Она вышла из гостиной вслед за Изабо. Для прощального обеда Верена выбрала высокие черные сапоги и невероятно короткое черное платье без рукавов. Платье позволяло насладиться зрелищем ее безупречных перламутрово-белых ножек. На поясе болтались ножны с кинжалом.
Раздумывая, зачем Верене понадобилось являться на обед при оружии, я инстинктивно протянула руку к золотому наконечнику стрелы, висящему в глубине выреза блузы. Я сжилась с этим талисманом – зримым напоминанием о Филиппе. Холодные глаза Изабо моментально впились в наконечник.
– Я думала, этот наконечник утрачен навсегда, – тихо сказала она.
– Филипп вручил мне его в день свадьбы.
Я стала вытаскивать цепочку, чтобы снять и вернуть Изабо их семейную реликвию.
– Нет. Филипп хотел, чтобы наконечник оставался у тебя. Он был вправе делать такие подарки. – Изабо осторожно сжала мои пальцы вокруг золотой вещицы. – Только сбереги эту вещь, дитя мое. Она очень древняя, и найти аналоги было бы ужасно трудно.
– Обед готов? – громогласно спросил Болдуин.
Он возник рядом со мной внезапно, как толчок землетрясения, в очередной раз проявив полное равнодушие к нервной системе теплокровных.
– Да, готов, – шепнул мне на ухо Ален.
– Да, готов, – бодро повторила я, заставляя себя улыбнуться.
Болдуин подал мне руку.
– Идем, Matthieu, – тихо сказала Изабо, беря сына за руку.
– Диана! – напомнил о себе Болдуин, по-прежнему стоя с протянутой рукой.
Я сердито посмотрела на него и, демонстративно игнорируя его руку, двинулась вслед за Мэтью и Изабо.
– Это не просьба, а приказ. Если вздумаешь мне противиться, я мигом выдам вас с Мэтью Конгрегации, – угрожающим тоном произнес Болдуин.
Первым импульсом был протест. Не пойду с ним за руку, и плевать мне на последствия. Но если я так сделаю, выиграет Болдуин. «Думай, – напомнила я себе. – И старайся остаться в живых». Идти с ним за руку я не хотела. Держаться за его локоть, как современная женщина, тоже. Я положила свою ладонь поверх его ладони. У Болдуина слегка округлились глаза.
– Почему ты так удивлен, братец? – спросила я. – С самого появления здесь ты ведешь себя как настоящий феодал. Если ты намерен играть роль короля, давай сделаем это надлежащим образом.
– Отлично, сестрица!
Пальцы Болдуина сжались в кулак. Он напоминал мне о своей власти, заодно показывая и силу.
В столовую мы с Болдуином вошли, словно английская королевская чета в аудиенц-зал Гринвичского дворца. Увидев нас, Фернандо ехидно скривил рот. Болдуин сердито сверкнул на него глазами.
– А в этой миленькой чаше налита кровь? – спросила Сара, наклоняясь к Галлогласу и принюхиваясь.
Похоже, она не замечала напряжения, исходящего от нас. Или делала вид, что не замечает.
– Я и не знала, что они у нас сохранились. – Изабо взяла одну из серебряных чаш, украшенных гравировкой, и улыбнулась мне.
Маркус помог бабушке сесть слева от себя. Мэтью обогнул стол и сел рядом с Фиби, расположившейся напротив.
– Я попросила Алена и Марту поискать их в кладовых. Филипп пил из такой на нашей свадьбе, – сказала я, теребя золотой наконечник стрелы.
Эрнст учтиво выдвинул мне стул.
– Прошу всех садиться, – добавила я, помня о своей роли.
– Убранство стола – выше всяких похвал, – выдала мне комплимент Фиби.
Но смотрела она не на хрусталь, не на драгоценный старинный фарфор и не на серебряные шедевры. Ее внимание было поглощено наблюдением за разношерстной публикой, рассевшейся вокруг сверкающей поверхности палисандрового стола.
Мэри Сидни как-то рассказывала, что рассаживание гостей за пиршественным столом – занятие не менее сложное, чем диспозиция войск перед сражением. По возможности я строго соблюдала правила этикета, усвоенные в елизаветинской Англии. Это уменьшало риск открытой конфронтации за столом.
– Фиби, спасибо за добрые слова, но основная заслуга здесь принадлежит Марте и Виктуар. Они с необычайным вкусом подобрали фарфор, – ответила я, сознательно показывая, что не поняла ее слов.
Верена с Фернандо посмотрели на свои тарелки и переглянулись. Марта обожала потрясающую по красоте посуду небесно-голубого цвета, приобретенную Изабо в XVIII веке. Виктуар поначалу остановила свой выбор на роскошном позолоченном сервизе, украшенном изображениями лебедей. Я не представляла, как можно есть из такой посуды, и выбрала благородный черно-белый сервиз в стиле неоклассицизма. На тарелках был изображен уроборос де Клермонов. Он окружал букву «К», увенчанную короной.
– По-моему, нам грозит опасность стать цивилизованными, – пробормотала Верена. – И попасть в зависимость от теплокровных.
– Не спеши с выводами, – ответил Фернандо, разворачивая на коленях салфетку.
Мэтью поднял бокал:
– Предлагаю тост за наших любимых, покинувших этот мир. Да пребудут их души с нами сегодня и всегда.
Все согласно закивали. Сара смахнула слезу. Галлоглас взял ее за руку и нежно поцеловал. Забыв о своих горестях, я благодарно улыбнулась племяннику.
– Второй тост предлагаю за здоровье моей сестры Дианы и за невесту Маркуса, которые совсем недавно вошли в нашу семью, – произнес Болдуин, снова поднимая бокал.
– За Диану и Фиби! – подхватил Маркус.
И вновь собравшиеся подняли бокалы, хотя в какой-то момент мне казалось, что Мэтью выплеснет вино Болдуину в лицо. Сара лишь пригубила искрящийся напиток и поморщилась.
– Давайте-ка лучше есть, – сказала она, торопливо отставляя бокал. – Эмили всегда сердилась, когда пища остывала. Да и Марте это вряд ли понравится.
Обед прошел безупречно. Теплокровным подали окрошку, а вампирам – кровь в серебряных бокальчиках. Затем настал черед рыбного блюда. Жареная форель еще несколько часов назад плавала в ближайшей речке, не подозревая, какая участь ее ожидает. Марта учла пищевые особенности моей тетки. Сара не выносила мясо пернатой дичи, и потому в качестве мясного блюда подали жареную курятину. Была и оленина, от которой я воздержалась. В конце нашего пира Марта и Ален принесли десерт из вареных фруктов, а также чаши с орехами и блюда с ломтиками сыра.
– Какое замечательное угощение! – произнес Эрнст, откидываясь на спинку стула и похлопывая себя по тощему животу.
Удивительно: никто за столом не заводил разговоров на щекотливые темы. Напряженное начало не испортило нам вечера. Это был настоящий семейный вечер. Я успокоилась.
– Поскольку здесь присутствует вся семья, я хочу сообщить вам новость, – сказал Маркус, улыбаясь Фиби. – Как вы знаете, Фиби согласилась выйти за меня.
– Вы определились с датой свадьбы? – спросила Изабо.
– Пока нет. Мы решили сделать это… так, как было принято раньше, – ответил Маркус. – Старомодным образом.
