– Алеша, поделикатней нужно с гостями.
Это уже мадам Софи сказала, она как раз появилась на поляне с подносом, на котором все было готово для чая, даже бутерброды. Мне вдруг стало противно, что они собираются отпаивать этого гаденыша чаем, и я повысил голос:
– Ничего, этот гость и не такое видел! Даже метакорпов. Эрик Ильич, я сегодня был в школе, разговаривал с Димой. В общем, никакой этот тип не атлант, он заодно с теми, кто Хонг… Так что он нам многое может рассказать и вообще… пригодится. Так ведь, Младший сын?
Женька лишь поморщился в ответ и стиснул губы до их полного исчезновения. Соболь же продолжал рассматривать его все с тем же доброжелательным интересом, словно не слышал моих обличений. А потом спросил:
– Сколько тебе лет, Евгений?
Тот чуточку поколебался, но губы все же разжал:
– Шестнадцать.
– Вранье! – возмутился я. – Ты в пятом классе.
Он скосил на меня напряженно-злые глаза:
– Так нужно было. По фактуре подошел.
– Ты знаешь, кто мы такие?
Мадам Софи уже разлила чай и присела на скамейку послушать.
– Конечно! Я таких и прежде видал!
– Но сам ты?..
Энергичное мотание головой, глумливая полуулыбка.
– Не. Я нормальный человек.
– Давай рассказывай, нормальный! – рявкнул я. – Про Орден пажа, про папочку и далее по списку.
Глаза из-под заплывших век полыхнули такой ненавистью, что я даже опешил. С каждой секундой Карамыш словно скидывал с себя личину пятиклассника, превращаясь в кого-то очень опасного, упертого, злого.
– Будь это тайной, я не сказал бы ничего, хоть что со мной делайте, – спокойно произнес он, поудобнее усаживаясь на скамье. – Но наш Орден не скрывается, поскольку преследует только благородные цели: защищает людей от древней нечисти. Отличительный знак Ордена: дракон в золотом яйце, насквозь протыкаемый шпагой. А под ним девиз: «Убивая зло, максимально щади добро». То есть если мы и причиняем вред обычным людям, то только в рамках строгой необходимости.
– Ага, а то, что твой папаша в нашей школе вытворял, это тоже в рамках необходимости?! – заорал, вскакивая на ноги, я, но Соболь взглядом усадил меня обратно на скамейку. И кивнул Карамышу: продолжай.
Дальше Женька рассказывал, в общем, то же самое, что и Дима: про мальчика-пажа, провалившегося под землю и позднее бежавшего из Нижнего мира, про создание Ордена, так что я слушал вполуха. Вот только звучал этот рассказ куда жестче, похоже, нашему Димке выдали лайтовую версию. Как только Орден вошел в силу, его члены спустились под землю и разгромили тот самый Нижний мир, в котором столько лет прожил сам основатель Ордена, Верховный паж.
А дальше пошло по накатанной: обнаруживали новое поселение под землей, тщательно изучали обстановку, находили слабые места – и, как правило, объявляли опасной и подлежащей уничтожению. Уже скоро мадам Софи едва сдерживала слезы, а лицо Соболя потемнело, дыхание сбилось. Вопросы он теперь задавал коротко и отрывисто, больше не говорил с этим типом как с бедненьким испуганным малышом.
– Каким образом Ордену удавалось уничтожать поселения Древних, ведь, насколько мне известно, вплоть до середины двадцатого века они сильно обгоняли людей в плане технологий?
Вольготно опершись локтями на стол, парень заговорил с заметным удовольствием:
– Ну, самым крепким орешком стало лишь самое первое, французское поселение. После его захвата в распоряжении Ордена оказались невероятные по тем временам технические разработки, тысячи фолиантов древнейшей библиотеки и, конечно, ученые Древние, которые согласились под страхом смерти работать на Орден. Впоследствии пажисты уже прекрасно знали, к чему готовиться, и почти не несли потерь.
– Остальных Древних поголовно уничтожали?
– Не всех, – широко ухмыльнулся Карамыш. – Оставляли в живых маленьких детей, которые еще не могли осознавать происходящего. Специально для них Орден приобрел два необитаемых острова в Тихом и Атлантическом океанах. На каждом были основаны поселения. В одном воспитывали тех, кто хорошо шел на контакт с людьми, видел в них своих спасителей и благодетелей, во всем подчинялся правилам. А других, с юных лет склонных к побегам и бунтам, растили на другом острове как диких зверей, обучали лишь дракам и искусству убивать. Таким образом, в нашем распоряжении всегда были как идеальные агенты внедрения, лояльные, прекрасно обученные, так и не менее идеальные убийцы.
Да и, похоже, со вторыми мы уже встречались.
– А метакорпы? – спросил Эрик Ильич.
– Их общину обнаружили в одном из разгромленных поселений совсем недавно. Оказались очень удобны в использовании, – с довольной улыбкой сообщил Женька, и мне до невозможности захотелось ему врезать.
Но Соболь уже задал следующий вопрос:
– В Ордене есть атланты?
Кажется, этот вопрос Карамышу не сильно понравился. Я видел, как буквально долю секунды он колебался, – интересно почему? Потом хрипловато произнес, явно волнуясь:
– Да, некоторые пары примкнули к нам добровольно, поскольку разделяли наши цели. Ради них пришлось пойти на большие уступки, ведь согласно уставу только мужчины могут быть полноправными членами Ордена. Но мы умеем быть гибкими и ценить добрые намерения. Так что если вы захотите…
– Уймись, никто тут в твой поганый Орден не вступает, – снова не удержался я.
Тут мадам Софи попросила побольше рассказать об этом самом уставе, и я навострил уши. Всегда любил читать про рыцарские ордены и масонские ложи. А Женька уже разливался соловьем:
– Пажистам запрещено вступать в брак, жить семейной жизнью, но вовсе не запрещено заводить детей. Обычно отец их даже в глаза не видит, но, если родился сын, в возрасте двенадцати лет пажист может взять его к себе на обучение, стать его куратором. Если парень согласен, то разрывает все связи с прежней семьей, становится кадетом и с того момента делает все, чтобы быть полезным Ордену. А в восемнадцать проходит обряд посвящения, акколаду, и становится полноценным членом Ордена. Только это не у всех получается! – Карамыш надменно скривился, будто сам эту акколаду уже тысячу раз прошел.
– Интересно, каков же церемониал? – заинтересовался Соболь, по-прежнему не отрывая от парня изучающего взгляда.
– Акколада длится три дня. В это время посвящаемые – их называют новициатами – не могут спать или есть, но должны проходить различные испытания. Их придумывает куратор с учетом всех слабых сторон бывшего кадета, всех его огрехов. Последнее испытание всегда самое опасное, например парень проваливается в колодец, из которого невозможно выбраться самостоятельно. И когда силы совсем оставляют его, появляется куратор, который может протянуть ему руку. А может и не протянуть, – растянул бледные губы Женька.
– И что, он погибает? – ошалел я.
