Самым важным сейчас было избавление мира от Бенжамена, но я прикусила язык и заняла свое место, положив сумку на стол. Снедаемый любопытством, Доменико потянулся к ней.
– Не трогай!
Мои глаза были красноречивее слов, ибо он быстро убрал руку.
– Насколько я понимаю, Сидония, вы сомневаетесь в важности оказания помощи моему мужу? – резко спросила я ведьму.
Вопреки призывам к быстрому решению она была главным тормозом в рассмотрении ходатайства. Сидония цеплялась к каждой мелочи, увязала в ненужных подробностях. Меня подмывало наорать на нее.
– Ни в коем случае, – фыркнула она. – Я лишь желаю, чтобы мы рассмотрели это дело с должной быстротой.
– Я по-прежнему против вмешательства в чисто семейное дело, – сказал Герберт. – Мадам де Клермон предлагает, чтобы мы подробно рассмотрели эту печальную историю. Однако Рыцари Лазаря уже начали поиски ее мужа. Нам лучше не вмешиваться в ход поисков.
– А бешенство крови? – спросила Сату.
До сих пор она хранила молчание, если не считать короткого «нет», брошенного во время первого голосования.
– С бешенством крови вампиры разберутся сами. Мы накажем семью де Клермон за допущенные ими серьезные просчеты и примем необходимые меры для выявления и уничтожения всех, кто заражен, – заявил Герберт; он сцепил пальцы и оглядел собравшихся. – На этот счет вы можете быть совершенно спокойны.
– Поддерживаю Герберта, – сказал Доменико. – Более того, не может быть и речи об официальном признании вампирского клана, глава которого страдает бешенством крови. Такое просто немыслимо. Мэтью Клермона необходимо умертвить, всех его детей – тоже. – Глаза вампира хищно вспыхнули.
Осаму поднял руку, ожидая, пока ее заметят.
– Говорите, мистер Ватанабэ, – предложила я.
– Кто такие прядильщики? – спросил он. – И что у них общего с вампирами, страдающими бешенством крови?
– А с чего вы взяли, что у них может быть что-то общее? – язвительно спросила Сидония.
– Вполне логично предположить, что у вампиров, страдающих бешенством крови, и ведьм-прядильщиц есть нечто общее. Иначе как Диана и Мэтью могли бы произвести детей? – спросила Агата, ожидая моего ответа.
Но Герберт не дал мне рта раскрыть. Он встал, нависнув надо мной:
– Не это ли узнал Мэтью в Книге Жизни? Или ты раскопала заклинание, позволяющее ведьме забеременеть от вампира?
– Сядьте, Герберт! – одернула его Дженет.
Пока шли дебаты, она без устали вязала, успевая высказывать здравые суждения и благодушно улыбаться.
– Эта ведьма должна нам ответить! – воскликнул Герберт. – Какое заклинание пущено в ход и как ты его осуществила?
– Ответ содержится в Книге Жизни.
Я подвинула к себе сумку и достала манускрипт, который десятилетиями таился в недрах Бодлианской библиотеки.
Послышались удивленные возгласы.
– Это уловка! – заявила Сидония; она встала и обошла вокруг стола. – Если перед нами потерянная книга заклинаний древних ведьм, я требую возможности изучить ее содержание.
– Это утраченная история вампиров! – прорычал Доменико, когда Сидония проходила мимо него.
– Изучайте, – сказала я, протягивая Сидонии Книгу Жизни.
Ведьма давила на пружины защелок, пыталась двигать ими, но те не поддавались. Манускрипт не желал с ней общаться. Я протянула руки. Книга взмыла в воздух, торопясь вернуться на свое место. Сидония и Герберт недоуменно переглянулись.
– Диана, открой ее сама, – попросила Агата.
Демоница во все глаза смотрела на меня и Книгу Жизни. Мне вспомнились ее слова, произнесенные в Оксфорде более года назад. Тогда Агата заявляла, что «Ашмол-782» принадлежит не только ведьмам и вампирам, но и демонам тоже. Каким-то образом она догадывалась о содержании книги.
Я положила Книгу Жизни на стол. Члены Конгрегации сгрудились вокруг меня. Стоило мне дотронуться до защелок, как они мгновенно открылись. Послышались шептания и вздохи. В воздухе появились призрачные следы. Их оставляли души существ, связанных с листами манускрипта.
– Всякая магия на Изола-делла-Стелла запрещена! – чуть ли не взвизгнул струхнувший Доменико. – Герберт, объясни ей!
– Успокойся, Доменико. Если бы я занималась магией, ты бы это знал, – ответила я.
Бледный Доменико смотрел, как призраки становятся все различимее, превращаясь в удлиненные человеческие фигуры с темными, пустыми глазами.
Я открыла книгу. Все вытянули шеи и наклонились, чтобы получше рассмотреть древний манускрипт.
– Там ничего нет, – произнес разъяренный Герберт. – Только пустые страницы. Что ты сделала с нашей книгой начал?
– Книга… как-то странно пахнет, – наморщил нос Доменико. – Похоже на мертвых животных.
– Нет, это запах мертвецов. – Я нарочно перелистала страницы, чтобы запах усилился. – Демонов. Вампиров. Ведьм. Они все здесь.
– Вы хотите сказать… – начала и осеклась бледная Татьяна.
– Да, – кивнула я. – Пергамент сделан из кожи наших предков. И не только он. Листы сшиты не нитками, а волосами.
– Но где текст? – почти закричал Герберт. – Книга Жизни должна содержать ключ ко множеству тайн. Это наш священный текст. История вампиров.
– Вот ваш священный текст.
Я закатала рукава. Буквы и символы струились у меня под кожей, появляясь, словно пузырьки воздуха на поверхности пруда, чтобы тут же исчезнуть. Я не представляла, как выглядят сейчас мои глаза, но подозревала, что буквы мелькают и там. Сату попятилась от меня.
– Ты заколдовала книгу! – зарычал Герберт.
– Книга Жизни была заколдована задолго до меня. Я всего лишь открыла ее.
– И она выбрала вас, – сказал Осаму, дотрагиваясь до букв на моей руке.
Вокруг места, где его палец касался моей кожи, собралась стайка букв, чтобы тут же умчаться в разные стороны.
– Но почему книга выбрала Диану Бишоп? – спросил Доменико.
– Потому что я – прядильщица, создательница заклинаний. Нас осталось совсем мало.
Я вновь посмотрела на Сату. Губы финской ведьмы были плотно сжаты. Глаза умоляли не выдавать ее.
– Мы обладали слишком большой созидательной силой, и потому другие ведьмы нас убивали.
– Сила, дающая тебе возможность создавать новые заклинания, даровала тебе и способность создать новую жизнь, – сказала взволнованная Агата.
– Это особое благословение богини, которое она дарует прядильщицам, – ответила я. – Но прядильщики есть и среди мужчин. Мой отец был прядильщиком.
– Такое просто невозможно! – зарычал Доменико. – Вероломство этой ведьмы еще значительнее, чем мы думали. Я никогда не слышал ни о каких прядильщиках. Мало того что бешенство крови – это древнее проклятие – видоизменилось в еще более опасную сторону. Что же касается детей, рожденных ведьмами от вампиров, мы не можем позволить этому злу пустить корни. Иначе мы получим чудовищ, лишенных разума и не поддающихся контролю.
