Ка’-Кьяромонте было подобающим жилищем для такой фигуры, как Мэтью, который веками играл ключевую роль в деловой и политической жизни Венеции. Дом имел три этажа, фасад в готическом стиле и сверкающие окна. Все это говорило о богатстве и статусе владельца. Если бы целью моего посещения Венеции было не спасение Мэтью, а просто желание сменить обстановку, я бы насладилась красотой здания. Но сегодня оно воспринималось таким же мрачным, как погода. Нас приветствовал крепкий темноволосый вампир. Носатый, в круглых очках с толстыми стеклами. Его лицо говорило о привычке к долготерпению.
– Benvegnùa, madame
[58], – произнес он, поклонившись. – Для меня большая честь приветствовать вас в вашем доме. И всегда большое удовольствие снова видеть мессера Бальдовино.
– Ты жуткий врун, Санторо. Нам нужен кофе и кое-что покрепче для Галлогласа.
Вручив дворецкому перчатки и плащ, Болдуин повел меня к открытой двери палаццо. Она находилась в глубине небольшого портика. Как меня и предупреждали, пол был залит водой. Возле двери громоздились мешки с песком, но и они не помогали. Пол коридора был выложен белыми и терракотовыми плитками. В дальнем конце темнела другая дверь. Стены, обшитые деревянными панелями, тоже темными, освещались свечами. Те стояли в бра с зеркальными отражателями, увеличивающими яркость света. Я откинула капюшон тяжелого плаща, размотала шарф и стала разглядывать интерьер.
– D’accordo
[59], мессер Бальдовино. – Что-то в тоне голоса Санторо напоминало мне Изабо. – А что для вас, мадам Кьяромонте? У милорда Маттео отменный вкус по части вин. Может, бокальчик «Бароло»?
Я покачала головой.
– Он теперь мессер Маттео, – пояснил Болдуин, прошедший в конец коридора, отчего Санторо разинул рот. – Только не говори мне, старый козел, что ты удивлен. Ты веками подстрекал Мэтью на бунт.
Болдуин двинулся вверх по лестнице.
Озябшими пальцами я расстегивала пуговицы на мокром плаще. Даже без дождя здешний воздух был густо насыщен влагой. Как я узнала, Венеция состояла преимущественно из воды, героически (а точнее, напрасно) удерживаемой кирпичами и известковым раствором. Сражение с пуговицами не помешало мне заметить богатую мебель в коридоре. Видя мое любопытство, Фернандо пояснил:
– Венецианцы хорошо понимают два языка: богатство и власть. Де Клермоны свободно говорят на обоих. И потом, если бы не забота Мэтью и Болдуина, город давным-давно ушел бы под воду. Венецианцы это знают. И у твоего мужа, и у Болдуина нет причин скрывать свою значимость. – Фернандо отдал Санторо мой плащ. – Идем, покажу твою комнату.
Убранство спальни, приготовленной для меня, было выдержано в красных и золотых тонах. В камине, выложенном глазурованными плитками, горел огонь. Но ни языки пламени, ни яркие краски не согревали меня. Через несколько минут я опять спустилась вниз.
Я села на мягкую скамейку в эркере с видом на Большой канал. Камин в гостиной был гораздо больше того, что затопили в моей комнате. В нем тоже ярко пылал огонь. На деревянной полке над камином я увидела знакомый девиз: «ЧТО МЕНЯ ПИТАЕТ, ТО И РАЗРУШАЕТ». Он напомнил мне Мэтью, наши дни в Лондоне и деяния прошлого, которые даже сейчас угрожали моей семье.
– Тетушка, тебе все-таки стоит отдохнуть, – сказал Галлоглас, отыскавший меня здесь. – До заседания Конгрегации еще далеко.
Но я даже не шевельнулась. Я осталась сидеть в эркере, где каждое переплетчатое окно показывало кусочек города. Удары венецианских колоколов возвещали об очередном прошедшем часе. А время тянулось медленно.
– Пора. – Болдуин тронул меня за плечо.
Я встала. На мне был ярко расшитый жакет Елизаветинской эпохи, в котором я вернулась из прошлого, толстый черный свитер с низким воротником и шерстяные брюки. Дорожная одежда для поездки в Хелм, куда я намеревалась отправиться сразу же после окончания встречи.
– Ключ при тебе? – спросил Болдуин.
Я полезла в карман жакета. К счастью, старинная одежда была сшита под нужды домохозяек того времени и имела множество карманов и карманчиков. Однако ключ от зала заседаний Конгрегации отличался внушительными размерами и едва помещался в самом большом кармане.
– Тогда пошли.
Галлоглас и Фернандо уже ждали нас внизу. Оба были в черных плащах. Такой же плащ Галлоглас набросил и на мои плечи. Плащ был старинным, из плотной тяжелой ткани. На правом рукаве, в складках, я увидела эмблему Мэтью.
Ветер дул с прежней свирепостью, и мне пришлось крепко вцепиться в капюшон плаща. Фернандо и Галлоглас поспешили к катеру. Тот вздымался и опускался вместе с волнами канала.
Болдуин крепко держал меня под локоть, помогая ступить на скользкую палубу катера. Едва я оказалась на палубе, как она опасно накренилась. Это Галлоглас надавил сапогом на металлическую планку, намереваясь сделать катер чуть устойчивее. Я юркнула в каюту. Галлоглас перебрался на палубу, и мы отчалили.
Мы выскочили из устья Большого канала, пронеслись мимо площади Святого Марка и свернули в канал поменьше. Он пересекал район Кастелло, выходя к лагуне на северной оконечности города. Наш путь лежал мимо острова Сан-Микеле с его высокими стенами и кипарисами, охраняющими могилы. Я согнула пальцы, соединив внутри синие и черные нити, и прошептала несколько слов поминальной молитвы об усопших.
Катер мчался мимо островов Мурано и Бурано, где и сейчас жили люди. На других островах остались лишь развалины и фруктовые деревья, погруженные в зимнюю спячку. Когда впереди появились белые стены, ограждающие Изола-делла-Стелла, у меня закололо все тело. Болдуин пояснил, что венецианцы считают остров про́клятым. Ничего удивительного. Остров был пронизан магической силой: магией стихий и многовековыми наслоениями заклинаний, которые охраняли это место и отвращали от него глаза любопытствующих людей.
– Остров почувствует, кто я, и может помешать мне пройти через дверь, куда входили вампиры, – сказала я Болдуину.
Я слышала голоса духов ведьм и колдунов, связанных с этим местом. Они бдительно несли свою незримую вахту. Те, кто ограждал заклинаниями Изола-делла-Стелла и Челестину, были куда искуснее колдуна, создавшего магическую систему слежения в Бодлианской библиотеке. Интересно, как скоро обнаружится, что она выведена из строя?
– В таком случае иди быстро, – посоветовал Болдуин. – Правила Конгрегации запрещают изгонять всякого, кто войдет в стены монастыря. Он находится в центре Челестины. Поскольку ключ у тебя, ты имеешь право войти с двумя сопровождающими. Так было всегда.
Санторо заглушил двигатель, и катер плавно достиг крытого причала. Пока двигались под аркой, я разглядела на замковом камне изображение уробороса де Клермонов. Время и соленый воздух сгладили контуры эмблемы. Неискушенный глаз не увидел бы ничего, кроме борозд.
