– Диана, рада снова тебя видеть, – сказала Амира.
Я ощутила знакомое покалывание. Она была индийской ведьмой.
– А где Мэтью?
– В отъезде по делам, – лаконично ответила я, вылезая из машины.
– Да ты беременна! – произнесла она таким тоном, словно делала сообщение об обнаружении жизни на Марсе.
– Семь месяцев, – пояснила я, выгибая спину. – Позанимаюсь у тебя йогой.
Амира не только присматривала за Олд-Лоджем, но и вела потрясающие курсы йоги, привлекавшие демонов, ведьм и вампиров.
– Не вздумай изгибаться кренделем! – Галлоглас осторожно взял меня за локоть. – Идем в дом, тетушка. Тебе надо отдохнуть с дороги. Уложишь ножки на стол и посидишь, пока Фернандо готовит нам всем еду.
– Когда Амира рядом, я даже не притронусь к сковородке, – сказал Фернандо, целуя Амиру в щеку. – Тебя здесь никто не тревожил, красавица моя?
– Никого не видела, ничего не чувствовала, – улыбнулась Амира, восторженно глядя на Фернандо. – Давно, очень давно мы не виделись.
– Сделай Диане поджаренные хлебцы с акури, и я тебя прощу, – с ответной улыбкой сказал Фернандо. – От одного запаха я уношусь к небесам.
Познакомив Амиру с остальными, я прошла в комнатку, где в далеком 1590 году мы собирались на семейные трапезы. Той карты на стене уже не было. В очаге весело трещал огонь, разгоняя знакомую сырость.
Амира принесла нам тарелки с яичницей и тостами, добавив к этому миски с рисом и чечевицей. Все блюда были щедро приправлены перцем чили, горчичным семенем, лаймом и кориандром. Фернандо завис над тарелками, вдыхая ароматный пар.
– Твоя канда поха напоминает маленькую закусочную, где мы останавливались, когда ехали на Гхарапури смотреть пещеры. Там подавали изумительный чай с кокосовым молоком. – Фернандо снова втянул в себя аромат кулинарных чудес Амиры.
– Она и должна напоминать. Я же все делаю по бабушкиному рецепту. И рис измельчаю традиционным способом: в металлической ступке металлическим пестиком. Диане в ее нынешнем состоянии это блюдо очень полезно.
Я пыталась отнекиваться, говоря, что есть не хочу. Но тмин и лайм обладали какой-то своей алхимией, и она возбудила мой аппетит. Я не заметила, как опустошила тарелку.
– Вот так-то лучше, – удовлетворенно заключил Галлоглас. – А теперь почему бы тебе не прилечь на диванчик и не закрыть глазки? Если здесь не слишком уютно, можно пройти в старую комнату Пьера. Там неплохая кровать. Можешь лечь и на свою. Она никуда не делась.
Дубовый диванчик был щедро украшен резьбой. Он еще годился для сидения, но никак не для лежания. В той, прежней моей жизни он стоял в большой гостиной, а сейчас переехал сюда и встал под окном. Кипа газет на краю подсказывала, что Амира сидела здесь по утрам, знакомясь с новостями.
Я начинала понимать отношение Мэтью к домам. Он жил в них, покидал, чтобы вернуться через несколько десятилетий или даже столетий и лишь немного переставить мебель. Получалось, он владел скорее сетью музеев, чем домами в их истинном смысле слова. Я подумала о воспоминаниях, ожидавших меня в других частях дома. В большом зале, где я впервые встретилась с Джорджем Чапменом и вдовой Битон. В большой гостиной, где Уолтер Рэли обсуждал наши тогдашние трудности под бдительными взглядами Генриха VIII и Елизаветы I, смотрящих на нас с портретов. В спальне, куда мы с Мэтью перенеслись из XXI века.
– Мне достаточно диванчика, – торопливо сказала я.
Вот если бы Галлоглас отдал мне на время свою кожаную куртку, а Фернандо – длинное шерстяное пальто, розочки на спинке не так сильно врезались бы мне в бок. Исполняя мое желание, пальто и куртки моей свиты, сваленные возле очага, превратились в подобие матраса. Окруженная запахами померанца, морской пены, сирени, табака и нарцисса, я закрыла отяжелевшие веки и погрузилась в сон.
– Его видели лишь мельком, – негромко сказала Амира, но ее голос почему-то меня разбудил.
– И все равно, пока сохраняется опасность появления Бенжамена, ты не должна проводить занятия. – Фернандо редко говорил в столь категоричной манере. – А если бы он сюда явился, что тогда?
– Он бы столкнулся с двумя дюжинами разъяренных демонов, вампиров и ведьм, – ответила Амира. – Мэтью тоже настаивал на прекращении занятий, но мне сейчас они кажутся важнее, чем прежде.
– Так оно и есть.
Я опустила ноги на пол и села, прогоняя сон. Если верить часам, прошло всего сорок пять минут. Определить время по изменению света за окном было невозможно: нас по-прежнему окружал туман.
Сара позвала Марту, и та принесла мне мятный чай с добавлением розовых бутонов. Ни капли кофеина, который взбодрил бы меня. Зато он был благословенно горячим. Я успела забыть, какой холод царил в домах XVI века.
Галлоглас пересадил меня поближе к огню. Мне было грустно сознавать, что все заботы направлены на мою персону. Он ведь тоже заслуживал любви. Я не хотела, чтобы Галлоглас страдал от одиночества. Наверное, часть этих мыслей отразилась у меня на лице.
– Не печалься, тетушка. Ветры не всегда дуют так, как хотелось бы кораблю, – пробормотал он, подвигая мой стул еще ближе.
– Ветры делают то, что я им скажу.
– А я сам прокладываю курс. Если ты не перестанешь надо мной кудахтать, я расскажу Мэтью о том, что ты задумала, и вместо одного вдрызг рассерженного вампира тебе придется разбираться с двумя.
Я почувствовала: самое время сменить тему.
– Амира, Мэтью сейчас создает собственную семью, независимую от клана де Клермонов, – сказала я, поворачиваясь к нашей хозяйке. – Она не будет чисто вампирской. В нее войдут и демоны, и ведьмы. Возможно, даже люди. Кто знает? Если у Мэтью все получится, твои курсы йоги станут еще востребованнее.
Я замолчала, чувствуя покалывание в правой руке. Под кожей вспыхнули и запульсировали нити. Несколько секунд я смотрела на них, после чего приняла решение. Жаль, что кожаный портфель, куда Фиби для большей сохранности положила листы из Книги Жизни, находился не возле стола, а в другом конце комнаты. Краткий сон не прибавил мне сил.
Портфель появился возле стола.
– Чертовщина, – пробормотал Фернандо.
– Поскольку ты живешь в доме Мэтью, то имеешь полное право знать, почему мы вдруг свалились тебе на голову, – продолжила я. – Амира, тебе приходилось слышать легенды о первом гримуаре ведьм? – Амира кивнула, а я открыла портфель и протянула ей листы. – Эти листы вырваны оттуда. Из книги, которую вампиры называют Книгой Жизни. Мы полагаем, что третьей и последней вырванной страницей владеет некто Т. Дж. Уэстон из деревушки Чиппинг-Уэстон. Теперь, когда мы наелись и напились, мы с Фиби собираемся поехать туда и узнать, не будет ли он так любезен продать нам этот лист. Впрочем, листом может владеть и женщина.
Стоило мне упомянуть имя Фиби, как она появилась вместе с Изабо. Лицо кандидатки в вампирши было совершенно белым. На лице Изабо застыло выражение легкой скуки.
