Теперь буду знать, как выглядит владелица персональной раковины.
– Шимпанзе?
Эту догадку высказал довольно симпатичный парень (похоже, прилежный студент) в темно-синей рубашке. У него были вьющиеся каштановые волосы.
Крис обвел красным маркером одну из идеограмм вверху:
– Разве это похоже на вторую А-хромосому шимпанзе?
– Нет, – растерянно пробормотал прилежный студент. – Верхнее плечо слишком длинное. Это больше похоже на вторую хромосому человека.
– Это и есть вторая хромосома человека. – Крис стер красный кружок и принялся нумеровать идеограммы; дойдя до двадцать четвертой, он обвел ее новым кружком. – Вот предмет наших исследований в этом семестре. Отныне мы будем именовать двадцать четвертую хромосомную пару аббревиатурой ХС, чтобы не дразнить ребят из Осборна, занятых изучением генетически модифицированного риса. Работы у нас – непочатый край. Секвенирование ДНК уже произведено, но пока выявлены лишь некоторые функции генов.
– Каково число комплементарных пар? – спросил Дробовик.
– Где-то около сорока миллионов, – ответил Крис.
– Слава богу! – буркнул Дробовик, пристально взглянув на Мэтью.
Для меня все это по-прежнему оставалось абракадаброй, но я успокоилась. Довольный вампир лучше недовольного.
– А что означает аббревиатура ХС? – спросила миниатюрная женщина с азиатской внешностью.
– Прежде чем ответить, хочу напомнить: каждый из вас вручил Тине подписанный бланк о неразглашении сведений, – сказал Крис.
– Так мы работаем над тем, что в дальнейшем будет запатентовано? – спросил кто-то из старшекурсников, возбужденно потирая руки. – Потрясающе!
– Мы работаем над очень важным и в высшей степени конфиденциальным исследовательским проектом, имеющим далекоидущие последствия. Что бы ни происходило в лаборатории, это должно оставаться в ее стенах. Никаких разговоров с друзьями. Никаких разговоров с родителями. Никакого бахвальства в библиотеке. Принцип прост: сболтнул – вылетел. Понятно? – (Все дружно закивали.) – Никаких персональных ноутбуков и мобильников. Никаких попыток делать фотографии. Лабораторный терминал получит выход в Интернет, однако код доступа будут знать только Бикер, Дробовик и Шерлок, – продолжал Крис, указывая на старших научных сотрудников. – Все рабочие записи вы будете вести от руки в старомодных лабораторных журналах. Их в конце рабочего дня вы будете сдавать Бикер, иначе она вас не выпустит. Тем, кто разучился писать от руки, Кости
[24] охотно покажет, как это делается.
Кости – тот самый худосочный парень с лабораторным журналом – выглядел польщенным. Остальные с заметной неохотой расставались с мобильниками, которые Бикер сложила в пластмассовое ведро. Тем временем Дробовик собрал ноутбуки и запер в шкаф. После удаления всей противозаконной электроники Крис заговорил снова.
– По прошествии времени мы опубликуем результаты наших исследований… Да, профессор Клермон, эти результаты однажды будут опубликованы, поскольку так поступают все ученые, – сказал Крис, решительно глядя на Мэтью. – И когда это случится, никому из вас уже больше не придется беспокоиться о своей карьере.
Лаборатория озарилась улыбками.
– Аббревиатура ХС означает «хромосома существа».
На лицах погасли улыбки и отразилось полное недоумение.
– С-существа? – переспросил Кости.
– Я же тебе говорил: пришельцы – это реальность, – сказал мужчина, сидящий рядом с Хазмат.
– Нет, Малдер
[25]. Он не из космического пространства, – возразил Крис.
– Удачное имя, – шепнула я ошеломленному Мэтью, у которого никогда не было телевизора. – Я тебе потом объясню.
– Оборотень? – предположил Малдер, надеясь, что попал в точку.
– Довольно гадать, – торопливо бросил Крис. – О’кей, команда. Поднимите руки те из вас, кто является демоном.
У Мэтью отвисла челюсть.
– Что ты делаешь? – шепотом спросила я Криса.
– Провожу исследования, – ответил он, обводя взглядом лабораторию. После нескольких секунд гробовой тишины Крис щелкнул пальцами. – Ну, смелее!
Женщина с азиатской внешностью подняла руку. Вслед за ней руку поднял молодой человек, похожий на жирафа. У него была длинная шея и волосы цвета имбиря.
– Почему-то я так и думал, что ими окажутся Геймбой и Икс-бокс
[26], – пробормотал Крис. – Кто-нибудь еще?
– Дейзи, – сказала азиатка, указывая на женщину с мечтательными отрешенными глазами, одетую в ярко-желтое и белое.
Странная женщина смотрела не на экран проектора, а в окно, что-то напевая себе под нос.
– Вы уверены, Геймбой? – В голосе Криса звучало сомнение. – Она ведь такая… организованная. И аккуратная. Она совсем не похожа на вас с Икс-боксом.
– Дейзи пока об этом не знает, – прошептала Геймбой, озабоченно морща лоб. – Так что вы с ней полегче. Многие очень пугаются, узнав, кто они на самом деле.
– Такое вполне понятно, – резюмировал Крис.
– Демон – это кто? – спросила Скалли.
– Весьма ценный член нашей исследовательской команды, который зачастую действует вразрез с общепринятыми правилами, – дал молниеносный ответ Крис.
Дробовик изумленно поджал губы.
– Ох! – только и сказала Скалли.
– Тогда, должно быть, и я демон, – заявил Кости.
– Стремишься, – пробормотала Геймбой.
У Мэтью дернулись губы.
– Вау! Демоны. Я знал, что Йель лучше Университета Джона Хопкинса, – сказал Малдер. – Так это ДНК Икс-бокса?
Икс-бокс с молчаливой мольбой посмотрел на Мэтью. Дейзи перестала напевать и теперь осторожно прислушивалась к разговору.
В возникшей ситуации Мэтью, Дробовик и я были единственными взрослыми. Нельзя, чтобы о существах нечеловеческой природы людям рассказывали студенты. Я открыла рот, приготовившись ответить, но Мэтью коснулся моего плеча.
– Эта ДНК не принадлежит вашему коллеге, – сказал Мэтью. – Она моя.
– Так вы тоже демон? – спросил Малдер, с любопытством глядя на Мэтью.
– Нет. Я – вампир. – Мэтью прошел к экрану и встал рядом с Крисом под луч прожектора. – Догадываюсь, о чем вы начнете меня спрашивать. Так вот, я спокойно могу выйти наружу, и мои волосы не вспыхнут от солнечного света. Я католик, и у меня есть распятие. Сплю я редко, но предпочитаю кровать, а не гроб. Если вы попытаетесь пронзить меня осиновым колом, то он превратится в щепки раньше, чем соприкоснется с моей кожей. – Мэтью открыл рот, показывая зубы. – Как видите, клыков у меня нет. И последнее: я не распространяю и никогда не распространял свечение.
