– Они могли оказаться здесь через полчаса после того, как спустились в Нижний мир, – через силу выдавил я. – Если человеческим шагом, то через день. Почему же их тут нет?
– Сперва они должны были предстать перед Великим Жрецом, так было сказано в том разрешительном письме, – внесла уточнение Иола. – Наверняка Жрец желал им напомнить, что наш лагерь у него в неоплатном долгу.
– Ладно, предстали. Но ведь прошло две недели, где же они?
Иола только вздохнула, но ответила твердым голосом:
– Что ж, гадать бесполезно, сегодня же отправимся в Срединный мир и постараемся их отыскать.
Я согласно кивнул и тут же спохватился:
– Погоди, а как же Данко? Если это был он и если еще не нашел проводника, то он сейчас здесь, в Черных Пещерах!
Может, нам стоит сперва отыскать его?
– А смысл? – в упор глянула на меня Иола.
– Ну как? Да, личность ему вернуть мы не можем, конечно. Но мы хотя бы приведем его сюда, попросим Шакракумора приглядеть за ним. Ну что опять?
Это я отреагировал на тяжкий вздох и возведенные горе глаза девочки.
– Алеша, включи голову. Представь, что кто-то пришел за тобой и сказал: «Сейчас отведу тебя кое-куда, посидишь там пару деньков, а потом тебе все объяснят». Ты пошел бы?
– Да усек уже, ты у нас самая умная, – сказал я сердито.
Иола медленно покачала головой:
– Да не особо. Я, к примеру, даже представить себе не могу, почему тот флэмм, который, возможно, Данко, называет себя Великим Жрецом.
Шум с улицы отвлек нас от размышлений. Я подошел к окну, отодвинул кружевную, расшитую нитяными цветами занавеску, наверное, сохранившуюся с тех времен, когда в этом доме еще жили женщины. И увидел за забором Энерира, который с трудом удерживал на железной шлейке метрового дракончика. Довольно нескладный питомец был покрыт белесой чешуей, не приобретшей пока красноватый или зеленоватый оттенок. Зато на круглой голове и вокруг дырочек ушей сохранялся зеленый младенческий пушок. Рядом так же отчаянно сражался с дракончиком чуть меньшего размера мальчик-биорд примерно одного с Энериром возраста. Красный пушок у его питомца был даже под крыльями и между пальцами лап. Однако эти малыши уже вовсю осознавали себя соперниками: шипели, яростно скребли землю задними лапами и по-кошачьи размахивали короткими передними, стараясь достать друг дружку, вытягивали шеи и плевались огнем.
Их юные хозяева были экипированы совсем как взрослые наездники: комбинезоны, перчатки до локтя и высокая обувь из серебристого негорючего материала. Однако, когда изрыгнутый зеленым дракончиком огненный шар размером с орех упал на ступню маленького биорда, тот в испуге отпрыгнул в сторону, выронив поводок. Красный дракончик, живо осознав, что его больше ничто не сдерживает, с торжествующим клекотом налетел на зеленого. Внук Шакракумора, хоть и продолжал судорожно сжимать поводок своего друга, помочь ему ничем не мог, и его лицо отражало полное отчаяние.
Пора было вмешаться. Я вылетел из дома, мигом перемахнул ограду, на секунду завис над катающимися в дорожной пыли телами, прикидывая, как их растащить. Потом разом ухватил обоих дракончиков за шлейки и раздернул в разные стороны. Яростно барахтаясь и грозно урча, противники повисли в моих разведенных на максимальное расстояние руках. Эх, сфотографироваться бы сейчас, да на аватарку! Я даже повернулся к окну, за которым маячила Иола, вдруг догадается щелкнуть на телефон. В это время красный дракончик, коварно косясь на меня глубоко утопленными глазками, как-то хитро извернулся и тяпнул меня зубами за тыльную сторону левой кисти.
Поначалу я ничего не почувствовал. Вручил один поводок Энериру, другой – незнакомому мальчишке-биорду, который все это время таращился на меня, позабыв о питомце, и пришлось даже чуточку его встряхнуть, чтобы вернуть к реальности. Из-за дома прибежал на шум старый флэмм в плотном комбинезоне и сапогах. От него попахивало навозом, похоже, чистил сарай. И вот тут я ощутил, что не могу больше пошевелить ни рукой, ни ногой, а также сглотнуть или закрыть глаза. А хуже всего, что равновесие в моем теле нарушилось, и я стал заваливаться лицом вниз, как статуя с постамента.
Шакракумор ловко поймал меня и на руках оттранспортировал в дом.
Наверное, мои глаза, которые только и оставались живыми, выражали такой ужас, что Иола бросилась ко мне, схватила за руки – я не почувствовал ее прикосновений – и завопила:
– Алеша, что с тобой?! Пожалуйста, держись, пожалуйста!
Тут флэмм отстранил ее и начал натирать мне руку какой-то бледно-салатовой мазью. Вот ее я почувствовал – кожу сильно защипало. В следующий миг уже смог моргнуть и сделать нормальный вздох. И выдавил, едва ворочая языком:
– Что… это… было?
– Спокойно лежи, – проворчал флэмм, слой за слоем покрывая мою руку мазью.
Но это было все равно что попросить меня не дышать: я без конца шевелил конечностями, желая убедиться, что они исправно двигаются. А стоило Шакракумору отлучиться, как я уже поднес к глазам укушенную руку и охнул от ужаса. Под густым слоем мази проглядывала космическая чернота, ее щупальца медленно расползались на пальцы и запястье.
– Спокойно, Алеша! – приказал флэмм, возвращаясь ко мне с полотенцем в руках. – От укусов дракона не умирают, иначе мы бы не позволяли нашим детям с ними возиться. Хотя отметина станется навсегда, тут уж ничего не поделаешь. Но волноваться не стоит.
Говоря это, он протирал мою руку влажным полотенцем. Когда закончил, Иола, все это время взиравшая на меня скорбным взглядом, вдруг громко прыснула и закрыла рот ладонью. Я поспешил глянуть на место укуса и заорал на весь дом:
– Это еще что такое?!
На тыльной стороне моей ладони теперь красовался диковинный цветок с черно-фиолетовыми закрученными в штопор лепестками и рубиновыми вкраплениями, чем ближе к центру – тем интенсивнее. Сильно смахивало на тату, только я уж точно не стал бы украшать себя цветочками, пусть даже такого странного, хищного вида.
– А что, прикольно, я бы от такого не отказалась, – кивнула Иола, стараясь сохранять серьезный вид.
– Ну так иди и сунь руку в пасть другому дракоше, может, еще лучше выйдет! – рассвирипел я.
Шакрамор только улыбался, наблюдая за нашей перебранкой, потом сказал:
– Существует предположение, что укус дракона наделяет укушенного особенными способностями.
– Какими? – Я даже на локтях приподнялся, хотя тело все еще оставалось вялым, оцепеневшим.
– А вот это точно неизвестно, скорее всего, просто одна из легенд нашего мира. Лет двадцать назад даже возникла такая мода: наездники подбивали своих драконов укусить себя, считая, что это увеличит их шансы на победу.
– Увеличивало?
– Некоторые в самом деле побеждали. Только тут же начинались крики о том, что своим ловким трюком или высокой скоростью наездник обязан именно укусу. Так что на подобные вещи был введен запрет, и теперь перед каждым турниром наездник подвергается тщательному осмотру.
