На общение с манускриптом Войнича мне было отпущено ровно полчаса, а куратор не спешил появляться.
– Роджер позвонил и сообщил, что заболел. У него эта болезнь вспыхивает в первый день каждого учебного года. Терпеть не может повсеместную истерию и бестолковых первокурсников, постоянно спрашивающих, как пройти туда-то и туда-то. Он сказал, чтобы вас сопровождала я.
Люси взяла коробку с «Манускриптом-408».
– Приятно слышать, – сказала я, стараясь не особо показывать свою радость.
Похоже, судьба пошла мне навстречу.
Люси привела меня в комнатенку, окна которой выходили в читальный зал. Освещение было скудным. На столе я увидела потрепанный ложемент из губчатой резины, куда помещали редкие книги во время просмотра. На стенах, почти у самого потолка, торчали видеокамеры, отбивавшие у любого читателя охоту украсть или повредить одну из бесценных книг Библиотеки Бейнеке.
– Часы я включу не раньше, чем вы достанете книгу, – сказала Люси, подавая мне коробку.
Манускрипт был единственным предметом, принесенным сюда ею. Никаких бумаг, книг и даже мобильника. Ее задачей было пристальное наблюдение за мной в течение этих тридцати минут.
Обычно я быстро открывала манускрипты и смотрела на иллюстрации. Но сейчас мне захотелось подольше пообщаться с манускриптом Войнича. Я провела пальцами по ветхому веленевому переплету – старинному эквиваленту нынешних мягких обложек. Это было не только прикосновением пальцев историка. Манускрипт оказался в руках ведьмы. В мозг хлынули картины. Я узнала, что книга обзавелась переплетом только через несколько сот лет после написания и примерно лет через пятьдесят после того, как я прикасалась к манускрипту в библиотеке Ди. Проведя по корешку, я увидела лицо переплетчика и прическу, какую носили мужчины в XVII веке.
Я бережно уложила манускрипт Войнича в резиновый ложемент и открыла. Затем наклонилась к нему, почти касаясь носом первой страницы, испещренной пятнами.
– Диана, что вы делаете? Нюхаете манускрипт? – с тихим смехом спросила Люси.
– Совершенно верно. Нюхаю.
Чтобы Люси поддержала мою утреннюю авантюру, я должна быть предельно честна с ней.
Охваченная любопытством, Люси обошла вокруг стола и тоже принюхалась к манускрипту.
– Для меня он пахнет как любой старинный манускрипт. Кстати, он изрядно поврежден книжными червями. – Надев очки, она внимательнее пригляделась к сокровищу. – В семнадцатом веке Роберт Гук изучал книжных червей под микроскопом. Он их называл зубами времени.
Я мысленно согласилась со знаменитым английским естествоиспытателем. Правый верхний угол первой страницы и поля внизу были испещрены крошечными отверстиями. Оба этих места отличались еще и сильной замусоленностью.
– Мне думается, книжных червей привлекал не столько пергамент, сколько кожный жир, содержавшийся на пальцах читателей.
– Что наводит вас на такую мысль? – спросила Люси.
Я ждала подобного вопроса.
– Наиболее страдает и разрушается та часть листа, где пальцы читателей касаются его чаще всего, то есть в местах, до которых дотрагиваются, переворачивая страницу.
Я коснулась пальцем угла страницы. Внешне это выглядело как подтверждение моих слов. Но перед ведьминым взором пронеслась новая галерея лиц. Я увидела алчное лицо императора Рудольфа, нескольких незнакомых мужчин в одеждах разных эпох. Двое принадлежали к духовенству. Мелькнуло лицо женщины, которая что-то сосредоточенно записывала. Вторая женщина укладывала книги в сундук. И вдруг я увидела демона Эдварда Келли, воровато прячущего что-то внутрь корешка.
– Сильно повреждается и нижняя кромка листа. Если переносить манускрипт, эта часть прижимается к телу.
Люси разглядывала лист, не подозревая, какое диковинное слайд-шоу мелькает у меня перед ведьминым третьим глазом.
– Судя по всему, одежда того времени не отличалась чистотой. Засаленность тканей никого не волновала. Что тогда в основном носили? Шерсть?
– Шерсть и шелк.
Помедлив еще немного, я решила рискнуть всем: читательским билетом, репутацией и, возможно, даже своей работой.
– Люси, вы могли бы оказать мне одну услугу?
– Смотря какую, – ответила она, настороженно поглядев на меня.
– Я хочу дотронуться ладонью до страницы. Недолго, всего на несколько секунд.
Сказав это, я внимательно следила за реакцией Люси, пытаясь угадать, не вызовет ли она охрану.
– Диана, читателям строжайше запрещено трогать страницы. Вы и сами знаете. Если я вам это разрешу, меня тут же уволят.
Я кивнула:
– Простите, что поставила вас в неловкое положение.
– А зачем вам понадобилось дотрагиваться до страницы? – помолчав, спросила Люси.
Чувствовалось, любопытство в ней пересилило страх.
– Знаете, у меня относительно старинных книг… нечто вроде шестого чувства. Иногда оно рассказывает мне о них такое, чего не увидишь глазами.
Я слушала произносимые слова, сознавая всю их странность и нелепость.
– Вы никак… книжная ведьма? – настороженно прищурилась Люси.
– Вы правильно угадали. Она самая! – засмеялась я.
– Диана, я бы рада вам помочь, но мы сидим под камерами. Слава богу, что еще микрофоны не поставили. Все происходящее здесь записывается. Помимо записи, за нами вполне могут наблюдать по монитору. Фактически этого требуют правила… Слишком рискованно, – вздохнула она, качая головой.
– А если бы никто не видел, чем я тут занимаюсь?
– Как вы это сделаете? Пообрываете провода камер? Вначале здесь была всего одна камера. Кто-то попытался залепить ее объектив жевательной резинкой. Через пять секунд примчалась охрана, – сказала Люси.
– Я обойдусь без жвачки, но действие будет схожим.
Я окружила себя маскировочным заклинанием. Оно почти полностью скрывало другие магические действия. Затем я подняла правую руку и соединила безымянный палец с большим. В комнате появились пучки зеленых и желтых нитей. Они переплелись, и оба цвета смешались образовав новый – желто-зеленый. Его неестественный оттенок был хорош для обманных и сбивающих с толку заклинаний. Я собиралась завязать их в пятый узел, поскольку камеры видеонаблюдения шли наравне с брошенным вызовом. И сейчас же пятый узел вспыхнул у меня на правом запястье.
– Симпатичные татушки, – сказала Люси, разглядывая мои руки. – А почему вы для них выбрали серые чернила?
Серые? Когда включалась моя магия, руки светились всеми цветами радуги. Значит, маскировочное заклинание сработало.
– Серый хорошо сочетается с любым другим цветом, – выдала я первое объяснение, пришедшее мне на ум.
– Да. Интересное рассуждение.
