– Только не Мэтью. – Я поморщилась и села прямо. Проклятая стрела царапала мне плечо. – Он все бросит, сорвется и прилетит сюда. Смысла в этом нет. Фиби не пострадала. Мы все живы.
Изабо выругалась по-матросски и достала свой красный телефон. Мы не успели оглянуться, как она уже разговаривала с Болдуином, выстреливая французские фразы. Я поняла только половину, но, судя по испуганному лицу Фиби, она поняла больше.
Галлоглас бормотал ругательства, качая лохматой головой.
– Болдуин хочет поговорить с тобой. – Изабо протянула мне мобильник.
– Я так понимаю, ты видела Бенжамена. – Голос Болдуина был таким же холодным и сосредоточенным, как и голос Фиби.
– Видела, – односложно ответила я.
– Он угрожал близнецам?
– Угрожал.
– Диана, я тебе брат, а не враг. Изабо была права, позвонив мне.
– Можно сказать и так… сир.
– Тебе известно, где сейчас Мэтью? – спросил Болдуин.
– Нет. – Я действительно не знала. – А тебе?
– Думаю, он сейчас в каком-нибудь укромном местечке хоронит Джека Блэкфрайерса.
После слов Болдуина возникла затяжная пауза.
– Болдуин де Клермон, ты первостатейный придурок, – дрожащим голосом сказала я.
– Джек был необходимой жертвой в опасной, смертельно опасной войне, которую, между прочим, начала ты. – Болдуин вздохнул. – Возвращайся домой, сестра. Это приказ. Зализывай раны и жди его. Мы все привыкли так поступать, когда Мэтью исчезает укрощать свою больную совесть.
Ответить я не успела. Болдуин отключился.
– Я… его… ненавижу, – проговорила я, выплевывая каждое слово.
– Я тоже, – сказала Изабо, забирая у меня телефон.
– Болдуин завидует Мэтью, только и всего, – заявила Фиби.
На этот раз ее рассудительность была раздражающей. Я ощутила всплеск магической силы, пронизавшей все тело.
– Мне что-то нехорошо, – призналась я, ощущая нарастающую тревогу. – Какое-то странное состояние. Нас никто не преследует?
– Вид у тебя очень нездоровый, – встревожился Галлоглас. – Сколько нам еще ехать до Лондона?
– До Лондона? – удивился Леонард. – Ты же говорил про Хитроу.
Поняв слова Галлогласа как приказ ехать в Лондон, Леонард в привычной для него манере развернул машину.
Мой желудок явно не хотел ехать в Лондон. Я рыгнула, пытаясь удержать рвотный поток. Попытка не удалась.
Изабо откинула мне волосы, одновременно вытирая мой рот шелковым шарфом.
– Диана, что с тобой?
– Должно быть, съела что-то непотребное, – ответила я, подавляя новый позыв. – Последние несколько дней у меня вообще какое-то странное состояние.
– В чем проявляется странность? – допытывался Галлоглас. – Тебя мучают головные боли? Трудно дышать? Плечо ломит?
Я кивала. Поднимающаяся желчь не позволяла говорить.
– Фиби, ты говорила, что Диана показалась тебе взбудораженной.
– Еще бы Диане не быть взбудораженной, – ответила Изабо.
Вытряхнув на сиденье все, что было у нее в сумочке, Изабо поднесла сумочку к моему подбородку. Прежде я бы ужаснулась такому варварскому использованию шедевра от Шанель, но в данный момент возможно было все.
– Диана готовилась к битве с Бенжаменом!
– Беспокойство – признак состояния, названия которого мне не выговорить. В Нью-Хейвене у Дианы остались буклеты, где об этом написано. Тетушка, ты только держись.
Почему он так насторожился? Подумать об этом я не успела. Меня снова вывернуло, на сей раз прямо в сумочку Изабо.
– Хэмиш? Нам нужен врач. Врач-вампир. С Дианой творится что-то неладное.
Солнце в Скорпионе
Когда Солнце в знаке Скорпиона, ожидайте смерти, отравлений и разных страхов. В это опасное время остерегайтесь змей и всех прочих ядовитых существ. Скорпион управляет зачатием и родами. Дети, рожденные под этим знаком, наделены многочисленными дарованиями.
Английская записная книжка неустановленного автора. Около 1590 г. Собрание манускриптов Гонсалвиша, № 4890, лист 9r
Глава 29
– Где Мэтью? Его место здесь, – сказал Фернандо, отрывая взгляд от Дианы.
Она сидела в залитой солнцем комнатке, откуда почти не выходила, вынужденная соблюдать строгий режим, на котором настоял врач.
Мысли Дианы по-прежнему были заняты происшествием в Бодлианской библиотеке. Она вела себя непростительно глупо, не сумев уберечь Фиби от Бенжамена и упустив редкую возможность убить это чудовище. Фернандо опасался, что это не последний промах Дианы. Ситуация может повториться, и перед лицом врага ее нервы снова дадут осечку.
– У Дианы все прекрасно, – заявил Галлоглас, стоявший напротив двери ее комнаты, скрестив руки и подпирая коридорную стену. – Это не мои слова. Врач утром так сказал. А Мэтью не сможет вернуться раньше, чем разберется со своим новым семейством.
Более месяца Галлоглас оставался единственным связующим звеном с Мэтью. Услышав его слова, Фернандо набросился на Галлогласа, прижал губы к самому уху шотландца, а рукой сдавил ему горло.
– Ты ничего не сообщил Мэтью, – едва слышно прошептал Фернандо, не желая, чтобы их подслушали. – Но он вправе знать обо всем, что здесь случилось: о магии, нахождении последнего листа из Книги Жизни, появлении Бенжамена. Наконец, о состоянии Дианы. Повторяю: обо всем.
– Если бы Мэтью хотел знать, в каком состоянии его жена и что происходит с ней, то был бы здесь, а не укрощал бы неуправляемое стадо своих внучат по линии Маркуса, – хрипло ответил Галлоглас, стискивая руку Фернандо.
– Ты в это веришь, поскольку сам предпочел бы остаться? – Фернандо убрал руку с шеи Галлогласа. – Ты заплутал сильнее, чем луна на зимнем небе. Не имеет значения, где сейчас Мэтью. Диана принадлежит ему. Твоей она никогда не будет.
– Без тебя знаю. – В синих глазах Галлогласа ничего не дрогнуло.
– Мэтью мог бы тебя убить за это, – сказал Фернандо, причем вовсе не из желания попугать Галлогласа.
– Есть вещи похуже, чем моя смерть, – спокойно ответил Галлоглас. – Врач предупреждал: никаких стрессов. Иначе малыши могут умереть. И Диана тоже. Но пока я дышу, им никто не причинит вреда. Даже Мэтью. Это моя работа, и я делаю ее на совесть.
– Сейчас Филипп де Клермон, вне всякого сомнения, поджаривает себе пятки на адском огне. Но когда мы с ним снова увидимся, он мне ответит за то, что дал тебе такое поручение.
