Она не понимала, чему только что стала свидетелем. Это не могло быть реальностью. Наверняка она по-прежнему заперта во сне Миньи.
Если это кошмар, его можно изменить. Можно исправить. Девушка подобралась к слабой мерцающей сфере, замкнувшейся вокруг Эрил-Фейна и Азарин. Выглядела та хрупкой, как мыльный пузырь, но когда Сарай попыталась пройти через нее, то обнаружила, что не может даже подойти вплотную. Пару будто окружало неподвижное поле. Барьер не был материальным. Сарай ничего не чувствовала. Просто воздух перенаправлял ее движения и волю, как в замедленном сне, поэтому, как бы она ни старалась, ей все равно не удавалось приблизиться к двум павшим тизерканцам.
Их кровь текла ручьем. Сочилась из-под нагрудников, растекалась по дорожке и капала за край.
– Папа, – произнесла Сарай всего второй раз за жизнь. Он лежал поверх Азарин. Их глаза были открытыми, невидящими и мертвыми.
Из горла девушки вырвался всхлип.
– Нет, нет, нет…
Она почувствовала руки на своей спине. Лазло пошел за ней. Руки сжали ее в объятиях. Сарай прильнула к нему. Вместе они уставились на тела и захватчиков над ними.
На убийцу.
Сегодня Сарай наконец познакомилась с отцом. Он произнес слово «дочка» и наполнил пустоту внутри нее, а теперь она снова опустела. Отец лежал мертвый у ее ног. Мертвый.
…не так ли?
Эрил-Фейн пошевелился. Сарай смотрела на Нову, как вдруг уголком глаза отметила какое-то движение. Опустив взгляд, она уставилась на невероятную картину: ее отец поднимался. Мужчина выпрямился. Сарай увидела блеск в глазах Азарин, которые еще секунду назад были безжизненными, но не теперь. Они были испуганными, смутными, яростными, умоляющими и безошибочно живыми. Женщина тоже села.
В этот момент в них вновь проклюнулась надежда.
Эрил-Фейн и Азарин живы. Отрицать это невозможно. Но какая-то часть Сарай замерла в ожидании, не чувствуя ничего, затаив свое облегчение, ведь мертвые не возвращаются к жизни. Ей ли не знать? Но больше этого ее смущали их движения. Без какой-либо логики. Тизерканцы лежали на полу. Чтобы сесть, они должны были приподняться на руках. Но нет. Они просто поднялись, как марионетки на веревочках, а… а их кровь…
Кровь, которая собралась в лужицы и стекала струйками с дорожки, начала втягиваться под их броню.
Их кровь рывками струилась обратно в тела.
Сарай с Лазло не верили своим глазам: ни когда показалось, будто Эрил-Фейн толкнул Азарин к краю дорожки, ни когда она восстановила равновесие, ни когда их мечи, валявшиеся на полу, взмыли обратно вверх, ударились об дорожку и… подскочили обратно в их руки?
Уголком глаза они заметили окровавленную голубую черту. Это жало летело обратно в их сторону. Сарай ахнула, когда оно вновь прошло через грудь Азарин и вырвалось через спину, прежде чем пронзить Эрил-Фейна. Его кровь, забрызгавшая одежду воительницы… сползла с Азарин и втянулась обратно в Эрил-Фейна, а жало вышло между лопаток и стрелой полетело вверх, к осе, которой некогда принадлежало.
– …Что? – выдохнула Сарай, потеряв дар речи.
Отец стоял всего в паре шагов от нее. Она четко видела, что в его бронзовой броне нет никаких отверстий. Будто ничего и не произошло.
– …Как? – спросил Лазло.
Они понимали, что перед ними разворачивается волшебство. Пузырь, энергетическое поле. Захватчица обладала поразительным даром обращать время вспять. И использовала его, чтобы ее жертвы воскресли. Они понимали, но не верили своим глазам.
И правильно.
Время снова пошло вперед, и сцена проигралась сначала – в точности, как прежде. Жало, кровь, упавшие мечи. Азарин, балансирующая на краю. Эрил-Фейн, поймавший ее и прижавший к себе. Он сказал: «Азарин… Хотел бы я…», и они упали на колени.
«Чего? Любовь моя, – молила Азарин. – Чего бы ты хотел?»
Он не ответил тогда и не ответил сейчас. Пара, как и раньше, умерла.
Затем все отмоталось и повторилось.
Эрил-Фейн умирал с недосказанным желанием на устах, ирония горчила во рту. Хотел бы я, чтобы мы могли начать все сначала. Вот что он хотел сказать жене. Мужчина имел в виду новую жизнь – вместе. Вместо этого они разделили смерть. Опять.
И опять.
И опять.
* * *
Нова не могла остановиться. После этого в ее жизни ничего не будет. Поэтому она просто продолжала его убивать.
* * *
Даром Рука было создание пространственно-временной петли, чтобы события, запертые внутри нее, повторялись снова и снова, пока он не разорвет петлю. Или, в данном случае, пока этого не сделает Нова. Взмахнув руками в колдовском жесте, она прочертила пузырь вокруг убийцы своей сестры. Все внутри пузыря заперто в петле. Она тянулась от момента, когда жало оторвалось от осы, до того, как окровавленным упало на пол комнаты – в целом около пяти секунд. Жало предназначалось Эрил-Фейну, но Азарин, вмешавшись, тоже попала под раздачу. Поэтому они разыгрывали свою смерть снова и снова, осознавая каждую секунду происходящего, страдая от боли снова и снова. Каждый раз их глаза тускнели, жизнь покидала тела, и измученные лица друг друга – последнее, что они видели перед смертью.
В первый раз, когда Рук использовал свой дар, ему было пять, и он сидел в яслях. Одного из детей стошнило прямо на колени Старшей Эллен. Мальчик посчитал это забавным и захотел увидеть еще раз. Когда это произошло снова, он понятия не имел, что это его рук дело. Затем это снова повторилось и продолжало повторяться, пока глаза Старшей Эллен краснели от злости, а из глаз ребенка лихорадочно лились слезы. Это быстро перестало быть забавным.
А затем стало совсем не смешно, поскольку пришла Корако и увела Рука.
Чтобы привести сюда, в эту самую комнату, как приводила Веррана с Киско и сотни, тысячи детей до них. Троице казалось нереальным, что они снова в этом ангаре, снова видят корабли на стене. Клеток внутри было не видно, но они никогда их не забудут, или же то, что случилось после. А еще они никогда не предадут Нову, подарившую им свободу.
Она так сильно напоминала Корако, что при первой встрече они приняли Нову за нее. Но Корако посадила их в клетки. Нова же позволила выйти. Она убила мужчин с ключами и всех, кто приходил их искать, пока наконец не остались только дети.
«Куда вас забирали? – спросила Сарай. – Другие тоже живы?»
Что для нее было загадкой, для Киско, Рука и Веррана было жизнью. Тем не менее даже они не могли ответить на второй вопрос. Другие, все те, кого забрали до них, – живы ли они? Возможно. Скорее всего. Во всяком случае, некоторые из них.
Что же касается первого вопроса, их отвозили на остров в диком красном море и перемещали из клеток корабля в клетки побольше. Рука привезли первым, остальные клетки пустовали, и он был там один – не считая охранников с электрическими дубинками, которые щедро применяли их, чтобы мальчик даже не думал использовать свой дар. Пока что те дни были худшими в его жизни: пять лет от роду, один в клетке. Тут и там виднелись признаки, что здесь держали и других детей. Рук гадал, где же Топаз, которую забрали перед ним, и Самун с Уиллоу, которых забрали до нее, но через некоторое время он понял: перед его прибытием состоялся аукцион.
