Юноши прошли мимо двери со шторкой. Снаружи дежурила пара призраков.
– Покои Миньи, – объяснил Ферал. – Раньше они принадлежали Скатису, поэтому самые внушительные.
Вдоль коридора шли и другие двери. Ферал попутно называл их.
– Это комната Спэрроу. Раньше принадлежала Корако. А комната Руби – Лете. Эта моя. Когда-то в ней жил Вант. Мой отец. – Слова прозвучали безэмоционально. К каждой двери приставили стражей, но Ферал смотрел сквозь них. – А эта – Икирока. Здесь никто не живет, так что, полагаю, теперь она принадлежит тебе.
Ему? Лазло даже не задумывался о собственной комнате, не говоря уж о том, чтобы жить здесь. В голове вспыхнул образ Сарай. Он хотел быть с ней. Словно прочитав его мысли, Ферал указал вперед.
– А рядом – комната Сарай. Последняя. – В голосе юноши читалось едва скрываемое любопытство. Он определенно уже долгое время хотел задать вопрос и наконец решился: – Откуда ты ее знаешь? – выпалил он. – Откуда она тебя знает? Когда… как вы могли познакомиться?
– Во снах, – ответил Лазло. – Я не знал, что она настоящая, до полета на шелковых санях, когда Сарай спасла нас.
– Это был ты!
Ферал не мог этого понять. В тот день он не успел присмотреться к новоприбывшим, да и Лазло конечно же был еще человеком. Его охватил стыд. Сарай пыталась убедить его призвать тучи, чтобы сани не долетели до цитадели, но Ферал слишком боялся перечить Минье. Если бы все зависело от него, Лазло был бы уже мертв.
А если бы Лазло был мертв, как он вдруг понял с легким недомоганием в желудке, они все погибли бы прошлой ночью. Ферал проглотил тошнотворное ощущение.
– Но мне казалось, что люди не могут ее видеть.
Это правда. Обычно, когда Сарай проникала в сон, ее присутствие оставалось незамеченным. Многие годы она чувствовала себя фантомом. А затем встретила Лазло. Их первая встреча отпечаталась в его памяти: прекрасная лазурная девушка с дикими рыже-каштановыми волосами и черной полосой от виска до виска, смотревшая на него с нескрываемым любопытством своими ярко-голубыми глазами.
– Я могу.
Видеть, прикасаться, обнимать. Прошлая ночь: ощущение ее тела в его руках. Сарай обхватила голову Лазло обеими руками, зарываясь пальцами в волосы, пока он целовал ее шею. До чего же реальным это все казалось – таким же настоящим, как все, что случалось в жизни Лазло наяву.
– Интересно почему, – размышлял Ферал. – Может, потому, что ты не человек?
– А ты можешь ее видеть? – осведомился Лазло.
Ферал пожал плечами:
– Не знаю. Она никогда не приходила ко мне во снах. Или к кому-либо из нас. Минья запретила.
– А вы ей во всем повинуетесь.
Юноша горько хохотнул:
– Всегда. Ты нас винишь?
– Вовсе нет, – покачал головой Лазло. – Она умеет наводить страх.
Ферал отвел шторку в комнату Икирока и кивнул Стрэнджу, чтобы проходил. Так он и сделал, подумав, что шторки – закрепленные льняные простыни – абсолютно не вяжутся с изящным дизайном цитадели.
– У вас нет дверей? – спросил он.
– Раньше были. Очевидно, металл реагировал на прикосновение. Эллен говорила, что двери узнавали владельцев комнат. Но когда Скатис умер, все замерло и с тех пор не менялось. – Ферал склонил голову набок. – Может, тебе удастся разбудить их.
Лазло провел рукой по дверному косяку. Тот был гладким, прохладным и… требующим силы. Он чувствовал схему энергий, управляющих дверью, так же четко, как чувствовал сам металл, и знал, что может заставить проходы работать снова, может заставить цитадель летать, может «оживить» гигантского серафима с той же легкостью, с какой пробудил Разаласа.
– Можно попробовать, – ответил он, поскольку чрезмерная уверенность могла прозвучать высокомерно.
– Ну, это потом, – кивнул Ферал и показал Лазло гардеробную. – В общем, если носить десятикилограммовую жесткую парчу, украшенную самоцветами, с лисьими черепами в качестве погон и сапоги с острыми, как ножи, мысками в твоем стиле, то сегодня твой счастливый день.
– Э-э, – протянул Лазло, окидывая взглядом гардероб богов. – Не особо.
– В таком случае, вот нижнее белье.
Как девочки носили сорочки, так и Ферал носил льняные майки с бриджами. Его одежда принадлежала Ванту, и он показал, где Лазло найти белье Икирока. Ткань была простой и очень качественной.
– Есть еще пижама, – сказал Ферал, поднимая шелковый рукав блестящего багрового цвета, вышитый серебряной нитью и жемчугом. – Но она немного пестровата. – Опустил рукав. – Осмотрись. Наверняка тебе что-нибудь приглянется.
Лазло в жизни не представлял, что будет копаться в гардеробе мертвого бога, но, с другой стороны, это далеко не самое странное, что произошло с ним за сегодняшний день. Он не суетился. Просто взял льняное нижнее белье, как у Ферала, и приложил к себе.
– Немного коротковато, – заметил тот, окидывая Лазло критичным взглядом. – Наверное, одежда Скатиса тебе больше подойдет. – Затем добавил как бы между прочим: – Я полагаю, ты его сын.
Лазло чуть не уронил белье.
– Что?!
– Ну, у тебя его дар, так что моя догадка, скорее всего, верна. Ты мог бы забрать его вещи. Вряд ли они нужны Минье. Боги, она не переодевалась с тех пор… да никогда. Но сегодня не самый подходящий день, чтобы стучать в ее дверь. Образно выражаясь. Ну, в том смысле, что у нас нет дверей.
– Как-нибудь обойдусь, – буркнул Лазло.
– На твоем месте я бы не ждал от нее каких-либо сестринских чувств, но ты, наверное, и сам это понял.
Лазло снова как будто пронзило молнией.
– Сестринских?..
Ферал поднял брови.
– Она – дочь Скатиса. Так что если ты его сын… – Парень пожал плечами.
Лазло уставился на него. Неужели это правда? Минья – его сестра? Мысль об этом поражала так же, как трансформация в бога, и посему он не слышал дальнейших слов Ферала. Лазло был совсем маленьким, когда отрекся от надежды когда-либо обрести семью; монахи не жалели усилий, чтобы закрепить в мальчиках мысль, что они абсолютно одиноки в этом мире. Все свое стремление он перенаправил на столь же невероятную мечту: отправиться в Невиданный город и узнать, что там произошло. Что ж, вот он здесь. Вот вам и невероятная мечта. Неужто он нашел и семью?
– Возьми их с собой, – сказал Ферал, кивая на одежду. – Я покажу тебе, где ванная комната.
В коридоре они встретили девочек, покидающих комнату Сарай с белой сорочкой в руках, и вместе направились обратно. В присутствии Лазло их внезапно охватила застенчивость. Даже Руби вела себя сдержанно. Пару раз она чуть не решилась задать вопрос, но вовремя останавливалась, а Ферал со Спэрроу удивленно наблюдали, как девушка смущается.
Лазло же, со своей стороны, не отказался бы от вступительной фразы. Эта троица – семья Сарай, пусть и не кровная, но он очень хотел им понравиться. Вот только в общении с незнакомцами у него было не больше опыта, чем у них, и юноша не представлял, с чего начать.
