Дорога заняла месяц. Путь до Таргая был неблизким и трудным. Когда у них закончилась еда, пришлось ловить рыбу, это требовало времени. Снова и снова они встречали расколовшийся лед, и каждый раз Нова всматривалась в черную воду, чувствуя всем своим нутром ее ласковые убеждения.
«Слишком далеко, – говорила она. – Слишком поздно».
С каждым днем ей было все труднее и труднее заглушить этот голос. Приходилось использовать все силы, чтобы укрепить лед и наладить путь. Имея всего лишь одну диадему, им приходилось держать ее по очереди, чтобы дар не угасал. Все, что они делали, – каждый поступок, – было работой воли Новы, использовавшей украденные дары, чтобы держать мужчин в узде.
Здесь не было места милосердию, и они его не заслуживали. Девушка не ощущала ни сожаления, ни ликования. Она слишком устала и каждую секунду напоминала себе, как легко все может пойти наперекосяк. Ей удавалось дремать только отрывками, когда мужчины тоже спали, и от изнеможения она чувствовала, будто парила по воздуху, неспособная оставаться в границах собственного тела. Шергеш был слабым и постоянно сидел в санях. Нова боялась, что он умрет прежде, чем они доберутся до пункта назначения, и заботило ее это только потому, что в таком случае она потеряет контроль над отцом. Ей приходилось сильно сосредотачиваться, чтобы не терять хватку на его разуме. Стоило дать слабину, как он пытался сопротивляться, периодически даже выигрывая пару секунд свободы. Однажды она задремала и проснулась от того, что Заяк напал на нее, его молчание противоречило злобе, застывшей на лице.
– Стой! – приказала Нова, и он резко замер. После этого она боялась спать.
Каждый день Нова находила в небе свою звезду и просила ее передать послание Коре.
«Я иду», – всегда говорила она, и каждый раз надеялась на появление белой птицы в небе, как в канун Глубокозимья. Но та больше не показывалась. Более того, Нова добралась до Таргая, а оттуда до Аки, но птицу так и не встретила. Оказавшись в имперской столице, она обнаружила, что там воцарился хаос, – император мертв, его божий металл украден, сущий ад.
А Кора? Ее уже не было.
39. Предательский шепот
Давным-давно серафимы открыли порталы, потому что могли это сделать.
Их усилия приукрасили словами славы, но и в них действительно присутствовало величие: открытие Континуума, Великого Сущего, бесконечного числа Вселенных, лежащих одна на другой, как страницы книги. Способность проходить сквозь них и путешествовать из мира в мир. Кто бы не воспользовался такой силой?
Искателей называли светочами, и слава была их миссией. Шестеро пошли в одном направлении, шестеро – в другом, и могущество их расы было описано в каждом новом мире. Они сверкали великолепием. Вполне естественно, что им должны были поклоняться. Вслед за серафимами возникли религии. А еще – массовые захоронения. Спасители для одних, погибель для других. В мире Зеру они истребили одну расу, чтобы освободить другую, и имя их лидера, Такры, обрело значение дуализма красоты и ужаса.
Ангелы были лишь для храбрых сердцем.
Шестерки удалились друг от друга и Мелиза на сотни миров. Но одна из них открыла дверь, что находилась слишком далеко – во тьму, и тьма эта была живой.
Выжившие назвали это Катаклизмом, но их осталось трагически мало. Искатели вернулись туда, откуда прилетели, и великие чудища тьмы последовали за ними через бреши в небе. Они прошли весь обратный путь до Мелиза, и каждый мир, который открыли Искатели, был поглощен монстрами. Даже Мелиз сдал свои позиции, Мелиз вечный, сад Континуума. Те серафимы, что сбежали в соседний мир, Эрец, смогли закрыть портал и охраняют его по сей день ценой своих жизней.
Даже сейчас, в том далеком мире, дерзкая юная королева тренирует легион ангелов и химер, чтобы сражаться и, как она надеется, уничтожить тьму. Но это уже другая история.
Что же касается шестерки под предводительством Такры – кто знает? Возможно, они давно погибли или же до сих пор путешествуют по бесконечности великого Всего. Это тоже другая история.
Эта история о судьбе порталов между Зеру и Мезаретом, после исчезновения ангелов.
Мезарет был миром с необычайным голубым металлом, который делал своих людей богоподобными. С брешами в небе их империя росла. С небесными кораблями и солдатами-магами они были непобедимы. Некоторое время.
Все империи обречены на падение. Они переоценивают свои силы, захватывают слишком много земель, наживают слишком много врагов. Изнутри их снедают коррупция, алчность, предательства. Мезаретская Империя не была исключением. Сражения проходили на всех фронтах. И тогда юный кузнец по имени Скатис посмотрел на этот вихрь хаоса и увидел… подходящий случай.
Он убил императора, но не занял его место. У него были другие чаянья. Мужчина хотел стать богом. Поэтому Скатис украл божий металл императора и покинул мир на своем корабле с небольшой командой, в которую входила шпионка Корако, хотела она того или нет.
Нова добралась до Аки слишком поздно. Разминулась с ними на неделю. С тем же успехом можно мечтать о полете на Луну – настолько возможным было путешествие через портал. Это попросту невозможно. Тем не менее ей удалось. Не в тот год и не в следующий, но она это сделала. У Скатиса был корабль из мезартиума, чтобы перемещаться через порталы и царства. У нее же не было ничего, кроме смекалки и диадемы, но Нова нашла способ. Порой ей требовались годы, чтобы переместиться из одного мира в другой. Следы исчезали и тускнели, но Нова всегда двигалась дальше.
С надеждой и мечтой наступает определенный момент, когда вы либо сдаетесь, либо посвящаете ей всего себя. И если выбираете мечту, если упорно идете к цели, то уже никогда не остановитесь, поскольку она – ваше все. Нова давно сделала выбор. Она зашла так далеко, что повернуть обратно значило бы пойти по воющему темному туннелю, который ведет даже не ко льдам с уулами, а в никуда. Обратного пути не существовало. Ничего другого не существовало. Только Кора и слова, преследовавшие Нову: «Найди меня. Я не свободна».
У нее ушло больше двух сотен лет, чтобы найти корабль Скатиса на краю разрушенной империи. За это время она прожила много жизней, обретая свой путь – создавая свой путь – в уничтоженных войной мирах. Пережить так много и зайти так далеко – это что-то да значит. Море, думала Нова, уже ее не узнает. Она сама едва себя узнавала. Никого не осталось – ни в одном мире, – кто помнил бы Коруинову, кроме самой Коры, ее половинки, отрезанной так давно.
Она была «Новой» уже пару столетий, но сломанные края этого расколотого имени не сгладились со временем. Они стали только острее. Коснись их – и пойдет кровь. Вопреки всем испытаниям и лишениям Нова никогда не переставала искать сестру.
Но внутри нее жил предательский шепот – голос моря, который она никак не могла оставить позади. Такра тому свидетель, она пыталась. Каждый раз, когда Нова чувствовала его движение, когда его слова начинали шевелиться в голове, она закусывала щеку или губу, да так сильно, что шла кровь. Кровь – ее плата за молчание, или же мольба, что шепот – ложь.
