Кора обняла Нову, и Сарай мельком увидела ее охваченное горем лицо, прежде чем она уткнулась в плечо сестры и дала волю рыданиям, сотрясающим все тело. И пусть от этого зрелища разбивалось сердце, все стало гораздо хуже, когда Кора поблекла – фантазм поблек, его энергия иссякла – и оставила Нову в одиночестве. Теперь она осталась одна, по-настоящему и навеки.
Сарай чувствовала себя опустошенной, руки обхватывали торс, лицо увлажнилось от слез. Нова встретилась с ней взглядом, и девушка ощутила, будто падает вместе с ней в тот черный колодец внутри нее. После такого отрицать уже невозможно. Кора мертва, и Нова это знает.
– Мне жаль, – прошептала Сарай.
Лицо Новы исказилось, и она сложилась пополам от невыносимой боли. Затем покачала головой, повторяя: «Нет, нет», но это больше не было отрицанием. Это внутреннее разорение. Ее глаза стали яростными, безумными от потери. Поддастся ли лед? Затянет ли она всех с собой?
С сердцами, бунтующими от страха, Сарай попыталась внедрить в ауру сна чувство умиротворения.
– Она очень тебя любила, – сказала девушка. – И никогда в тебе не сомневалась. Кора знала, что ради нее ты совершишь невозможное. Ты хоть представляешь, насколько редко встречается подобное доверие?
– Я уже их убила, – ответила Нова.
Сарай не знала, кого та подразумевала. Все те лица подо льдом. Она убила стольких людей…
– Кора сказала: «никакого отмщения», – продолжила Нова, оцепенев от ужаса собственных поступков, – но я уже их убила.
Сарай сразу же все поняла.
– О! Нет. Они живы. Спэрроу их спасла.
Нова закрыла глаза – не зажмурила, а плавно закрыла с безошибочным облегчением.
– Правда? – спросила женщина, словно надеяться на то, что с нее снимут крошечную долю бремени – это слишком.
– Правда, – кивнула Сарай, и ее напряжение начало понемногу убывать. Если Нова чувствовала раскаяние, возможно, сестре удалось до нее достучаться. – Он мой отец… тот, кто… – Она замолчала. – Он тоже пошел на ужасные поступки, чтобы уберечь близких ему людей. Это не его вина. И не Коры, и не твоя. Во всем виноваты боги – как опухоль в центре всего. Но их больше нет. Пусть все бесчинства умрут вместе с ними.
«Пусть все бесчинства закончатся на этом», – сказал фантазм Коры.
– Ты позволишь этому случиться? – спросила Сарай. – Пожалуйста?
В ее голосе слышалось отчаяние. Она подумала о запертом Лазло, о плененных Руке, Киско и Верране и всех остальных, оказавшихся в такой же ловушке. Все они уповали на милость Новы, зависели от нее. Нова тоже услышала эти нотки в голосе Сарай и поняла их причину. Здесь, во сне, она потерялась в прошлом. Теперь же внезапно вспомнилось настоящее, и тогда сон раскололся пополам и выбросил их наружу.
Нова резко проснулась и села ровно, отпрянув от руки Сарай, а затем встала, одновременно поворачиваясь к ней лицом. Обе тяжело дышали. Правда пульсировала между ними, как сердце, но наяву все иначе. Единение, которое позволяло им чувствовать эмоции друг друга, понимать речь, несмотря на все языковые барьеры, испарилось. Сарай не знала, что думает Нова.
Она полностью оцепенела, будто стояла перед раненым хищником, непредсказуемым в своей боли и могуществе. Сарай догадывалась, что Цара наверняка уже нацелила стрелу на Нову и готовилась ее отпустить, но отчаянно желала, чтобы воительница этого не делала. Ей хотелось повернуть голову и крикнуть, но она боялась отвести взгляд от Новы или выдать присутствие остальных, если она сама пока их не заметила. Поэтому девушка просто подняла ладонь в сторону аркады, мысленно взывая к ним: «Ждите».
Ее взгляд скользнул к Лазло, запертому в клетке, и Нова проследила за ним. Узрев эту сцену, женщина скривилась, считаясь с собственными злодеяниями, а затем взмахнула рукой, чтобы рассечь петлю. Радужный пузырь испарился, и Киско с Руком оказались на свободе. Оба растерянно споткнулись. Рук по-прежнему поднимал руку, приготовившись создать собственную петлю, но остановился, заметив Сарай, и часто заморгал.
Далее змея открыла пасть и выплюнула Веррана, прежде чем рухнуть на пол, не оставив после себя ничего, кроме гладкого мезартиума.
А потом наступил через Лазло.
Клетка увеличивалась, медленно освобождая юношу, а потом расплавилась и опустила его на пол. Сарай тут же бросилась к нему. Сомкнула в объятиях. Его лицо перекосило от боли, тело затекло. Она помогла Лазло поднять голову, прижалась к нему любом, вдохнула его воздух и поцеловала в идеально-неидеальный нос, на котором оставили свой след истории.
– Ты все еще здесь, – прошептал он, словно молитву. Его голос звучал так хрипло, будто он кричал, пока не разодрал себе горло, и Сарай поняла, что он считал, будто она исчезла. Лазло прикоснулся к ее лицу, словно хотел убедиться, что это не галлюцинация. – Ты в порядке?
Он все смотрел на нее и смотрел, как если бы не мог насмотреться, как если бы накапливал весь свой колдовской свет, а затем заплакал, и Сарай вслед за ним. Юноша улыбался и медленно, морщась, разминал затекшие конечности, и Сарай показалось, будто все мотыльки и Привидение ожили в ее груди, подхваченные легким ветерком в кружащемся ласковом вихре.
Рук с Киско помогали Веррану сесть. Тот жадно со свистом втягивал воздух в легкие. Остальные настороженно ютились под аркой, переводя взгляд с Сарай на Лазло, Киско, Рука, Веррана и Нову, стоящую в одиночестве. Цара так и не опустила лук.
Нова будто никого не замечала. Она медленно развернулась, не сосредотачивая ни на чем взгляд, и сделала шаг в сторону аркады. Там было около полудюжины открытых арок. Минья и другие стояли в центральной. Нова на них не смотрела, просто обошла и повернула направо. Сарай помогла Лазло подняться, и они последовали за ней в сад.
Снаружи виднелись клумбы и металлические существа, их родной сад, за исключением того, что за сливами вырастали гигантские белые стебли, исчезая в темной дымке. Привидение больше не наматывало круги в небе и уже никогда не будет. Птица исчезла навсегда.
Нова подошла к балюстраде. Сарай поспешила за ней, а остальные отстали.
Женщина положила руку на перила и посмотрела вперед. Затем что-то проговорила, но ее слова уже не передавали смысл, как во сне. Только складывались в непроницаемый пучок слогов. Сарай встревоженно оглянулась через плечо и увидела, что Киско сделала небольшой шажок к ним. Поймав взгляд Сарай, кивнула и начала общаться с ней мысленно.
«Все было впустую, – перевела она. – Нова говорит, что море пыталось ее предупредить, но она не слушала».
– Море? – переспросила Сарай, глядя на Нову и слыша голос Киско у себя в голове.
Когда женщина ответила, телепатка синхронно перевела: «Оно всегда знало».
– Как оно могло знать? – ласково поинтересовалась Сарай.
Она подумала о холодных черных водах из сна и испугалась, что Нова опять теряет связь с реальностью.
