Девочка наконец-то сменила свою рваную одежду на ту, что Сухейла оставила для нее на видном месте, а еще потеряла первый зуб, что могло значить только одно: то, что заморозило ее в шестилетнем возрасте, растаяло, и Минья не проживет всю оставшуюся жизнь в облике ребенка.
Тем вечером, во время ужина, он выпал.
Она грызла хлеб, а затем тихо ахнула. Рука взметнулась к губам, и он упал на ладонь – крошечный, как у котенка. Минья уставилась на зуб со смесью изумления и ужаса.
– От меня только что отвалилась часть тела, – мрачно произнесла она.
Цара слегка подавилась вином.
– Все нормально, – поспешила объяснить Киско. – На его месте вырастет новый, лучше прежнего. Просто подожди.
Минья знала, как все работает. Она уже проходила через это с Сарай, Фералом, Руби и Спэрроу и, будучи Старшей Эллен, превращала их молочные зубы в маленькие ожерелья, которые хранила в деревянной шкатулке. Что касается собственного зуба, Сухейла сказала положить его под подушку и загадать желание.
– Так мы поступаем в Амезру.
– И я так полагаю, что все ваши мечты сбываются, – язвительно хмыкнула Минья.
– Конечно же нет, глупышка! – возразила Сухейла. Она выросла не в эпоху оптимизма, но это не значит, что они жили без мечты.
– Мечты не сбываются так просто. Они лишь мишень, которую ты рисуешь вокруг своих желаний. Но в цель нужно попасть самой.
64. Новое поколение желаний
Сарай все еще обдумывала эти слова, пока шла с Лазло к ним в комнату. Теперь они делили одну на двоих, и она была больше остальных, но не сильно. В ней сохранились некоторые элементы поляны Лазло, в особенности кровать богини снов. Игуана по-прежнему где-то ползала, изредка выглядывая из подлеска, будто хотела выпросить у них лакомство.
– Помнишь, что Сухейла сказала о желаниях? – спросила Сарай, плюхнувшись на кровать.
– Про цель? – ответил Лазло, опускаясь рядом. От веса его тела матрас просел, и Сарай покатилась к нему. – Мне понравилось. – Юноша уткнулся в нее носом, его теплое дыхание щекотало щеку. – Должно быть, я отменный стрелок, поскольку все мои желания сбываются.
– Прямо все? – полюбопытствовала Сарай, закрывая глаза и улыбаясь, пока он целовал ей шею. – Тогда тебе нужно придумать новые. Нельзя исчерпывать свои желания.
– Они никогда не исчерпаются. – Лазло оперся на локоть и стал серьезным. – Просто они будут преимущественно касаться других людей, раз уж у меня есть все желаемое.
Как и у Сарай. Семья, свобода, безопасность, он. Девушка подалась вперед и поцеловала его. У нее было больше, чем она когда-либо смела мечтать, и все же в тот момент, когда старые мечты исполняются, на их месте появляются новые, подобно росткам в лесу: новое поколение желаний.
Несмотря на сладострастный поцелуй, Лазло видел, что ее что-то беспокоит.
– Что насчет тебя? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Я размышляла о своем даре, – ответила Сарай, – и его возможностях. А еще… о моем будущем.
Лазло ждал, пока она продолжит.
– Когда я погружалась во сны Миньи и Новы, то могла увидеть или почувствовать, что не так, но не могла это исправить.
– В смысле исправить их?
Девушка кивнула.
– Я постоянно вижу, как Нова падает, – призналась она. – Мне стоило догадаться, что она сделает нечто подобное. Я же была в ее разуме.
– Мне кажется, в ее случае было уже слишком поздно, – ласково произнес Лазло. – Иногда такое будет случаться. Но это не твоя вина, Сарай. Зато ты спасла остальных. И если хочешь помогать людям – если это твое желание, – то вперед.
– Так и есть, – кивнула она и почувствовала, как в ней укореняется эта новая цель, словно, озвучив ее, она дала ей необходимый для роста свет. Это ее желание: помогать людям, чей разум не знает покоя, которые заперты в собственном лабиринте или застряли на куске расколотого льда. Вот вокруг чего ей хотелось нарисовать свою мишень, цитируя метафору Сухейлы.
– Но я ощущала себя такой… бесполезной с Миньей и Новой. Кажется, мне нужно поработать над своим прицелом.
Сарай пыталась отшутиться, но боялась, что это всегда будет вне ее сил, что создавать кошмары – ее истинное призвание, и ни на что другое она не способна.
Может, Лазло и не удалось вселить в нее уверенность, но он мог вселить в нее колдовской свет. Под его взглядом Сарай чувствовала себя неким чудом, будто взгляд мечтателя откидывал на нее сияние чудес.
– Сарай, – начал он. – То, на что ты способна, это потрясающе. Конечно, тебе нужна практика. Это разум. Самое сложное и удивительное из всего, что есть. Целый мир внутри каждого из нас, который никто никогда не познает, не увидит и не посетит – кроме тебя. Я просто управляю металлом. Ты же встречаешься с людьми в их сознаниях и внушаешь им, что они не так одиноки. Что может быть более выдающимся, чем это?
Она позволила себе начать в это верить. Провела пальцами по грубому очертанию лица Лазло – по линии его подбородка, уголку сломанного носа. По губам, которые были совсем не грубыми. Укус зажил. Даже шрама не осталось.
Пару раз во время всего этого хаоса Сарай невольно мечтала о даре своей матери, чтобы просто забрать всю ненависть, страх и ярость. Но теперь она понимала, что дар Изагол мог быть полезен в устранении угрозы, но не мог помочь людям, даже если бы использовался во благо. Все это ложь. Взять и забрать чью-то ненависть – все равно что украсть часть души. Возможно, Сарай поможет им отпустить ненависть самостоятельно, направит их, покажет новые ландшафты, откроет новые двери, новые солнца. Возможно.
Она пока не могла представить жизнь других божьих отпрысков, раскиданных по мирам, но некоторые из них могут в ней нуждаться. Сарай даже подумала, что все ее годы кошмаров могут помочь разобраться в чужих, например, чтобы провести их через ужасы и показать выход по другую сторону. Если они захотят. Если сами пригласят. Быть может, ей удастся помочь.
Девушка по-кошачьи потянулась и покрутила шеей из стороны в сторону.
– Разве не забавно, что у меня нет реального тела, но я все равно отчетливо представляю, как оно затекает, будто настоящее? Почему бы не опустить эту часть, мое внутреннее «я»?
– У тебя есть настоящее тело, – возразил Лазло. – Я его прекрасно чувствую, – добавил он, со всей ответственностью начав его щупать.
– Ты знаешь, что я имела в виду. – Сарай закрыла глаза, когда Лазло начал массировать ее воображаемые мышцы, чтобы избавить от воображаемого напряжения.
– Если бы ты опустила эту часть, – сказал он, – то чувствовала бы себя менее настоящей, верно? Жизнь подразумевает как неприятные ощущения, так и удовольствие.
– Любопытно… – мечтательно задумалась Сарай, пока волны воображаемого удовольствия раскатывались по ее телу.
