Полет был своеобразным побегом. Она изливала себя наружу, оставляя всю беспомощность и слабость позади. Однажды ночью она осмелилась позволить своей душе воспарить выше, чем когда-либо раньше, в кристально холодный эфир. Ей вспомнились слова беловолосого Анталя: первый астрал утверждал, будто мог путешествовать сквозь звезды. Тут-то неожиданно и вернулся Скатис. Кора запаниковала, и в следующую секунду птица проникла обратно в ее грудь. Она пришла в такое изумление, что едва поняла, как это произошло. Девушка находилась в сотне миль отсюда и вернулась за секунду.
Позже, набравшись храбрости, Кора попробовала еще раз. Все было по-настоящему: ее орел мог пересекать любое расстояние в мгновение ока, будто пространство – это всего лишь очередная стена. Новая способность осталась секретом. Она сама была секретом с секретом. Наконец Кора решилась передать Нове диадему и послание: «Найди меня. Я не свободна».
Но Нова так ее и не нашла. А Кора так и не стала свободной.
Она думала, что Скатис сделает себя императором, но нет. Он сказал: «Я предпочту быть богом» – и убил других кузнецов одного за другим, а в конечном итоге и императора. Затем, пока империя разрушалась, забрал весь металл, свой корабль – теперь самый большой корабль в мире, сделанный, как ни иронично, по подобию ангела – и двинулся через порталы и миры, пока не нашел тот, который подходил ему больше всего.
Зеру существовал прямо за краем самой дальней границы расширения империи, и посему его народ не слышал о Мезартиме. Там Скатис и его команда могли играть в богов сколько душа пожелает, этим они и занялись, превратив прекрасную древнюю цивилизацию в рабов, похитив их детей, воспоминания, свободу и заставляя Кору – ныне Корако – сыграть в этом свою роль. Ее больше не ограничивали пределами корабля. У Скатиса появились новые способы контроля – не только с помощью ошейника, но и с помощью Изагол, его любовницы. Его добровольной любовницы, единственной из многих, кто носил это… звание. Изагол была другой. Его сообщница в пытках, партнер по разврату. Они подстрекали друг друга на новые мерзости, наказывали друг друга, наскучивали друг другу и придумывали новые игры. Если Кора проявляла какое-либо неповиновение, Изагол залезала ей в душу и оставляла небольшие подарки в виде эмоций, таких как ужас или ее специальность – отчаяние.
Но хуже всего была похоть. Кора сходила от нее с ума, путаясь в тошнотворной пантомиме желания, – и его гнусного удовлетворения. Казалось, ее душа сгнивала, как искалеченный плод.
Лета тоже не оставалась в стороне. Она умела искоренять самые заветные воспоминания, будто они манили ее, как запах крови манит зверя, и грозилась поглотить все воспоминания о Нове: «Я заставлю тебя позабыть, что у тебя вообще когда-либо была сестра».
В любом случае бежать было некуда. Скатис запечатал портал в сфере из божьего металла. Кора оказалась в ловушке в этом мире под названием Зеру и стала одной из шести чудовищных «богов». Ее, как обычно, заставляли шпионить, но докладывала она лишь выборочную информацию, упорно закрывая глаза на воинов, которые тренировались в подземных речных пещерах.
Какая ирония, что именно один из этих воинов и вонзит нож в ее сердце. Но это случится гораздо, гораздо позже, да и Кора не могла его винить.
Поначалу единственной целью Скатиса было господство и распутство, но со временем все изменилось. Он заявил, что их прибытие в Зеру было частью великого замысла, хотя это являлось ложью. Изначально он насиловал потехи ради, а уж потом начал получать прибыль.
Дети – те, кто родились у первых несчастных женщин в руке «синистер». То, что «боги» потребуют наложниц, было ожидаемо. То, что появятся дети, было естественно.
А вот то, что дети окажутся особенными, – стало сюрпризом.
За столетия правления империи в десятках разных миров постоянно рождались полукровки. У некоторых не было никакого дара, никакой явной предрасположенности к магии в крови. В лучшем случае у них проявлялись слабые дары, но имперский закон запрещал полукровкам идти на службу.
Но каждый голубой бастард, рожденный человеческой матерью в Зеру, обладал таким же могуществом или даже больше, чем его или ее родитель из Мезартима. А учитывая, что все в команде Скатиса были наделены исключительным могуществом, это считалось чем-то из ряда вон выходящим. Кора предполагала, что причина крылась в загадочной прозрачной жидкости, текущей в их жилах наравне с кровью. Насколько она могла сказать, это единственная аномалия, которая отличала людей от остальных, принадлежащих этой широкой таксономии.
В чем бы ни крылась причина, если бы Скатис до сих пор набирал новобранцев для службы империи, лучшего источника солдат-магов нельзя было и представить. Но империи больше не существовало. Ее место заняли миры, ведущие войну, – друг с другом, сами с собой, войн было не сосчитать, каждый день вспыхивали новые. А когда идет война, в одном можно быть уверенным: короли, генералы или властители заплатят огромные деньги, чтобы стать владельцами высококлассного оружия.
Поэтому Скатис продал своих бастардов и настроился на создание новых. Вант и Икорок с радостью внесли свою лепту. С годами Изагол с Летой тоже выбрали себе человеческих любовников и родили от них детей, но они были куда менее продуктивными поставщиками бастардов, чем их коллеги-мужчины, ну и ладно. Для этого в городе хватало женщин.
Скатис приказал построить аванпост на срубленном стебле тезерла, который рос из красного моря по другую сторону портала, и устраивал там аукционы. Покупатели слетались со всех углов Мезарета, и Скатис, бог чудищ, начал накапливать огромное состояние. Он продавал метаморфов, стихийников, провидцев, целителей, снотворов – воинов на любой вкус. Некоторые дары были бесполезны на войне, но он выставлял каждого ребенка – почти, – а тех, что оставались, продавал со скидкой торговцам, чтобы те продали их дальше любому, кто найдет им применение.
Один дар так и не попал на аукцион. Кузнецов можно было определить еще в младенчестве. Достаточно прикоснуться к металлу, и их крошечные пальчики оставят отпечатки.
Этих детей он убивал.
Шли годы, Коре доверили задачу определять дары детей и запирать их в маленьких клетках на корабле-осе. С каждым разом какая-то ее частичка умирала, и она могла бы убить себя, если бы не одно «но». Кора надеялась, что сестра по-прежнему ее ищет. Стоило представить, как Нова прибудет спасать ее и обнаружит, что уже слишком поздно, и она не могла этого сделать. Она жила дальше.
Однажды один мальчик в яслях проявил способности кузнеца. Кора похитила его и отправила в когтях своего орла сквозь пространство в такое далекое место, где Скатис его не найдет.
Это не было спланировано заранее. Чистая удача. Но стоило взять дитя в руки, как в голове начал формироваться замысел: ее мятеж. Мальчик вырастет, не зная о своем происхождении, и когда-нибудь Кора вернет его обратно в Плач, чтобы он освободил ее. Девушка грезила о том, как убьет Скатиса. Если его хобби было плодить рабов, то ее – мечтать о его смерти.
Кора хотела дождаться, когда ребенок освоится со своей силой. А потом вернуть его – чтобы он сразился и убил богов, открыл портал и выпустил ее на волю. Она продумала все до мельчайших деталей.
