Его вывернуло. Он попытался зажать рот, но было слишком поздно. Вместе со рвотной массой изо рта выплеснулась кровь, потекла по подбородку вниз, пропитывая черную футболку Джека. Громко залаяв, Лоберо прыгнул, упершись передними лапами в спину хозяина.
Я бросилась к Джеку.
– Диана! – заорал Галлоглас. – Тебе нельзя…
– Не указывай, что́ мне делать! – огрызнулась я. – Лучше дай полотенце.
Джек зашатался и наверняка ударился бы об пол, но сильные руки Мэтью смягчили падение. Я опустилась на колени рядом с ним. Джека продолжало выворачивать. Галлоглас протянул мне полотенце. Я вытерла Джеку лицо и руки, перепачканные кровью. Вскоре полотенце стало мокрым от крови и невероятно холодным от лихорадочных попыток остановить кровотечение. От соприкосновения с таким обилием вампирской крови мои руки заледенели и утратили ловкость.
– Должно быть, рвотные позывы повредили кровеносные сосуды в его животе и горле, – сказал Мэтью. – Эндрю, принесите кувшин с водой и добавьте туда лед. Чем больше, тем лучше.
Хаббард сбегал на кухню и вскоре принес кувшин.
– Диана, подними Джеку голову, – велел Мэтью. – Эндрю, удерживайте его. Его тело жаждет крови. Он начнет бешено сопротивляться попыткам напоить его ледяной водой.
– Я могу чем-нибудь помочь? – угрюмо спросил Галлоглас.
– Вытри Лоберо лапы, пока пес не наследил по всему дому. Джеку не нужны напоминания о случившемся. – Мэтью сжал подбородок Джека. – Джек!
Остекленевшие глаза Джека обратились к Мэтью.
– Пей! – приказал Мэтью, приподнимая подбородок Джека на несколько дюймов.
Джек фыркал и пытался оттолкнуть Мэтью. Но Хаббард держал его мертвой хваткой, что позволило Мэтью перелить в горло Джека содержимое кувшина.
Вода вызвала икоту. Хаббард ослабил хватку.
– Так-то оно лучше, Джеки, – сказал Галлоглас.
Я откинула Джеку волосы с потного лба. Он согнулся, держась за вздымающийся живот.
– Я забрызгал вас кровью, – прошептал он.
Моя рубашка стала пятнистой.
– Ну забрызгал, – согласилась я. – Мне не привыкать к вампирской крови.
– Теперь тебе надо отдохнуть, – сказал ему Мэтью. – Ты утомлен.
– Я не хочу спать.
Внутри у него продолжало бурлить и клокотать. Резкими глотательными движениями Джек пытался не допустить повторения.
– Тише, – сказала я, массируя его шею. – Обещаю тебе: кошмарных снов не будет.
– Откуда такая уверенность? – спросил Джек.
– Магия.
Я начертила ему на лбу пятый узел и шепотом произнесла грамарий:
– Зеркало сияет, чудовища трясутся, кошмары отгоняет, чтобы ему проснуться.
Глаза Джека начали закрываться. Он повернулся на бок, по-детски свернулся клубочком и уснул.
Я соткала второе заклинание – специально для Джека. Слова не требовались, поскольку этим заклинанием пользовалась только я. Нити вокруг Джека выглядели жутким спутанным клубком. Красный, черный, желтый. Других цветов не было. Я протянула к нему целительные зеленые нити, окружавшие меня. Добавила белых. Они разрушали проклятия и способствовали новым начинаниям. Я сплела их и обвязала вокруг запястья Джека, укрепив косичку надежным узлом с шестью перекрестьями.
– Наверху пустует гостевая комната, – сказала я. – Уложим Джека там. Если он проснется раньше времени, Лоберо и Корра сразу дадут нам знать.
– Вы не возражаете? – спросил у Хаббарда Мэтью.
– В том, что касается Джека, вам не требуется моего разрешения, – ответил Хаббард.
– Требуется, поскольку вы его отец, – возразил Мэтью.
– Я всего лишь его создатель, – тихо вздохнул Хаббард. – Его отец – вы, Мэтью. И всегда им были.
Глава 19
Мэтью отнес Джека на третий этаж, держа его так, словно нес ребенка. Лоберо и Корра сопровождали нас. Оба существа понимали, что́ от них требуется. Пока Мэтью стаскивал с Джека липкую от крови футболку, я рылась в гардеробе нашей спальни, пытаясь найти ему какую-нибудь одежду. При росте шесть футов Джек сильно уступал Мэтью в плечах. Я раскопала футболку, какие носили гребцы из команды Йельского университета. Я иногда спала в ней. Мне футболка была велика, а Джеку, пожалуй, в самый раз. Мэтью быстро нацепил ее на спящего Джека, просунув запрокинувшуюся голову в вырез. Мое заклинание держало юного вампира в состоянии глубокого сна.
Все происходило молча, не считая коротких слов исключительно по делу. Мы устроили Джека на кровати, укрыли одеялом. Лоберо наблюдал за каждым нашим движением. Корра устроилась на потолочном светильнике, внимательно глядя немигающими глазами. Под весом драконихи абажур угрожающе согнулся.
Я провела по песочным волосам Джека, потрогала темное пятно на шее, затем приложила руку к сердцу. Даже во сне разум, тело и душа сражались за контроль над его личностью. Хаббард уверял нас, что внешне Джек навсегда сохранит облик двадцатиоднолетнего парня, но иногда мне казалось, что ему втрое больше, настолько усталым выглядело его лицо.
За эти несколько лет Джек многое пережил. Стараниями Бенжамена даже слишком многое. Мне захотелось, чтобы этот безумец исчез с лица земли. Пальцы левой руки растопырились сами собой. Запястье пылало в том месте, где его опоясывал узел. Магия была не чем иным, как осуществленным желанием, и магическая сила в жилах отзывалась на невысказанное желание мести Бенжамену.
– Мы несли ответственность за Джека и подвели его. – Я произносила слова, не узнавая своего голоса. – И Энни тоже…
– Зато мы не подвели его в нашем времени. – Глаза Мэтью, как и мои, были полны гнева и печали. – Энни мы уже ничем не сможем помочь. Только молиться за упокой ее души.
Я кивнула, с трудом удерживая клокочущие эмоции.
– Прими душ, ma lionne. А то прикосновение Хаббарда, кровь Джека…
Чужой запах на моей коже – для Мэтью это было невыносимо.
– Я побуду с ним, пока ты моешься. Потом мы спустимся вниз и поговорим с… моим внуком. – Два последних слова Мэтью произнес с заметным трудом, будто приучал язык их выговаривать.
Я сжала его руку, легко поцеловала Джека в лоб и отправилась в ванную в надежде смыть с себя все события сегодняшнего вечера.
Через полчаса мы спустились вниз и обнаружили Галлогласа и Хаббарда сидящими за простым сосновым обеденным столом. Они устроились друг против друга и вели поединок гневных взглядов, сопровождаемых рычанием. Я порадовалась, что Джек спит и не видит этой сцены.
Мэтью отпустил мою руку и пошел на кухню. Он принес бутылку газированной воды для меня и три бутылки вина. Расставив их, он вернулся за штопором и четырьмя стаканами.
– Может, ты и доводишься мне родственником, но я никогда не любил тебя, Хаббард. И сейчас не люблю.
