Потом яйцо.
Потом она нас подвезла.
А теперь – деньги.
Деньги!
Из-за мисс Сперри мне как-то не по себе. В Прошлом люди давали тебе что-то и ничего не требовали взамен. Любящие люди. Как папа. Родственники, что естественно. Или друзья. Но часто и другие, например учителя или соседи. Иногда даже совершенно незнакомые люди. Но сейчас все не так. Сейчас за все надо платить. Какой платы ждет мисс Сперри?
– Ну же, – говорит она, – я не могу тратить на вас весь день. Мне еще вязать надо.
Хотя, возможно, мне не по себе, потому что все получается слишком легко, а в нынешние времена ничего не дается легко. Ничего. А когда начинаешь думать, что все можно решить без проблем и никто ничего не ждет от тебя взамен…
– Мисс Сперри…
– Корлинда, – поправляет меня мисс Сперри.
Возможно, это все объясняет. Возможно, в нынешние времена только сумасшедшие и могут просто так чем-то с тобой поделиться.
– Корлинда… – говорю я и запинаюсь, потому что не могу найти нужные слова.
– Да?
– Даже не знаю, как вас отблагодарить.
– Не заморачивайся, – говорит мисс Сперри и смеется.
Смеется так, будто часто-часто вдыхает носом воздух.
58
Терминал
Выхожу из машины под дождь и прикрываю голову капюшоном куртки.
Мисс Сперри наклоняется к открытой двери:
– Я тут подожду с мальчиком, если не возражаешь?
Что бы я там ни думала о мисс Сперри, она точно не глупая. На выходе из машины дождь уже не вызывает сравнения с серебряными или сверкающими нитями. Он пронзает, как иголки.
Иду к длинному белому одноэтажному зданию. Это терминал. Двери в терминал стеклянные. Перед дверьми толпятся люди, но причина давки не количество людей, а солдаты, которые стоят внутри и снаружи. Солдаты в синей униформе, и они вооружены. У каждого в кожаной кобуре пистолет.
Но это не все. Внизу эмблемы черными нитками вышит зигзагом рельеф горы. Мне хорошо знакома эта картинка. Это – Спящий воин. Так жители на севере Аррана назвали гряду холмов. Эти холмы похожи на воина в шлеме, лежащего на спине, скрестив руки на груди. Но с какой стати вышита эта картинка под Андреевским флагом на солдатской эмблеме? Мне даже хочется спросить об этом солдата, но у меня хватает ума не делать этого.
В терминале – жутко длинная, извилистая, как змея, очередь. Становлюсь в конец. Люди стряхивают с плащей и курток капли воды, откидывают капюшоны, и я вижу их лица.
Стараюсь на них не смотреть, но ничего не могу с собой поделать. Что-то странное есть в их лицах. Но я сначала не могу понять – что именно. А потом до меня доходит – все дело в цвете кожи. Почти все лица белые.
По-кельтски белые.
Впрочем, так на острове было всегда, это просто я успела отвыкнуть. Теперь мне кажется странным, что вокруг нет темных лиц. Мальчику лучше сюда не заходить.
Осторожно провожу рекогносцировку. Запоминаю, на каких позициях расставлены солдаты. Их всего шестеро. Двое стоят у стеклянной двери в кассу. Четверо у выхода из терминала в док, к парому.
Очередь еле двигается. Мужчина у меня за спиной недовольно цокает языком.
– Похоже, такими темпами мы скорее получим иглу в вену, а не билеты! – возмущается он.
Я немного поворачиваюсь в его сторону. Мужчина тоже белый, но кожа у него обветрена, как у тех, кто работает на открытом воздухе. Он перехватывает мой взгляд, я вынуждена кивнуть. А потом я замечаю, что он держит в руке документы.
И тогда все становится на свои места. Понятно, почему в терминале так много людей, почему такая длинная очередь. Чтобы купить билеты, надо предъявить документы.
С каких пор для поездок по территории Шотландии надо предъявлять документы?
– Не понимаю, – вслух говорю я.
– Ты не понимаешь! – продолжает возмущаться мужчина. – Никто из нас этого не понимает! – Он размахивает сжатыми в руке документами. – Нет, против независимости я ничего не имею. Я понимаю – Арран для островитян, разбудим Спящего воина и все такое, но…
– Независимость? Что за независимость?
– Ну ты даешь! С луны свалилась? Независимость Островных территорий от Основных. Вернее, от вот этого. – Мужчина показывает пальцем в окно терминала.
Я смотрю в ту же сторону, за доки марины к западу от города, туда, где раньше были бесплодные, рекультивируемые земли. Илистые наносы и заросли песчаного тростника. Теперь там палаточный город, людской муравейник с яркими пятнами полиэтилена. Полиэтилен не переставая хлопает на ветру.
– Но после отказа от многоразовых билетов приходится каждый раз отстаивать в очереди. Это никуда не годится. О чем только думают в Совете поколений?
Я не спрашиваю, что это еще за Совет, потому что этот вопрос выдаст меня с потрохами. Мой собеседник поймет, что я, несмотря на белое кельтское лицо, не из его краев. Я – одна из них. Из тех, у кого нет документов. Я и мальчик – наше место в палаточном городе.
– Пойду-ка схожу за документами, – бодро говорю я. – Оставила в машине.
– Боюсь, не смогу придержать для тебя место в очереди, – бурчит мужчина, хотя непохоже, что это его расстраивает.
– Ничего страшного, – отвечаю я. – Я не тороплюсь.
Когда выхожу из терминала, дождь уже закончился, но я все равно не опускаю капюшон, пока не оказываюсь рядом с машиной.
– Все в порядке, – говорю я, открыв дверь. – Но похоже, Корлинда, вы были правы. Мне все-таки надо позвонить.
59
Вопрос
Я говорю мисс Сперри, что телефон будет лучше ловить возле терминала, и отхожу подальше от входа, от людей и солдат.
Набираю бабушкин номер.
Звоню на мобильный, так что она сможет ответить в любой части острова. Но я представляю ее в кухне. Сама не знаю почему, ведь моя бабушка совсем не похожа на книжных бабушек, которые ходят в фартуках в красно-белую клетку. Те бабушки румяные и улыбчивые. Но моя бабушка худая и сильная. Мама иногда называла ее суровой, но это потому, что бабушка решительная и прямолинейная женщина. Из тех, кто предпочитает называть вещи своими именами и любит командовать. Тут она больше похожа на невестку, а не на собственного сына. Вот почему она никогда до конца не понимала папу. Если бабушка в кухне, это не значит, что она печет пироги; скорее всего, она подкидывает дрова в камин. И дрова она нарубила сама.
А вопросы бабушка задает так, будто рубит дрова. Поэтому я ни разу не позвонила ей за все одиннадцать месяцев пути. Причина в ее манере задавать вопросы и в самом главном вопросе, ответ на который заперт в башне Замка. А значит, если придется ей позвонить (а мне придется это сделать), выход у меня только один – Настоящее время.
