Я быстро оделась, отперла дверь, вышла и, повинуясь настроению, побрела куда глаза глядят. Я миновала город гоблинов, залитый мерцающим светом волшебных огоньков, огромную пещеру, где в первый раз танцевала с Королем гоблинов сразу после свадьбы, но оставила все это позади. Мне хотелось проникнуть глубже. Мощеные улицы сменились извилистыми узкими переулками, где легко можно было споткнуться или поранить ногу об острые камни. На стенах блестела влага, воздух становился все более сырым и затхлым. Неожиданно передо мной открылось Подземное озеро.
Дальше идти было некуда. Я коснулась воды босыми пальцами ног, на поверхности разошлись светящиеся круги. Вода была холодная, холоднее, чем в горном источнике. Мне стало интересно, каким образом эти воды попадают в реки и озера верхнего мира.
Вдруг со всех сторон меня окружило пение. Звук был высокий и чистый, словно кто-то водил пальцем по ободку хрустального бокала. Казалось, весь грот наполнился этим звенящим, зловеще-прекрасным звучанием, которое отдавалось у меня в груди, резонировало в костях. Русалки.
– Красиво, не так ли?
Я испуганно шарахнулась. Рядом со мной стоял подменыш. Он появился внезапно, будто прошел сквозь окружающие озеро скалы.
– Очень, – осторожно ответила я. До этого мне не приходилось разговаривать с подменышами – безмолвными слугами Короля гоблинов, чувственными кавалерами на балу, потерянными, голодными детьми мира верхнего, самыми таинственными и пугающими обитателями мира подземного. О них я не знала почти ничего за исключением того, что они – «результат желания». Мне вспомнилась ночь, когда я загадала желание, когда малыш Йозеф задыхался от скарлатины.
– Русалки вообще-то опасны. – Подменыш бочком приблизился, и я постаралась не выдать охватившего меня беспокойства. Несмотря ни на что, я питала жалость к этим созданиям, к их полужизни, странному существованию на грани между мирами. – Восхитительны, но опасны.
– Да, – сказала я. – В прошлый раз, пересекая озеро, я сама едва не попала под их чары.
Круглые, черные глаза подменыша – гоблинские глаза на человеческом лице – внимательно уставились на меня.
– И что же?
Я пожала плечами.
– Меня спас Эрлькёниг.
Он кивнул, как будто моя фраза все объясняла.
– Разумеется. Король ведь не хочет, чтобы вы узнали главный их секрет.
– Какой именно?
Подменыш склонил голову набок.
– Русалки стерегут проход в верхний мир.
Взрывная волна холода пронзила меня с головы до пят, приморозила к месту.
– Проход? В верхний мир? Он существует?
– Да, – кивнул подменыш. – На дальнем берегу.
Я устремила взгляд на бездонную пучину, темную и гладкую, как обсидиан. Как смерть. Но там, на другой стороне – свет, свет и жизнь. Если бы я только смогла…
– Это рискованно. – Подменыш внимательно наблюдал за мной. – Без защитника озеро не переплыть.
Я покраснела и отвернулась, устыдившись того, что мои мысли столь очевидны.
– Держите, – вдруг сказал он, – это вам.
Удивившись, я протянула руку, в которую он сунул букетик полевых цветов.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила я. Это были всего-навсего цветки клевера, изящно перевязанные ленточкой.
Подменыш покачал головой.
– Это не от меня. Она оставила это для вас в Роще гоблинов.
Я замерла.
– Кто?
– Девушка, – сказал он. – Золотоволосая девушка в алой накидке.
Кете.
– Каким образом… как… – Я знала, что гоблины могут выходить на землю только зимой.
– Роща – одно из немногих оставшихся священных мест, где Подземный и верхний миры пересекаются, – бесстрастно произнес подменыш. – Девушка пришла, назвала ваше имя и оставила цветы. Когда она удалилась, я их забрал.
Меня осенило. Ну, конечно! Вот почему детьми мы с Йозефом бегали в Рощу гоблинов, почему только там происходили мои встречи с Королем гоблинов, почему я отправилась именно туда, чтобы принести в жертву свою музыку и найти дорогу в Подземный мир. Там – граница между мирами. Проход.
В моем сознании забрезжила идея, хрупкая и трудноосуществимая. Я отогнала ее, страшась зарождающейся во мне надежды. Подменыш собрался уходить.
– Погоди, – остановила его я. – Еще минутку.
Скрестив на груди руки, он наклонил голову вбок. Лицо его было человеческим, но выражение этого лица – непроницаемая маска – совершенно гоблинским.
– Что… что ты знаешь о моем брате?
– Вашем брате?
– Да. О… Йозефе, – выдавила я.
Черные глаза блеснули.
– Все вы, смертные, одинаковы. Быстро рождаетесь, быстро умираете. Как мухи-подёнки.
– Но Йозеф не умер, – возразила я.
Губы подменыша медленно растянулись в ухмылке.
– Вы уверены?
Я отвела взгляд. В горле у меня пересохло.
– Что… что есть Йозеф?
Подменыш молчал, но я уже знала ответ. В некотором роде я знала всегда. Мой брат умер в ту ночь, когда я слышала его крики, когда скарлатина сожрала его земное тело, оставила после себя лишь сухую оболочку, труп. До болезни братишка был румяным пухлощеким младенцем, здоровым и бодрым. Наутро после того, как жар спал, в колыбельке лежало бледное, истощенное создание, странное, тихое существо. Тогда все решили, что виновата лихорадка, но теперь я знала правду.
– Разве подменыши способны жить в верхнем мире? – прошептала я.
– Нет, – равнодушно пожал плечами мой собеседник. – Только силой…
– …желания, – закончила за него я, сдерживая нервный смех. – Знаю.
– Нет, – удивленно возразил подменыш. – Силой любви.
Земля ушла у меня из-под ног, я покачнулась. Внезапно меня накрыло ощущение, что правила игры меняются, а я не могу понять, как.
– Силой любви?
Подменыш снова пожал плечами.
– Вы ведь любите его? Своего брата?
Брат ли он мне? О, как посмела я задать этот вопрос! Природа Йозефа никак не влияет на тот факт, что он – вторая половинка моей души, хранитель моих дум, садовник моего сердца. Разумеется, он мой брат.
– Да, – подтвердила я. – Люблю.
– Значит, он остался ради вас. Никому из нас долго не протянуть наверху. Вне Подземного мира мы чахнем и гибнем. Но вы назвали его имя, и вы его любите. В любви заключена сила.
Я чувствую себя отрезанным от родины, чувствую, как тускнеет и угасает мой талант. Я как будто бы слеп, глух и нем.
– О, Йозеф… – я прижала ладонь к израненному сердцу.
