках, кожу на голове словно стянула узлом ледяная рука ужаса.
– Иолка… ты чего?
Но уже в следующий миг увидел ее смеющиеся глаза. И рявкнул:
– Нашла время!
– Прости, не могла упустить такой момент. А тут здорово! Да, мы словно попали в сказку, я уже и забыл это ощущение. Ужасные воспоминания прошлого дня как-то померкли на фоне этой красоты и блаженной тишины.
– Сколько тут сейчас времени? – спросила Иола.
– Точно не знаю, но сейчас раннее утро. Шакракумор, наверное, уже на ногах. Ну что, к нему?
– Конечно! Не терпится его увидеть живьем, такой отличный дядечка!
Мы сбежали с холма, пересекли засеянное неизвестными мне злаками поле, пронеслись по улицам еще дремлющей деревни. За невысоким забором знакомого дома я увидел маленького мальчика с единственным глазом посреди лба. Он с очень ответственным и серьезным видом обрывал траву с клумбы в виде облака. Иола звонко поздоровалась с ним на языке флэммов.
Малыш вздрогнул, увидев ее, и едва не сиганул в дом. Но потом заметил меня – и засмеялся от радости. Бросился ко мне, как когда-то к Данко, уткнулся лицом в живот, крепко обхватил трехпалыми ручонками. Потом начал взахлеб что-то рассказывать на общем языке, но я понимал только через слово. Кажется, речь шла о каком-то детеныше, ребенке или зверьке.
Шакракумор, должно быть, заметил нас в окно, потому что в этот момент появился на пороге своего аккуратного домика, лучась приветливой улыбкой. Рукава рубашки закатаны, руки он поспешно обтирал свисающим с плеча полотенцем.
