Она не знала, что была подавлена, пока это не прекратилось; не знала, что была раздроблена на частицы, пока не стала полноценной. Пятнадцать лет назад девочка отчаянно нуждалась в том, кто будет ухаживать за четырьмя детьми, и она создала их. Она была ими и все время скрывала от себя этот факт, поскольку… Минья тоже в ком-то нуждалась.
И так частички девочки воспитывали, пели, любили, развлекали детей, и осталась только она: страх, ярость и отмщение.
Когда Эллен исчезли, ее частички вернулись. Не совсем тяжесть. Скорее… полнота. Минья была существом, испещренным пустыми местам, чревовещателем, кукловодом, маленькой расколотой девочкой.
А теперь стала просто личностью.
* * *
Эрил-Фейн подозвал к себе медиков. Те приблизились, переводя взгляд круглых глаз с одного божьего отпрыска на другого, обошли Минью стороной и замешкались перед Спэрроу. Руби обнимала сестру и сердито косилась на воинов. Ферал встал рядом с ней и помогал испепелять их взглядом. Своеобразная разрядка. Сухейла решила выступить посредником.
Эрил-Фейн сказал им:
– Вы все под моей защитой. Клянусь.
Минья посмотрела на Сарай. Богоубийца последний человек на земле, кому она могла доверять. Но Сарай кивнула.
– Вы в безопасности. Все вы теперь в безопасности.
И Минья услышала подтекст в ее словах. «Вы», не «мы», поскольку она, конечно же, не в безопасности. Отпустив свою армию, Минья замедлила угасание, но не остановила. Удерживая Сарай, она использовала свой дар. Вскоре он исчерпается, и Сарай исчезнет. Вопрос в следующем: сколько времени у них осталось?
Минья взглянула на свои руки, и все оказалось даже хуже, чем она полагала. Серый уже стал насыщенным и начал теплеть до смуглого оттенка. Весь воздух вышел из легких. Она встретилась со взглядом Сарай и увидела в нем свирепую, грустную смелость.
– Что мы можем сделать? – спросила Минья.
Девушка покачала головой, пытаясь сдержать накатившие слезы. Она тоже видела, что Минья постепенно становится смуглой, но был и еще один признак – похуже и ощущаемый только ею. Она уже чувствовала, как холод развоплощения просачивается сквозь эфир, чтобы забрать ее. Осталось недолго.
– Послушай меня, Минья. Что бы ты ни делала, обещай мне, что найдешь Лазло. Ты должна спасти его от той женщины.
Глаза девочки расширились, ноздри раздулись. Гнев прогнал весь смиренный, нежеланный страх, и она наслаждалась этим. Выпрямившись во весь свой рост, она ответила старой доброй вредностью:
– Сама его спасай.
А затем развернулась на пятках, направилась к Эрил-Фейну, которого мечтала убить всю свою жизнь, и заговорила с ним. Со сцепленными зубами, но все же заговорила. Девочка сказала:
– Насколько я помню, у вас тут где-то припрятаны летающие машины?
54. Действительно, кавардак
Лазло перестал бороться. Длинные волосы закрывали лицо. Ноги покрылись синяками и болели от попыток освободить их из металла, но в конце концов он сдался. Сколько прошло времени? Час? Кто знает. Сколько потребовалось Минье, чтобы потускнеть в прошлый раз? Если не столько же, то очень близко к тому. Возможно, Сарай уже исчезла.
Внутри него разверзлась пустота.
Всю прошлую ночь, на созданной им поляне, в кровати, сотворенной специально для богини снов, они погружались и выныривали из сновидений, словно волны, облизывающие мягкий белый песок. В обоих состояниях – во сне и бодрствовании – они были вместе.
– Я хочу кое-что попробовать, – застенчиво сказала Сарай, легонько прикусив зубками спелую нижнюю губу. Дымчатое платье испарялось на ней подобно утреннему туману, изгнанному солнцем.
– И я, – хрипло ответил Лазло, его голос поднимался из глубоких недр тела.
– Ты первый скажи, – уговаривала девушка, отчасти кокетничая, отчасти дурачась, – а потом я.
– Нет, ты первая, – возразил он.
И тогда она поведала ему свою идею: что, поскольку она… жива по-другому – как они называли ее призрачное состояние («мертва» его и близко не описывало) – и не может испытывать новые ощущения, Лазло будет делиться своими. Иными словами: пока они бодрствуют, в его обязанности входит открывать новые виды удовольствия за них двоих, а затем, пока они спят, передавать их ей посредством щедрого медиума сновидений.
– Звучит утомительно, – ответил юноша, изображая дикую усталость.
Сарай замахнулась на него, но он поймал ее руку, обвил другой талию и улегся на бок, потянув девушку за собой на кровать, утонувшую между мшистыми кочками из мезартиума и пушистыми деревьями с листьями в форме звезд.
Как оказалось, ее идея чудным образом заключала в себе его идею и еще множество других.
Они не занимались любовью. С течением времени они придут к этому, и не единожды, как наяву, так и во сне, но каждый раз парочка замирала и держала между собой эту потрясающую вещь – эту уверенность, это обещание. Вот как это ощущалось: нечто, что принадлежит только им и когда-нибудь свершится. Быть может, это ожидание было своеобразной претензией на будущее, на все последующие ночи и дни.
А теперь казалось, словно они вызвали судьбу на дуэль и проиграли. Больше не будет ни ночи, ни дня не для Сарай и не с ней. Лазло потерял свой боевой дух, свою радость, восхищение и колдовской свет. Он просто лег на спину на дорожке, плененный собственной магией, которую украли и использовали против него.
Металл стал липким от крови Эрил-Фейна и Азарин, и горе от этого события горело ледяным пламенем в его груди, наряду с остальными.
Ему вспомнился тот день, когда тизерканцы прибыли в Великую библиотеку Зосмы. Эрил-Фейн предстал перед учеными в Королевском театре и рассказал, что его народ пережил долгие темные времена и вышел из них живым и окрепшим. Но теперь он и Азарин мертвы. Долгие темные времена Плача нагнали их.
Или же Нова.
Все это время она оставалась в своем неопределенном состоянии, измученная, но решительно настроенная переместить цитадель из Зеру. В один странный затянувшийся момент комната исказилась, чтобы пройти через портал. Сфера сжалась и сузилась до трубы, а потом плавно восстановила первоначальную форму по другую его сторону. Только поэтому Лазло и понял, что они попали в другой мир.
Привидение неустанно кружило над Новой. Киско, Рук и Верран ждали в сторонке, настороженно поглядывая на своего лидера и недоверчиво на Лазло.
Спустя долгое время, когда он перестал взывать к ним с мольбами и сопротивляться, Киско смущенно подошла к нему. Она хотела задать… много вопросов. Из ее головы не выходило лицо Миньи – старая версия, когда бросала вызов Корако, и нынешняя, когда она бросала вызов Нове и выглядела точно так же. Невероятно, но так же. Но глаза Лазло походили на выжженные дыры, и девушка выдавила лишь:
– …Ты в порядке?
