– Слово «нет» я понимаю на двадцати с лишним языках.
Меня раздражала его невозмутимость.
– Разве тебе не хочется наорать на меня или нечто в этом роде? – спросила я.
– Да, – подумав, ответил Мэтью.
– Ох…
Я ожидала песни или танца о святости беременных женщин и о том, что ради меня он вытерпит любые мои всплески. Мне стало смешно.
– Ложись на левый бок, и я помассирую тебе спину, – сказал Мэтью, пододвигая меня ближе.
– Это единственная часть тела, которую ты будешь массировать, – предупредила я.
– Я так и понял, – ответил Мэтью, все больше обуздывая свои эмоции. – А теперь ложись. Не мешкай.
– Это уже больше похоже на тебя. А то мне показалось, что Маркус перепутал и ввел эпидуральную анестезию тебе.
Я повернулась на бок и прижалась к Мэтью спиной.
– Ведьма, – сказал он, ущипнув меня за плечо.
Хорошо, что очередную схватку я встретила лежа.
– Мы не хотели, чтобы ты тужилась, поскольку никто не знает, сколько времени это продлится. Малыши пока не готовы выходить из чрева. Схватки начались четыре часа восемнадцать минут назад. Роды могут затянуться еще на сутки. Тебе нужно отдохнуть. Это одна из причин, почему я предлагал эпидуральную анестезию, – говорил Мэтью, большими пальцами растирая мне поясницу.
– Неужели прошло только четыре часа восемнадцать минут? – упавшим голосом переспросила я.
– Теперь уже девятнадцать минут.
Мэтью придерживал меня, помогая справиться с новой атакой схваток. Когда ко мне вернулась способность думать, я тихо застонала и прижалась спиной к его руке.
– Твой палец находится в самом божественном месте, – облегченно вздохнула я.
– А здесь?
Палец Мэтью опустился чуть ниже.
– Как в раю, – призналась я.
Следующий приступ боли я перенесла спокойнее. Дыхание почти не сбивалось.
– Давление у тебя остается в норме. Массаж спины, как я убедился, помогает. Сделаем его по всем правилам.
Мэтью позвал Маркуса и велел ему принести из библиотеки странный стул с кожаным сиденьем и подставкой для книг на спинке. Стул поставили у окна. Вместо книги на подставку пристроили подушку. Мэтью помог мне усесться лицом к подушке.
Мой живот распластался по сиденью и уперся в спинку.
– А вообще для чего предназначался этот стул?
– Для наблюдения за петушиными боями и игры в карты ночь напролет, – ответил Мэтью. – Твоей пояснице станет намного легче, если ты чуть-чуть наклонишься вперед и положишь голову на подушку.
Так оно и случилось. Мэтью устроил мне основательный сеанс массажа, начиная с бедер и двигаясь вверх по спине, пока не достиг затылка, мышцы которого тоже были напряжены. За это время меня трижды посещали схватки, и хотя они продолжались дольше, холодные руки Мэтью и его сильные пальцы частично гасили боль.
– Скольким беременным женщинам ты помог таким способом? – спросила я.
Интересно, где он приобрел столь необычные навыки? Пальцы Мэтью замерли.
– Только тебе, – ответил Мэтью, возобновляя массаж.
Я повернула голову и увидела, что он смотрит на меня. А пальцы сноровисто продолжают двигаться.
– Изабо говорила, что я первая, кто спит в этой спальне.
– Все, кого я встречал прежде, не были достойны спать здесь. Но вскоре после нашего знакомства я уже мысленно видел тебя на этой кровати. Разумеется, вместе с собой.
– Мэтью, почему ты меня так сильно любишь? – спросила я.
Что привлекательного было во мне сейчас? Обрюзгшая, с громадным животом, взмокшая от пота и стонущая чуть ли не ежеминутно. Мэтью ответил не задумываясь:
– Ты – ответ на все мои прошлые и будущие вопросы. – Мэтью откинул мне волосы с шеи и поцеловал чуть ниже уха. – Может, у тебя появилось желание немного постоять?
Я не успела ответить. Нижнюю часть живота пронзило острой болью. По интенсивности она превосходила схватки. Я шумно втянула воздух.
– Похоже, произошло растяжение сантиметров на десять, – пробормотал Мэтью и позвал Маркуса.
– Диана, у меня для тебя хорошая новость, – весело произнес вошедший Маркус. – Начинай тужиться, и посильнее!
И я начала тужиться. Мне казалось, это занятие продолжается не один день.
Сначала я попробовала современный метод: лежа. Мэтью держал меня за руку, не сводя восхищенного взгляда.
Ничего не получилось.
– Это вовсе не признак каких-то осложнений, – сказала доктор Шарп, склоняясь над моими бедрами. – Близнецам на финальной стадии родов требуется больше времени, чтобы начать движение. Правда, Мэтью?
– Диане нужен стул, – хмуро изрекла Марта.
– Я принесла свой, – ответила доктор Шарп. – Он в коридоре, – кивнула она в сторону двери.
Близнецы, зачатые в XVI веке, пренебрегли современными медицинскими приспособлениями и предпочли родиться по старинке: на простом деревянном стуле с сиденьем в форме подковы.
Вместо клиники и чужих лиц меня окружали те, кого я любила. За спиной стоял Мэтью, поддерживая меня физически и эмоционально. Джейн и Марта стояли возле моих ног и хвалили смышленость малышей, решивших выйти в мир головой вперед. Маркус постоянно шептал ободряющие слова. С другого бока стояла Сара, подсказывая, когда дышать и когда тужиться. Изабо осталась у двери. Она передавала новости Фиби. Та ждала в коридоре и посылала эсэмэски на Пикеринг-Плейс, где Фернандо, Джек и Эндрю жадно прочитывали каждое ее сообщение.
И все равно время тянулось невероятно медленно.
Роды грозили продлиться вечность.
Когда за пять минут до полуночи раздался первый негодующий крик, мне захотелось плакать и смеяться. Мгновенно проснулся и материнский инстинкт, и сильнейшая потребность оберегать свое чадо.
– Как он? – спросила я, глядя вниз.
– Она просто чудо! – объявила сияющая Марта, с гордостью глядя на меня.
– Она? – растерянно переспросил Мэтью.
– У них девочка! Фиби, передай, что мадам родила девочку, – сказала взволнованная Изабо.
Джейн подняла на руки крохотное существо. Личико нашей дочки было сморщенным, тельце – синюшным и вдобавок покрытым всем тем, о чем я читала, но никак не была готова увидеть на своем ребенке. Она родилась с густыми черными волосиками.
– Почему она синяя? С ней что-то не так? Неужели она умирает?
Во мне стремительно поднималось беспокойство.
– Ты не успеешь глазом моргнуть, как она станет краснее свеклы, – сказал Маркус, разглядывая новорожденную сестру. – Он подал Мэтью зажим и хирургические ножницы. – Легкие у нее в полном порядке. Мэтью, эта честь принадлежит тебе.
