– Устал?
– Да, давай отдохнем, мне нехорошо.
– Свети мне, – сказал Старик и передал горящую зажигалку Корнею, – я сделаю маленький костер для освещения.
Старик взял топор, подошел к ближайшему дереву и начал сдирать с него кору. Потом наломал веток и сложил все это пирамидкой. Взял у Корнея зажигалку и поджег.
– Плохо разгорается, – сказал Старик, – слишком сильно метет.
Сделали углубления в снегу. Получилось развести небольшой огонь. Постепенно подкидывали ветки потолще.
– Если кончится бензин для зажигалки, мы умрем, – сказал Корней, глядя на огонь.
– Я и так экономлю, как могу.
Старик всматривался в темноту. Отвязал веревку и отошел немного от костра.
– Ты куда? – спросил Корней.
– Ищу, что бы срубить на дрова.
Старик отошел еще дальше, Корней с трудом мог разглядеть его силуэт в темноте.
– Не уходи далеко!
– Не волнуйся, я тебя у огня прекрасно вижу.
Раздался звук удара топора по дереву.
– Нашел? – крикнул Корней.
– Да, сейчас все будет.
Через минуту Старик подтащил к костру небольшую елку и начал рубить ствол.
– Идти с зажигалкой – это не вариант, – сказал Корней, – эти несколько часов, что мы тащились во тьме, были самые ужасные и безнадежные.
– Я не знаю, что еще делать в этой ситуации.
– Я не верю, что все это правда, бред какой-то.
– Но факт есть факт.
– Мы все версии рассмотрели?
– Все. Более-менее адекватные, – сказал Старик, подкинув полено в костер.
– Может, это все еда той женщины? Может, она ведьма? Может, в еде были какие-нибудь галлюциногенные вещества?
– Ведьм не существует. Да и зачем кому-то носить с собой еду с наркотиками?
– Не знаю, я просто пытаюсь найти логическое объяснение происходящему. У меня в голове не укладывается все это.
– Нет, дело не в еде. Мы несколько дней питаемся ее едой, почему галлюцинации начались только сейчас? Нет, это чушь.
– А может, это как-то связано с катастрофой?
– Исчезновение звезды связано с событиями на Земле? – спросил Старик и снова подкинул полено в огонь.
– Да.
– Не вижу связи.
Корней открыл рюкзак.
– Воды хочешь? Сядь, посиди, хватит уже рубить.
– Сейчас, надо доделать, – ответил Старик, замахнувшись топором, – погреемся немного и пойдем дальше.
– Я не могу так идти, это бессмысленно.
– И я не могу, но надо. Без укрытия мы долго не продержимся.
* * *
На дороге показались люди. Человек десять, мужчины и женщины разного возраста. Черный человек и римские солдаты смотрели в их сторону.
– Этим-то что надо?
Через несколько минут люди подошли к куполу, обойдя легионеров.
Солдаты засуетились, обсуждали между собой ситуацию:
– А сюда можно кого-нибудь пускать?
– А кто старший у нас?
– Командир ничего не сказал, просто уехал.
– А нам что делать?
Новые гости выглядели как бездомные. Лица грязные, вместо одежды какое-то тряпье. Кто-то босой, кто-то в непонятном подобии обуви. Один из нищих вышел вперед, опираясь на палку, остальные встали на колени. Солдаты затихли и наблюдали за происходящим. Нищий обращался к черному человеку:
– Нам сказали, вы творите чудеса.
– Чудес не бывает. Есть то, что вам непонятно, но все это работает по законам вселенной.
Нищий выдержал небольшую паузу, а потом продолжил:
– Помогите нам.
– Чем же я должен вам помочь?
– У моей жены болезнь живота, она не может встать, у нее жар и рвота. Вы можете вылечить ее? У нас у всех есть близкие, которым нужна помощь.
– Начинается.
Нищий опустил голову и ждал ответа.
– Это не ко мне вопрос, а к вашему правительству. Может, стоит тратить больше сил на науку и медицину, чтоб с болезнями животов не лежать?
Нищий обернулся к людям сзади, что-то шепнул и сам встал на колени.
– Вы можете вылечить нас?
– Могу.
– А можете дать нам золота? Сделать нас богатыми?
– Могу.
Люди сзади заулыбались и начали перешептываться.
– Спасибо вам.
– За что?
– За то, что поможете.
– Я не собираюсь никому помогать.
Повисла небольшая пауза.
Что ему надо? Не мог же он появиться здесь ради собственной потехи? Устроил цирк какой-то. Задает вопросы странные, говорит словами неизвестными. Считает, что не сможет объяснить, кто он. Неужели мы такие невежественные, что совсем не поймем его? Что-то да поймем.
– Может, пора объяснить, что тебе надо и зачем ты тут?
Черный человек стоял какое-то время молча. Посмотрел на солдат, потом на нищих.
– Я здесь, чтобы решить вашу судьбу.
– Тебе дали на это право?
– Это закон.
– Почему мы не знаем этого закона?
– Потому же, почему и муравьи не знают ваших законов.
– И что же будет с людьми?
– Все зависит от вас.
– Ты убьешь всех?
– Может быть.
– Но зачем?
– Здесь есть ресурсы, которые нужны нам.
– При чем тогда все эти разговоры? Забери, что тебе надо, и уходи.
– Так нельзя. Есть законы, о которых вы не знаете, но мы должны их соблюдать.
* * *
Шли по просеке на юго-восток. Двигались очень медленно. Снег бил в лицо. Холод превратился в боль. Ничего не видно, только вой в ушах и жжение на коже. Старик подсвечивал дорогу каждые двадцать-тридцать метров. Не сломаться, не упасть духом и не умереть получалось только благодаря оптимизму Старика. Стоянки делали чаще, чем раньше. Температура упала по сравнению с прошедшими днями, и необходимо было согреваться каждые несколько часов у костра. Сейчас жизнь зависела от зажигалки. Когда замерзали, подходили к границе просеки, ломали ветки, сдирали кору с дерева топором, поджигали и в свете небольшого огонька разводили костер. Потом рыли берлогу для сна. Спать ложились, когда кончались силы. Перестали дежурить. Сколько прошли, неизвестно – засекать время стало невозможно. Просто шли вперед.
Ощущение – будто идем по бесконечному черному коридору. Черному тоннелю. Вот только света в конце нет. Мы сами и есть свет, в прямом смысле. Мы несем свет. Только куда и зачем? Я уже ничего не понимаю. Все кажется таким ненастоящим. Перебираю ногами на автомате. Сколько дней прошло? Старик уверен, что надо продолжать двигаться на юг. Мне бы его душевное спокойствие. Хотя откуда я знаю, что у него в душе? С виду он спокоен. Реагирует на все, как какой-то механизм. Когда солнце не встало, я даже не испугался. Несерьезно все было как-то, потому что не верилось. А сейчас я не знаю, что думать, куда деть себя. Как узник, ожидающий казни. Я же понимаю, что мы умрем, сейчас я осознал. Это невыносимо. А что я сделал за свою жизнь полезного? Ничего не успел. А что я могу сделать сейчас? Уже ничего. Остается просто бессмысленно умереть здесь. У меня есть мечта – изменить мир к лучшему, но сейчас мне наплевать. Ничего не хочу. Отец говорил, что когда все против тебя и нет надежды на спасение, легче сражаться. Вранье.
